Летний домик с бассейном
Шрифт:
Я услышал звук палаточной молнии. Ее открывали, короткими рывками. Лиза, в пижаме. Трет заспанные глаза.
— Вы ссоритесь? — спросила она.
Я протянул руку, привлек дочку к себе.
— Нет, милая. Мы не ссоримся. С чего ты взяла?
— Вы так громко разговариваете. Не даете спать.
Я обнял ее за талию, прижал к себе. А Лиза положила руку мне на голову, провела ладошкой по волосам.
— Папа!
— Что, милая?
— Ты куришь!
Истинктивно я хотел было затоптать сигарету, но это бы лишь усилило впечатление, что меня поймали с
— Ты же бросил? — спросила Лиза.
— Да.
— Тогда зачем куришь?
В темноте я видел, как горящий кончик Каролининой сигареты метнулся вниз и тотчас погас.
— Да так, один разок. В порядке исключения…
— Курить нельзя! Это очень плохо. От курения можно умереть. Я не хочу, чтобы ты курил, папа. Не хочу, чтобы ты умер.
— Я не умру, милая. Смотри, я тушу сигарету.
Я с силой припечатал сигарету к земле.
— Вы же не курите. И мама тоже не курит. Зачем же ты?
Я перевел дух. Почувствовал, как щиплет глаза, но не от дыма.
— Папа тоже не курит, — сказала Каролина. — Просто хотел проверить, как это противно.
Повисло молчание. Я крепче прижал дочку к себе, погладил по спинке.
— Завтра мы опять пойдем к тому бассейну? — спросила Лиза.
Я не ответил. Считал в темноте секунды. Одна, две, три… Каролина глубоко вздохнула:
— Да, солнышко. Завтра мы опять пойдем к тому бассейну.
19
Так началась наша жизнь на летней даче у Мейеров. Точнее, возле дачи. Рядом с дачей. Земля в конечном счете оказалась не такой уж и твердой, колышки мы забили. Я вопросительно посмотрел на Каролину, когда расстелил пол и начал собирать опоры.
— Нет, дорогой, — сказала она. — Ты вполне справишься в одиночку.
С этими словами она ушла к бассейну.
Матрасы у нас были тонкие, самонадувные. Земля была хоть и не настолько твердая, как все думали, но тем не менее. Сквозь матрасы чувствовались все неровности и камешки, которые я, устанавливая палатку, забыл убрать. Вдобавок расположились мы весьма близко от стола для пинг-понга. Я засыпал и просыпался под стук мячиков. Алекс и Томас ложились спать когда придется. И если они не играли в пинг-понг, то мы слышали, как они далеко за полночь прыгают с трамплина в бассейн.
Каролина ничего не говорила. Не говорила: «Ну что, доволен? Ты ведь этого хотел?» Только смотрела на меня. И улыбалась.
За компанию с Мейерами мы посещали окрестные рынки, где Ралф громогласно осведомлялся о ценах на рыбу, мясо и фрукты.
— Они все меня знают, — говорил он. — Знают, что я не какой-то там заурядный турист. Что мне известно, почем кило креветок.
Мы ходили в рестораны, где он всегда демонстративно откладывал меню в сторону.
— Здесь по меню не заказывают. Здесь надо спрашивать, что нынче свежее.
И он спрашивал. Хлопал официантов по плечу, фамильярно щипал за живот.
— Такого вы нигде больше не отведаете, — говорил он нам.
Перед нами ставили миски с морепродуктами. Всегда с морепродуктами. Всех видов и размеров. О существовании иных морских животных я даже не подозревал. А к иным не знал, с какой стороны подступиться. Я люблю мясо. Но Ралф не давал мне возможности заглянуть в меню. Один-единственный раз я сумел привлечь внимание официанта и указать на некое блюдо, замеченное на соседнем столике. Мясное блюдо. Политое темно-коричневым соусом, из которого выглядывали косточки.
— Что это ты заказал? — вскричал Ралф, качая головой. — Здесь надо есть рыбу. Завтра сходим за мясом для барбекю. Поблизости есть ферма, где продают свежую молодую баранину и свинину. А тут у них мясо из супермаркета. Ресторан-то рыбный. Ну, приятного аппетита!
В те дни, когда не сидели у бассейна, мы ходили на пляж. Точнее говоря, на пляжики. Обычный пляж, где мы встретились в первый день, был недостаточно хорош.
— Туда все ходят, — говорил Ралф, не пускаясь в подробные объяснения, что там не так.
До пляжиков, куда нас водил Ралф, в первую очередь было трудно добраться. От того места, где парковали машины, мы в среднем еще целый час тащились по почти непроходимым, заросшим чертополохом и колючим кустарником скалистым тропинкам, где до крови расцарапывали голые ноги. Насекомые с желтыми и красными полосатыми тельцами жужжали в дрожащем от зноя воздухе и больно кусали за икры или в шею. Далеко внизу синело море.
— Сюда никто не ходит! — восклицал Ралф. — Сами сейчас убедитесь. Сущий рай!
Шли мы туда отнюдь не налегке. Ралф и Юдит брали с собой все: шезлонги, зонты, сумку-холодильник с баночным пивом и белым вином, корзину для пикника, набитую багетами, помидорами, оливковым маслом, мясными закусками, сырами, банками тунца, сардин и неизбежных каракатиц. Добравшись до берега, Ралф без долгих церемоний разоблачался донага и прыгал со скал в воду.
— Черт побери, как хорошо! — кричал он, отфыркиваясь. — Алекс, брось-ка мне маску! По-моему, тут водятся крабы. И морские ежи! Ой! Черт! Юдит, ты не посмотришь? По-моему, мои пластиковые шлепанцы в синей сумке. Марк, а ты чего ждешь?
В самом деле, чего я ждал? Выше я уже разъяснял, как отношусь к голым телам. Голые тела — будничная принадлежность моей практики. Но голое тело в кабинете врача не то же самое, что голое тело под открытым небом. Я смотрел, как Ралф выходит из воды и сует ноги в пластиковые шлепанцы, которые Юдит достала из синей сумки. Смотрел на стекающие с него капли. Он тряс головой, как мокрая собака, и еще больше капель разлеталось во все стороны с его волос. Он громко сморкался двумя пальцами, потом вытирал их о ляжку. Давным-давно первые животные выбрались на сушу. И с тех пор в большинстве ушли дальше в глубь континента. Лишь каких-то двести лет назад люди, поначалу очень немногие, вернулись на морской берег. Я смотрел на Ралфовы волосатые гениталии, с которых ручьем стекала вода, так что и не поймешь, то ли это морская вода, то ли он бесстыдно решил помочиться.