Летопись Сатурна

Кошман Ирина Анатольевна

Из густого, пропитанного чем-то химическим, тумана стремительно вышел человек с окровавленным ртом. Он лепетал что-то невнятное. Не было даже понятно, то ли это английский язык, то ли какое-то странное наречие. Несколько человек, также сидевших на скамейках вокруг площадки, вскочили и бросились к своим детям. Вивьен инстинктивно схватила Айвори на руки и попятилась назад, но не убежала, а продолжила смотреть, возможно, полагая, что человеку нужна помощь, и никакой угрозы для окружающих он не представляет. Человек с окровавленным ртом был мужчиной лет тридцати в обычной повседневной одежде, джинсах, светлой рубашке и кожаной куртке. Но он не вел себя, как потерпевший или требующий помощи человек. У него не было отпечатка боли или страха на лице. Но все же было в нем что-то пугающее, какое-то необъяснимое желание. Что-то откровенное…

В следующую секунду мужчина опустил свой взгляд на маленькую девочку, дочурку двух

геев, все еще стоявших, как вкопанные, и глазевших на странное зрелище. Девочка словно и не замечала переполоха вокруг. Она присела на корточки и лепила что-то из грязи. Наверное, в обычных обстоятельствах «папы» запретили бы ей эту возню с микробами, но осознав, что ей никто не мешает, девочка продолжала все так же безмятежно играть, погрузившись в какие-то девичьи грезы. Тем временем «окровавленный» начал приближаться к девочке. Незадачливые папаши, осознав, наконец, что, возможно, их дочурке угрожает опасность, вышли из оцепенения. Тот, что был повыше, сделал шаг вперед и взял мужчину за руку. Как ни странно, второй остался стоять на месте, все так же глядя в сторону парка, откуда пришел «окровавленный».

– Эй, мужик, ты что? – как-то спокойно, явно с нотками страха спросил «высокий».

Вивьен обвела взглядом всех присутствовавших на детской площадке. Выражение непонимания на лице сменилось выражением жалости и отчаяния. Хотелось закричать: «Что же вы стоите? Сделайте что-нибудь!». Но тут же она осознала, что стоит точно так же, не шелохнувшись, как и остальные. Она еще раз медленно обвела всех взглядом и заметила что-то странное в выражении некоторых лиц. Одни явно вполне осознанно следили за мужчиной, другие пребывали в каком-то внезапно настигнувшем их оцепенении, как будто проглотили пилюлю «меня-здесь-нет». Но это было странное оцепенение. Кто-то даже присел на холодную зимнюю землю. Взгляд был устремлен куда-то в пространство. Но при этом глаза оставались вполне живыми и даже моргали. С каждой секундой (а их, в сущности, прошло совсем не много) Вивьен становилось все больше и больше не по себе.

