Лето и осень сорок пятого
Шрифт:
Некоторые из солдат попытались спасти гибнущее добро, но чертовы самолеты не позволили этого сделать. Азартно строча из пулеметов, они не позволили смельчакам приблизиться к объятому огнем и дымом складу. Прочно оседлав небо, они улетели только тогда, когда прожорливое пламя поглотило все что можно и спасать было уже нечего.
Будь в подчинение полковника Уорвика солдаты, имевшие за плечами опыт боевых действий, этот воздушный налет не сильно бы напугал их. Поднявшись с земли и послав град проклятий вслед улетающим пикировщикам, они бы приступили к разбору завалов и восстановлению лагеря. Однако британский гарнизон Родоса состоял в основном из австралийцев, не имевших опыта военных действий. Вся их служба сводилась к несению караула и потому налет советских пикировщиков сильно на них подействовал.
Охваченные сильным страхом, сбившись в кучки, они напряженно вертели головой в ожидании появления нового врага. "Сарафанное радио" моментально известило, что у русских есть бронированные штурмовики, управляют которыми смертники. Эти жуткие машины сбить почти невозможно, тогда как огонь их пулеметов сметает все на своем.
Скорбью и отчаянием наполнились молодые сердца тех, кому предстояло встретиться с русскими машинами - убийцами, на острове, находящимся за много сотен миль от их любимой родины. С обреченной мукой всматривались они в небо, но их очередной мучитель появился с другой стороны - с моря.
Реквизировав у болгарских братишек немецкие быстроходные десантные баржи "Зибель", советские моряки перебросили к Родосу два батальона пехоты усиленные легкими танками и артиллерией. С замиранием сердца, смотрели бравые австралийцы и примкнувшие к ним новозеландцы и прочие участники британского Содружества, на приплывшую к ним смерть. Силуэты танков и орудий были хорошо различимы на палубах, под завязку набитых пехотой десантных барж. Они встали на расстоянии полутора-двух километров и под прикрытием миноносцев, стали ждать подхода главных сил русского устрашения.
Стоит ли говорить, что явление двух итальянских красавцев, окончательно сломало сердца и души несчастных австралийцев. От одной только мысли, сколько килограммов огня и металла будет обрушено в их сторону, только одним залпом корабельных орудий, ввергло солдат английского короля в шок. Все знали, что они смертны, но никто из них не хотел умирать столь ужасной смертью.
Многие из солдат стали творить прощальные молитвы и просить у господа Бога легкой смерти, как господь явил к ним свою безграничную милость в лице русского парламентера.
Спустившись по штормовому трапу с борта "Джузеппе Гарибальди", он сел в моторный бот и подняв белое знамя, отправился к берегу на переговоры.
Напуганные столь неожиданными действиями противника, британские офицеры бросились искать полковника Уорвика, который с появлением советских самолетов, перенес свой штаб в один из местных храмов Родоса. Столь неожиданный выбор для последователя англиканской церкви был на удивление прост и прагматичен по своей сути и к вере не имел никакого отношения. Оказалось, что храм хорошо закрывали другие городские постройки и его многометровые стены, способные были выдержать прямое попадание снаряда или бомбы.
Узнав о столь неожиданном ходе противника, полковник сначала категорически отказался встречаться с парламентарием, но затем, под яростным напором своих офицеров сдался и приказал доставить его к себе.
Появление советского офицера изумило Уорвика. Вместо грубого и неопрятного комиссара, о буйных нравах, которых неустанно твердила британская пресса, перед ним предстал опрятный, хорошо державшийся человек, в чьих жилах явно присутствовала примесь благородной крови.
На хорошем английском языке, он предложил полковнику Уорвику прекратить бессмысленное сопротивление и капитулировать. Взамен, проявляя уважение к чести британских военных, советское командование обязалось не считать их военнопленными и позволяло переправиться с оружием и всем другим имуществом на территорию Турции, которую от острова отделял небольшой пролив. По сути, англичанам предлагался цивилизованный размен, свобода в обмен на остров.
Подобное предложение сильно озадачило полковника Уорвика. Подозревая неодолимое азиатское коварство со стороны противника, он попросил время на размышление, и ему был любезно предоставлен один час чистого времени.
Едва только за советским парламентером закрылась дверь, как среди офицеров разгорелись жаркие споры. Полковник Уорвик с небольшим числом офицеров выходцев из Англии, считал необходимым отклонить предложение русских и дождаться подхода ранее обещанного подкрепления. Перед самым налетом противника, радисты успели принять и расшифровать радиограмму из Каира. В ней говорилось, что первые корабли тихоокеанской эскадры достигли Суэца и начали движение по одноименному каналу к Порт-Саиду.
Полученное сообщение, по мнению англичан, давало надежду на скорые перемены в их бедственном положении, но австралийцы во главе с майором Ли-Ли Кингом не разделяли этот радужный оптимизм. Успев хлебнуть прелести бомбежки, они не горели желанием бороться со столь сильным противником и стояли за скорейший размен.
Напрасно полковник Уорвик взывал к чести и совести своих подчиненных. Главные калибры кораблей стоявших на подступах к акватории порта, заставляли австралийцев быть глухими к высоким словам об их чести и долге перед короной.
– Извините меня, сэр, но отказываясь от предложения русских, вы очень и очень рискуете - возразил Уорвику Кинг, выражавший волю большинства офицеров гарнизона острова.
– Появление у берегов острова столь сильного десанта, негативно повлияло на душевное состояние наших солдат. Они дезориентированы, напуганы и плохо понимают команды. В сложившихся обстоятельствах, ваш отказ прекратить сопротивление и переправиться на турецкую территорию, может привести к крайне нежелательным последствиям. Как для вас лично, так и для всех нас - предостерег полковника Кинг.
– Как прикажите понимать ваши слова, майор!? Вы смеете угрожать своему командиру!? Но ведь это открытый бунт! Бунт!!
– взвился Уорвик отчаянно пытаясь поставить наместо зарвавшегося на его взгляд австралийца, но его крик, оказался одиночным криком в пустыни. Никто из офицеров не рискнул открыто поддержать командира.
– Это, всего лишь горькая, правда, господин полковник - с достоинством парировал упрек Уорвика его заместитель.
– Никто из нас не может гарантировать вам, что узнав об отказе, солдаты не применят против вас силу или другие меры физического воздействия. Я вижу сэр, как вам непросто принять это трудное и непростое решение, и поэтому предлагаю решить вопрос о сдаче коллегиально. Пусть каждый из офицеров выскажется по этому поводу и тогда, вы сможете принять окончательное решение, основываясь на мнении большинства. Думаю, это хороший выход из столь щекотливого положения, сэр.