Летняя книга
Шрифт:
— Ты думаешь? — жалобным голосом спросила София и села.
— Жутко безвкусно, — подтвердила бабушка. — У них блестящие шелковые гардины, коричневые с желтым и бежевые с лиловым, потом торшеры и фарфоровые фигурки на телевизоре, и картинки, выжженные на дереве, юмористические…
— Так-так, — нетерпеливо поддакивала София, — а дальше?
— А может быть, они даже не унаследовали этот корабль, а украли.
— У кого?
— У одного бедняги контрабандиста. И в придачу все спиртное, которое он провез через границу. А сами пьют только
Увлеченная собственным рассказом, бабушка продолжала:
— Они даже не взяли с собой морскую карту и весла!
— А зачем они приплыли к нам?
— Чтобы спрятать украденное в ущелье, а потом приехать за ним.
— А ты сама веришь в это?
— Не совсем, — осторожно ответила бабушка. София встала и высморкалась.
— Теперь я тебе расскажу, как все было, — сказала она. — Садись и слушай. Когда папа пришел туда, они хотели, чтобы он скупил у них все за девяносто шесть процентов стоимости. Ужасно дорого. А ты отвечай за папу. Что он на это сказал?
— Он сказал очень гордо: покупать за девяносто шесть процентов ниже моего достоинства. Я достану это сам, если захочу, хоть со дна моря, рискуя жизнью. Ха, господа! К тому же моя семья этого не пьет. Теперь твоя очередь.
— Вот как? Так у тебя есть семья? Где же она?
— Ее здесь нет. София закричала:
— Но мы же все время были здесь! Почему он сказал, что нас здесь нет?
— Чтобы нас спасти.
— Но почему? Почему как только случается что-нибудь интересное, так меня сразу спасают? Ты обманываешь меня. Зачем спасать, когда играет танцевальная музыка!
— Это радио, — сказала бабушка. — Просто у них играло радио. Они включили его, чтобы послушать сообщение о погоде и новости. Чтобы узнать, не гонится ли за ними полиция.
— Ты обманываешь меня, — закричала София. — В час ночи не передают новости. Они пировали и веселились, и всё без нас!
— Как хочешь, — раздраженно сказала бабушка. — Они пировали и веселились. А мы не веселимся с кем ни попадя.
— Нет, я веселюсь, — горячо возразила София. — Я веселюсь с кем ни попадя, когда можно потанцевать! И папа тоже!
— Ну и пожалуйста, — ответила бабушка и побрела вдоль берега. — Танцуйте с жуликами, если хотите. Лишь бы ноги держали, а все остальное неважно.
Мусор с корабля выбрасывали прямо за борт, это был роскошный мусор, по нему можно было определить, чем там угощались. Обертки и очистки валялись на берегу, вынесенные прибоем.
— Они ели апельсины и карамель. И раков! — сказала София с нажимом.
— Всем известно, что жулики обожают раков, — заметила бабушка. — А ты не знала?
Она устала от этого разговора, который, честно говоря, был не вполне безупречен с воспитательной точки зрения.
— Да и почему бы жулику не есть раков?
— Ты не понимаешь, о чем идет речь, — стала объяснять София. — Подумай сама. Я говорю, что папа ел раков с жуликами и совсем позабыл о нас. В этом-то все и дело.
— Хорошо-хорошо, — согласилась
Пустая бутылка из-под виски болталась у берега. Очень может быть, что он вовсе не забыл о нас, а просто ему захотелось пойти одному. Вполне понятное желание.
— Я догадалась! — воскликнула София. — Они подсыпали папе снотворного! Как раз когда он собирался пойти за нами, ему подмешали огромное количество снотворного в стакан, поэтому-то он и спит так долго!
— Нембутала, например, — предположила бабушка, ее клонило в сон.
София испуганно вытаращила глаза.
— Не говори так! — закричала она. — Вдруг он теперь вообще не проснется!
София отвернулась, упала на землю, громко плача от страха, заколотила руками и ногами. И в эту самую минуту, на этом самом месте она кое-что заметила — у болотной кочки, прижатая камнем, лежала большая коробка шоколадных конфет. Яркая розово-зеленая коробка была красиво перевязана серебряной лентой. Цвета окружающего пейзажа поблекли рядом с этими красками, и не было никаких сомнений, что чудесная коробка предназначалась кому-то в подарок. В банте виднелась записка. Бабушка надела очки и прочла: «Сердечный привет тем, кто слишком стар или слишком молод, чтобы присоединиться к нам».
— Какая бестактность, — пробормотала бабушка сквозь зубы.
— Что там такое? Что там написано? — теребила ее София.
— Тут написано вот что, — сказала бабушка. — «Мы вели себя очень плохо, простите нас, если можете».
— Мы можем их простить? — спросила София.
— Нет, — ответила бабушка.
— Можем. Мы должны их простить. Ведь согрешивших надо прощать. Вот здорово, значит, это все-таки были жулики! Как ты думаешь, конфеты отравлены?
— Нет, я так не думаю. Да и снотворное наверняка было слабым.
— Бедный папа, — вздохнула София. — Ему едва удалось спастись.
Так оно и было. До самого вечера папа не мог ничего есть и не работал, потому что у него раскалывалась от боли голова.
ВИЗИТ
Папа вытряхнул кофейную гущу из кофейника и вынес цветочные горшки на веранду.
— Зачем он это делает? — спросила бабушка. София сказала, что цветы лучше чувствуют себя на веранде, когда папа уезжает.
— Уезжает? — переспросила бабушка.
— На целую неделю, — подтвердила София. — А мы поедем жить к кому-то в шхеры, пока он не вернется.
— Я не знала, — сказала бабушка. — Мне никто об этом не сказал.
Она ушла в свою комнату и открыла книгу. Конечно, комнатные растения нужно перенести туда, где им будет лучше, неделю они переживут на веранде. А когда уезжаешь надолго, приходится искать, кому их пристроить, это хлопотное дело. Даже к цветам нужно относиться ответственно, как и ко всему, о чем взялся заботиться и что не может само позаботиться о себе.