Летний домик с бассейном
Шрифт:
Она кивнула и закрыла глаза. Тогда я осторожно откинул одеяло и посмотрел. Много лет назад Лиза поскользнулась в душе и серьезно ударилась о металлический бортик. У нее пошла кровь. В том числе… там. Ничего страшного не случилось, в первую очередь она испугалась. Я тогда успокаивал ее. Как отец. Но одновременно сделал все необходимое. Как врач.
Так я пытался поступить и сейчас. Но обстоятельства были другие. Юлия плакала с закрытыми глазами. Каролина краешком полотенца утирала ей слезы, шептала ласковые слова. Я старался задавать как можно меньше вопросов. Сделал все необходимое и снова укрыл ее одеялом.
Немного
По дороге к парковке я уже спрашивал ее об этом. Шепотом, на ухо, так что Юдит слышать не могла. «Кто? — прошептал я. — Кто это был? Кто-то знакомый?»
Сначала Юлия не ответила. Я было подумал, что она не расслышала, но тут она сказала: «Я не знаю, папа…»
Продолжать расспросы я не стал. Решил, что она в шоке. Шок блокирует то, чего мы не хотим видеть. О чем не хотим вспоминать.
Сейчас я кивнул Каролине. Спросить должна она, в этом мы были согласны без слов. Вопрос должна задать мать.
— Юлия, — тихо начала Каролина, наклонившись к дочери и приложив ладонь к ее щеке. — Ты можешь рассказать нам, что произошло? Можешь рассказать, с кем… кто был с тобой возле навеса? Или с кем ты туда пошла?
Юлия покачала головой:
— Я не знаю.
Каролина погладила ее по щеке.
— Сначала ты была с Алексом. А потом? После? Что тогда произошло?
Юлия поморгала. На глаза опять навернулись слезы.
— Я была с Алексом? Где я была с Алексом?
Мы с Каролиной переглянулись.
Юлия опять заплакала:
— Я не знаю… Правда не знаю…
Поздно вечером вернулся и Стэнли. Пешком, как он рассказал. Не найдя на парковке знакомых машин, он заключил, что мы про него забыли.
Зашел он на минутку, поздороваться. Эмманюель успела предупредить его. И они оба решили на эту ночь предоставить свое жилье нам, сами же переночуют в нашей палатке. В нормальной ситуации, услышав такое предложение, раз-другой говоришь: «Ну что вы, это лишнее», — однако нынешняя ситуация нормальной не была. Все было ненормально. Мы не стали разводить церемонии и приняли их предложение.
Еще немногим позже я вместе со Стэнли сходил в нашу палатку, забрал кой-какие вещи, чтобы им было попросторнее. Стэнли обнял меня за плечи. И повторил, что все это ужасно. Для нас. Для Юлии. Выругался. По-американски. И по-американски же сказал, чт'o надо делать с мужчинами, которые совершают подобное. Я с ним согласился.
Потом он взял меня за руку. Достал сигареты, угостил меня.
— И вот еще что… — начал он.
Мы курили, стоя у нашей палатки, и Стэнли рассказал, как пешком возвращался на дачу. Той же дорогой, по какой мы с ним ехали на пляж. Так он очутился в том месте, где мы спихнули с дороги управляющего «зеленым» кемпингом.
— Его машина так там и стояла, — сказал Стэнли. — На том же месте. Очень странно. В смысле после нас там вроде бы никто вообще не проходил и не проезжал. Но дальше мне стало еще более странно… — Он бросил взгляд на дом. — Я тронул дверцу… — Голос понизился почти до шепота. — Она была открыта. И боковое стекло опущено. Чудн'o, да? Ну кто так бросает машину? Я хорошо посмотрел, но она не застряла. По-моему, он спокойно мог уехать…
— Может, не сумел завести?
Стэнли покачал головой:
— Нет, дело не в этом. Видишь ли, я сделал кое-что еще, чего, пожалуй, делать не следовало. Заглянул внутрь и увидел, что ключ торчит в зажигании.
Тут я впервые ощутил, как по спине поползли мурашки. Так бывает в кино, когда чувствуешь, что фильм принимает неожиданный оборот.
— Господи, — сказал я.
— Потом сел в машину и повернул ключ. Мотор врубился сразу…
Я молчал. Только сильно затянулся сигаретой и раскашлялся.
— Я быстро вылез. Даже проделал все, что в таких случаях делают в кино. Ни носового платка, ни чего-нибудь вроде того у меня не было, и я протер все подолом майки: ключ, руль, дверцу. Потом обошел вокруг машины. По другую сторону там оказался весьма крутой склон. Я спустился совсем чуть-чуть, но едва не оскользнулся. Хорошо хоть сумел ухватиться за куст. Там ведь вдобавок царила кромешная тьма. Я окликнул. Один раз. А потом поспешил сюда.
— Так ты думаешь, что он…
— Не знаю, Марк. Просто мне странно, что он не уехал. А если по какой-то причине не мог уехать и пошел пешком, то странно, что он оставил дверцу и окно открытыми и не вынул ключ из зажигания. Что-то здесь не так.
По спине опять поползли мурашки. Я подумал об управляющем кемпингом, который зачем-то обошел вокруг машины и оскользнулся.
— Наверно, он был не в себе, — сказал Стэнли, словно прочитав мои мысли. — Наверно, мы напугали его куда сильнее, чем рассчитывали. Поди угадай, что взбредет в голову человеку, которого только что столкнули с дороги… Я просто подумал, что ты должен поскорее об этом узнать. Даже в нынешних обстоятельствах. Именно в нынешних обстоятельствах.
Теперь пришел мой черед прочесть мысли Стэнли. Но я ничего не сказал. Предоставил говорить ему.
— Рано или поздно эту машину найдут, Марк. Может, и не сегодня ночью, но, во всяком случае, завтра днем. Первым делом станут искать водителя. Может, он сидит себе спокойно дома. А может, и нет… Обнаружат, что задний бампер поврежден. Твоя машина тоже побита, Марк. Прямую связь установить не очень просто. Вдобавок этот малый понятия не имеет, кто мы. Но в любом случае отгонять твою машину в мастерскую я не стану. Мне надо мотать отсюда. Не ночью, конечно. Но завтра утром всенепременно.
34
Юлия спала. Мы с Каролиной вынесли наружу два стула и сидели внизу возле приоткрытой двери. Курили. Каролина посмотрела на часы.
— Мы должны заявить в полицию, Марк, — прошептала она. — И как можно скорее. Пожалуй, прямо сейчас. Или, по-твоему, лучше завтра утром?
— Нет, — сказал я.
Жена взглянула на меня:
— Что «нет»?
— Я не хочу. Не хочу ехать с Юлией в участок. Они там примутся задавать вопросы… В смысле что случилось. Мы знаем, что это было. Ты и я — мы знаем. И она тоже знает, хотя и не может ничего вспомнить. Возможно, даже к лучшему, что она ничего не помнит.