Летний остров
Шрифт:
Эрик вздохнул:
– Что хорошего в мучительной смерти от рака, если родственники не рыдают у твоей постели?
– Но ты не один, – мягко возразил Дин. – Здесь я.
На глаза Эрика навернулись слезы.
– Знаю, братишка, знаю…
Дин сглотнул ком в горле.
– Не позволяй ей тебя задеть.
Эрик закрыл глаза.
– Когда-нибудь она еще пожалеет, только будет поздно.
Последняя часть фразы получилась смазанной: Эрик задремал. Дин подошел ближе и бережно подоткнул одеяло со всех сторон.
Эрик сонно улыбнулся:
– Расскажи
– Рассказывать особенно нечего. Работаю.
– Забавно получается – я читаю сан-францисские газеты только для того, чтобы узнать о тебе и родителях. Такое впечатление, что ты завсегдатай ночных клубов и завидный жених. Если бы я хуже тебя знал, то сказал бы, что у тебя есть все.
Дину хотелось со смехом ответить: «Да, у меня есть все, чего может желать человек», но это было бы враньем, а он никогда не умел врать брату. И дело не только в этом. Дину хотелось поговорить с Эриком как прежде, как брат с братом, чтобы слова шли от самого сердца.
– В моей жизни чего-то не хватает… сам толком не знаю, чего именно.
– Тебе нравится твоя работа?
Вопрос удивил Дина. Никто никогда не спрашивал, нравится ли ему работа, а сам он не потрудился задать себе этот вопрос. Но ему не нужно было долго думать над ответом.
– Нет.
– Ты кого-нибудь любишь?
– Нет, я давно не был влюблен.
– И после этого не можешь понять, чего в твоей жизни не хватает? Брось, Дино, речь не о том, чего тебе не хватает.
– Проблема в том, есть ли в твоей жизни хоть что-нибудь! – Эрик зевнул и закрыл глаза, он уже устал. – Господи, все эти годы я желал тебе счастья… – Он на секунду задремал, но потом снова открыл глаза и неожиданно спросил: – Помнишь лагерь «Оркила»? Вчера я почему-то вспомнил, как мы попали туда в первый раз.
– И мы познакомились с Руби. – Дин выдавил из себя улыбку. – Помнишь, она забралась на то большущее дерево на берегу и заявила, что рисование и рукоделие – для малышни, а она уже большая?
– Да, конечно. Она еще не хотела слезать, пока ты ее не уговорил.
– С этого все и началось. Тогда мы впервые увидели нормальную семью.
Дин говорил и говорил. Слова цеплялись одно за другое, он соединял их в непрерывную нить и из этой нити вместе с волокнами их прошлой жизни ткал одеяло, которым укутывал брата.
Глава 12
Проснувшись после дневного сна, Нора чувствовала себя как с похмелья. Она некоторое время полежала, слушая приглушенный шепот моря. Было уже поздно, она проспала несколько часов.
Эрик.
Вспомнив о нем, Нора поставила телефон на колени и стала набирать номер. Трубку сняла Лотти. Нора несколько минут поговорила с ней, потом терпеливо подождала, пока трубку возьмет Эрик.
– Нора? Наконец-то, давно пора.
Она засмеялась. Как, оказывается, приятно смеяться, а еще приятнее услышать голос Эрика! Он звучал почти так же, как прежде.
– Последние несколько дней были… хм… своеобразными. Я на Летнем острове, Кэролайн разрешила мне немного отдохнуть здесь.
– А, понимаю, нам, богатым и знаменитым, трудно найти время для старого друга, который с тихим достоинством смотрит в лицо старухе с косой. – Эрик рассмеялся собственной шутке, но смех перешел в кашель.
Нора закрыла глаза и попыталась представить его таким, каким он был всего несколько лет назад. Например, в день, когда его команда выиграла чемпионат лиги и товарищи обливали своего главного нападающего минералкой и скандировали его имя.
– Нора, вы, часом, не впали в кому?
– Нет, я здесь.
Решение пришло мгновенно: Нора решила, что не станет рассказывать Эрику о скандале. Ему незачем из-за нес волноваться. Но что-то объяснить все-таки придется, не может же она просто появиться перед ним в инвалидном кресле.
– Я попала в аварию в Бейвью и немного пострадала.
– Бог мой! И как вы себя чувствуете?
– Для пятидесятилетней женщины, столкнувшейся с деревом, просто отлично. А ты еще говорил, что я зря потратила деньги на «мерседес». Ха! Он спас мне жизнь. Я вышла из аварии почти целой, всего лишь сломала ногу и растянула запястье. Но из-за этой ерунды я до сих пор не смогла с тобой увидеться.
– Вы что-то недоговариваете.
Нора принужденно рассмеялась:
– На этот раз интуиция тебя подвела.
– Нора!
Эрик произнес ее имя с невероятной нежностью, и в этой нежности она услышала мягкое, с оттенком упрека, напоминание обо всем, что они пережили вместе. Впервые с тех пор, как заварилась каша, Нора почувствовала, что кто-то действительно за нее переживает.
– Нет, правда, я…
Она потерла переносицу и стала делать дыхательные упражнения, чтобы успокоиться.
– Нора, вы же знаете, мне можно рассказать обо всем.
– Тебе ни к чему знать о моих трудностях.
– Скажите, кто ночь за ночью сидел со мной в больнице, когда умирал Чарли? Кто держал меня за руку на кладбище? Кто был со мной, когда мне начали делать химиотерапию?
Нора судорожно сглотнула.
– Я.
– Ну так рассказывайте.
Чувства, которые она держала взаперти последние несколько дней, вырвались наружу. Нора не плакала, наоборот, ее спокойствие было почти противоестественным. Но по мере того, как она говорила, чувствовалось, что ее душа разрывается на части.
– «Тэтлер» опубликовал непристойные фотографии, на которых я снята в постели с мужчиной.
– Господи Иисусе… – прошептал Эрик.
– И это еще не самое страшное. – Как ни странно, она рассмеялась. – Мы с тем парнем позировали, нас не застали врасплох. В довершение всего снимки были датированы временем, когда я еще была замужем за Рэндом. Газетчики размазали меня по стенке. У меня такое впечатление, что откуда ни возьмись появились толпы желающих публично назвать меня лицемеркой.
– Так вот почему вы поселились в летнем доме? Прячетесь?