Летняя королева
Шрифт:
Глава 26
Венгрия, лето 1147 года
Вновь полил дождь, когда повозка впереди Алиеноры вздрогнула и замерла, увязнув колесами в жидкой грязи, поднятой бесконечным обозом французских солдат и паломников. Немецкие крестоносцы, что обогнали их, опустошили землю, как саранча, настроили местное население против всех, а дороги превратили в болото.
Солдаты и паломники поспешили помочь, подставив плечи под задок повозки и побросав бревна и части оград прямо в грязь. Пока они толкали, наваливаясь гуртом, один из них упал, а когда снова поднялся, то напоминал дьявола. Другой человек потерял в жиже сапог, пришлось ему шарить в глубокой луже руками.
Жоффруа де Ранкон протянул Алиеноре вощеную
– Спаси нас Господь, мадам, – пробормотал он, – с такой скоростью мы не достигнем границы до заката.
Алиенора поморщилась и с трудом набросила на себя накидку, которая еще не успела просохнуть с прошлого раза, и к запаху воска с кожей примешался запах сырости и дыма. К тому времени, как они разобьют лагерь на ночь, она успеет пропахнуть как угольная жаровня, но это все равно лучше, чем промокнуть до костей и покрыться слоем липкой грязи, как большинство этих бедняг.
После долгих пыхтений, стараний и ругани повозку в конце концов высвободили из жижи, и она покатила дальше по извилистому пути, но за ней ехали другие повозки, которых ожидала та же участь. Алиенора даже не представляла, где сейчас находится Людовик, знала только, что где-то впереди обоза. Да ее, если на то пошло, это не волновало – лишь бы его не видеть.
Они провели в пути уже шесть недель, выехав из Сен-Дени в конце мая. Ясным знойным днем, в присутствии папы Евгения, Людовик получил из рук аббата Сугерия орифламму [17] во время сложной церемонии обращения к Богу с просьбой даровать успех французской армии, которая отправлялась в долгий поход к Иерусалиму через усеянные костями поля битвы Эдессы, Антиохии и Триполи. Алиенора изнемогала от жары в многослойном официальном наряде. Мать Людовика тоже, и на секунду женщины пришли к согласию, стоя рядом и с трудом выдерживая духоту.
17
Орифламма – хоругвь аббатства Сен-Дени; выносилась на поле боя как военный штандарт. – Прим. перев.
После церемонии король удалился под прохладные своды аббатства вместе с его святейшеством и многочисленными священниками, чтобы разделить с ними трапезу. Все остальные были вынуждены ждать снаружи, а у Алиеноры появился новый повод для недовольства.
По крайней мере, ей не пришлось путешествовать вместе с Людовиком. Армию поделили на два отряда, и королева совершала переезды со слугами и багажом в центре обоза или с представителями Аквитании под предводительством Жоффруа де Ранкона. Последнее обстоятельство ее вполне устраивало, поскольку среди своих она была уважаемой личностью.
Алиенора старалась не вспоминать сцену прощания на ступенях Сен-Дени, но видения все равно возвращались. Крепкое объятие Петрониллы и навернувшиеся слезы в глазах сестры напоминали Алиеноре паломничество отца в Компостелу.
– Что же я без тебя буду делать? – всхлипывала Петронилла.
– Жить, – ответила Алиенора; ее душили чувства, глаза наполнились слезами. – Живи, моя сестра, и заботься о Марии, пока меня нет.
– Буду заботиться, как о собственной дочери, – зарыдала Петронилла.
Детей при том прощании у Сен-Дени не было. Алиенора поцеловала Марию еще раньше, в гостевом доме, и пообещала дочери привезти украшения из Константинополя, шелка и ладан из далеких земель, а также свечу с Гроба Господня в Иерусалиме, чтобы осветить ей дорогу к Богу. А затем вышла из комнаты, прикрыла за собою дверь и похоронила свои чувства глубоко-глубоко.
Вдалеке прогремел гром, и Алиенора содрогнулась. Десять дней тому назад по пути из Пассау в Клостернойбург в повозку ударила молния, возница и лошади погибли мгновенно.
– Будем надеяться, худшее не случится, пока мы не переправимся через Драву, – пробормотал ее коннетабль Сальдебрейль де Санзе, взглянув на небо из-под шлема. – Меньше всего нам сейчас нужен потоп.
Алиенора с ним согласилась и принялась беззвучно молиться. В последнее время
Вскоре после полудня они прибыли на место, где еще неделю назад стояли лагерем немцы, готовясь к переправе через Драву. Земля была покрыта грязью и полузатоплена, селения вокруг опустошены; лошади сразу съели всю траву, и армии Людовика пришлось довольствоваться привезенными припасами. Так как половина из них осталась в увязнувших на дороге повозках, ни люди, ни животные не могли поесть или устроиться с удобствами еще какое-то время.
Нескольких кораблей, барж и плотов у берега не хватило для перевозки лошадей. Два плота оказались достаточно большими, чтобы принимать пару повозок и двадцать человек для каждой переправы, но дело продвигалось невыносимо медленно. Пришлось пустить лошадей вплавь, и хотя при входе в реку они шли по мелководью, противоположный берег был крутой и скользкий, тем более что каждое животное взбивало грязь, пытаясь поскорее выбраться на твердую почву.
Алиенора наблюдала с содроганием, как конюх забирает ее мерина в яблоках. Течение здесь было не особенно быстрым, но вода грязная, плотная, и воображение рисовало картины водяного чудища, которое тащит на глубину лошадь вместе с наездником. Она читала в бестиариях [18] истории о таких созданиях. Например, о крокодилах. Интересно, в Венгрии водятся крокодилы?
Мутная гладь реки зарябила от капель дождя, когда Алиенора приняла руку Жоффруа де Ранкона и взошла на борт баржи, чтобы переправиться на другой берег. Ее конюх, в одной рубахе и штанах, вошел в реку вместе с коренастой лошадкой, держа ее за гриву и непрестанно приговаривая что-то ласковое; вскоре дно из-под ног ушло, и они поплыли, причем лошадь тащила за собой пловца. Серый держался спокойно, легко преодолевая расстояние, но других лошадей подхватывало течение и относило далеко вниз. Некоторые животные оказались пугливыми и не желали заходить в воду. Одна лошадь запаниковала на мелководье и саданула копытом в бок баржи. Гизела закричала, Алиенора вцепилась в рукав Жоффруа, чтобы устоять. Извергая ругательства, наездник направил испуганное животное обратно на заболоченный край реки, там они развернулись и с разгону бросились в воду, поднимая тучу грязных брызг. Жоффруа быстро повернулся спиной к потоку и притянул к себе Алиенору; таким образом, его тяжелая шерстяная накидка приняла на себя основной удар.
18
Бестиарий – средневековый сборник зоологических статей (с иллюстрациями), в которых подробно описывались в прозе и стихах различные животные, главным образом с аллегорическими и нравоучительными целями. – Прим. перев.
– Благодарю, – пробормотала королева, бросив на него быстрый взгляд.
Он на секунду прижал ее крепче, а потом с поклоном отступил.
– Я лишь выполнил свой долг, защитив мою госпожу.
– В таком случае я рада, что вы не мешкали. – В приподнятом настроении она повернулась к своим дамам и подбодрила их: – Давайте помолимся и споем. Все будет хорошо. Бог нас защитит.
– Тогда почему Он посылает дождь? – шмыгнула носом Гизела.
Ее чудесные светлые волосы, видневшиеся из-под вимпла, превратились в грязные крысиные хвосты.