Лето в Эклипс-Бэй

Кренц Джейн Энн

— Здравствуйте, — сказала Октавия своим профессиональным тоном. — Я — Октавия Брайтуэлл. Вы были в моей галерее недавно.

— Я — Гейл Гиллинхем. — Нерешительно улыбнулась Гейл. — Извините, если Анна вам помешала.

— Вовсе нет, — весело сказала Октавия. — Я заметила, что она разглядывает объявление о Детской Выставке Искусств. И подумала, что она может захотеть принять в ней участие. У меня есть еще место для рисунков.

Гейл поглядела на Анну. — Спасибо, но боюсь, Анна очень стесняется.

— Какая разница? —

Октавия посмотрела на Анну. — Многие художники очень стеснительны. Вот что я скажу, почему бы тебе не взять эти карандаши и бумагу с собой домой? Ты можешь нарисовать картину сама там, где никто не сможет увидеть твою работу. А когда она будет готова, просто попроси свою маму завезти ее в мою галерею.

Анна смотрела на карандаши и бумагу так, словно они были сделаны из чего-то волшебного, хрупкого, что могло раскрошиться, если она к ним прикоснется.

Октавия больше ничего не сказала. Она просто ободряюще улыбнулась и протянула карандаши и бумагу девочке.

Какое-то мгновение Анна не двигалась. Затем очень медленно вытащила руки из-за спины, потянулась и взяла принадлежности у Октавии. Крепко прижав их к груди, она сделала шаг назад и посмотрела на свою мать.

Лицо Гейл озарилось удивлением и восторгом, которые тотчас же исчезли. Через мгновение ее радость сменилась какой-то неуверенностью. Она помешкала, а затем, похоже, взяла себя в руки.

— Сколько я вам должна за карандаши и бумагу? — спросила она.

— Детская Выставка Искусства проводится галереей «Брайт Вижнз», которая ее и спонсирует, — сказала Октавия. — Все участники получают такие же принадлежности.

— О, понятно, — Гейл заметно расслабилась. — Поблагодари мисс Брайтуэлл за карандаши и бумагу, Анна.

— Спасибо, — повторила Анна едва слышным шепотом.

— Не за что, — ответила Октавия. — Жду не дождусь, когда увижу твой рисунок.

Анна покрепче стиснула принадлежности и промолчала. Она все еще выглядела так, словно ждала, что карандаши и бумага растворятся прямо в ее руках.

В тот же момент знакомый серебристый BMW въехал на маленькую парковку в конце ряда магазинов. В желудке у Октавии затрепетало. Она посмотрела на часы и увидела, что уже почти пять тридцать. Ник приехал вовремя.

Гейл благодарно улыбнулась Октавии. — Не знаю, нарисует ли Анна рисунок для вашей выставки, но ей очень нравится рисовать и раскрашивать. Так что карандаши и бумагу она точно изведет.

— Вот и отлично, — сказала Октавия. И посмотрела на Анну. — Но я очень надеюсь, что ты сделаешь особый рисунок для выставки. Если да, то ты сможешь выбрать цвет рамки.

— Вы наденете на него рамку? — в изумлении спросила она.

— Конечно.

— Так что он будет похож на настоящую картину? — Анна указала на картины в рамах, висящие в галерее. — Как вон те?

— Да, — сказала Октавия. — Он будет смотреться как настоящая картина, потому что будет настоящей картиной. Точь-в-точь

как одна из тех, что в моей галерее.

Анна, казалось, потеряла дар речи от такой перспективы.

— Пойдем, Анна, — сказала Гейл. — Нам нужно заскочить в магазин, а потом ехать домой помочь бабушке с обедом.

— Хорошо.

Анна и Гейл направились к крошечному месту для парковки. Ник уже выбрался из машины и шагал к галерее. На нем была тенниска с длинными рукавами и вырезом лодочкой и джинсы. Плотно обтягивающая тенниска подчеркивала контуры его сильных плеч и плоского живота.

Он остановился, чтобы поздороваться с Гейл и Анной дружеским кивком и переброситься парой слов. Когда короткая беседа закончилась, Гейл с дочерью забрались в старый Шевроле.

Ник продолжил путь к галерее.

На тротуаре рядом с Октавией остановилась Эдит.

— Это так печально. — Эдит покачала головой и издала сочувственный звук, когда Гейл и Анна проехали мимо них вниз по улице.

Октавия помахала Анне, которая пристально смотрела на нее в окно машины. Девочка в ответ нерешительно приподняла ручку.

— Я так понимаю, вы говорите о Гейл и Анне? — Спросила Октавия, наблюдая за Ником.

— Да. Гейл — дочь Элмура и Бетти Джонсон, тех, кому принадлежат «Детский Сад Джонсона» и «Все для Сада». Она была такой красивой девушкой в старших классах. И умной к тому же. Уехала в колледж в Сиэтле. — Она помедлила и улыбнулась Нику, который остановился перед ней.

— Здравствуйте, миссис Ситон. Какой славный денек.

— Согласна. Я рассказывала Октавии, как Гейл уехала в колледж в Сиэтле и выскочила замуж за того парня-инвестора, который бросил ее через пару лет и сбежал с дизайнером, которая переделывала его офис.

— Боюсь, я не следил за сплетнями в то время, — произнес Ник резким тоном, явно желая сменить тему. — Я был слишком занят в Портленде.

— Гейл почти ничего не получила после развода, говорят, — продолжила Эдит, не обращая внимания на не слишком тонкий намек. — Поговаривают, что ее муж спрятал все деньги на одном из этих маленьких островов в Карибском море, объявил о банкротстве и покинул страну. Никогда не видится с дочерью, конечно же.

— Бедняжка Анна, — сказала Октавия.

— Готовы ехать? — многозначительно спросил Ник Октавию.

Она обернулась и увидела, что ее потенциальные клиенты все еще обдумывают покупку. — Еще пару минут.

— Гейл потеряла работу в Сиэтле пару месяцев назад, и теперь она вернулась в Эклипс-Бэй. Живет с родней, пока подыскивает себе работу. У нее туго с деньгами.

— Она ищет работу? — Октавия посмотрела в конец улицы. — Шевроле Гейл исчез за поворотом. — Вот зачем она к вам заходила?

— Да. К сожалению, пришлось сказать ей, что у меня просто недостаточно работы, чтобы нанимать помощницу. Я так понимаю, она уже пыталась устроиться еще в паре мест, но безуспешно.