– Вивьен, пойдем домой, – простонал Айвори, уткнувшись лицом в плечо няньки. Вивьен погладила мальчика по спине и решила, что так действительно будет лучше. Хотя, должно быть, если бы не Айвори, она еще немного постояла бы и уж потом решила бы, что делать. «Может быть, нужно вызвать полицию?» – пронеслось у нее в голове. Но стадный инстинкт подсказал, что вокруг еще много людей, которые могли бы сделать это, а ей сейчас нужно заботиться об этом маленьком мальчике на руках. Она развернулась и быстрым шагом направилась прочь по Хоуп стрит. Она прошла всего несколько метров, вперив взгляд под ноги. Только сейчас она ощутила тяжесть ребенка и боль в руках. Вивьен приостановилась, чтобы опустить Айвори на землю и расправить пальто. Именно в это мгновение она услышала душераздирающий женский крик, исходивший с детской площадки. Вивьен обернулась, чтобы посмотреть, что произошло. Тот самый мужчина с окровавленным ртом совершал что-то непостижимое уму. Придавив дочку «милых геев» к земле, он вгрызался ей в шею и с неподкупным наслаждением жевал то, что оказывалось у него во рту. Рот Вивьен открылся в немом крике. Повинуясь какому-то чутью, она завела Айвори себе за спину, чтобы он не смог увидеть то, что видела она. Кто-то из наблюдавших за мужчиной до сих пор бросился бежать, держа на руках детей. Девушка лет восемнадцати споткнулась о бордюр тротуара и выронила из рук своего ребенка примерно двух лет. Тот ударился подбородком об асфальт на велосипедной дорожке и заплакал. «Жить будет» – пронеслось в голове у Вивьен. Наверное, это был защитный механизм: убедить себя внутренне, что все хорошо, ничего страшного не произошло. Но это было не так, и ее сознание это понимало. Первое, что пронеслось в голове у няньки, были кадры из старых фильмовы ужасов про зомби. Сейчас такие снимали уже редко, а если и снимали, то зомби были уже не теми классическими зомби, какими они были когда-то. Теперь зомби в кино – это было отдельное население, чуть ли не отдельная нация, жившая по собственным законам. Они влюблялись, страдали, старели и даже заводили детей. Какой бред!.. Но Вивьен никогда не верила в реальность существования зомби, это для нее, как и для большинства, была всего лишь сказка, страшилка на ночь. Вот и сейчас она осознала, насколько глупы ее домыслы. Возможно, человек чем-то болен или, что вероятнее всего, он просто псих. Сейчас это было не редкость. Но почему он напал на эту девчушку? За что? Тем временем осознав, что происходит, высокий «папа» бросился на «маньяка»:

– Какого черта ты творишь!? Ублюдок! Оставь ее в покое!

Его надрывистый голос давал понять, что вот-вот из его глаз хлынут слезы. Он отпихнул «окровавленного» от изуродованного уже тела дочери и не знал, что делать дальше. Вивьен потянулась в свою объемную сумку, где хранила не

только предметы первой необходимости, но то, что, казалось бы, человеку на прогулке никогда не может понадобиться: свои старые фотографии с сыном, дневник, который она вела, еще будучи совсем молодой. Вивьен засунула руку в сумку и нащупала там маленькую сенсорную панель. Трясущимися руками она схватила ее и, стараясь не выпускать из виду Айвори, начала напряженно, что-то на ней набирать. Когда она остановилась, ее дыхание было все еще прерывистым. Ей совсем не хотелось смотреть в сторону детской площадки, но она должна была объяснить полиции всю ситуацию. Все так же стараясь заслонить Айвори от происходящих сцен, она поглядела вперед. Теперь «окровавленный» просто сидел на вязкой земле и вытирал рот рукавом своей куртки. При этом выглядел он так, как будто вовсе ничего и не произошло. Но он занял внимания не более чем на три секунды. Страшнее было то, что тот самый второй «папаша», который оставался стоять в оцепенении, развернулся и бросился к телу дочери. Поначалу Вивьен показалось, что вот сейчас он будет биться в истерике над растерзанным телом больного каннибала. Но то, что она увидела, повергло ее в еще больший шок. Папочка умостился над телом девочки и начал «обгладывать» ее, как запеченную индейку в четвертый четверг ноября. «Откуда может быть столько силы?» – только и успело пронестись в голове у Вивьен.

– Служба спасения, слушаю вас! – пронеслось в ушах у пожилой женщины с помощью специальной таблетки, прикрепленной к уху в виде маленькой серьги.

Вивьен, кажется, еще не успев выйти из шока, только и сумела произнести:

– А… а…

Маленький толчок в поясницу сзади вывел ее из этого состояния. Это был Айвори. Его сознание не было ничем затуманено. Его детский организм еще не разучился действовать здраво в экстремальной ситуации.

– Я… Я нахожусь возле детской площадки на Хоуп стрит. Здесь происходит что-то странное! – Вивьен все так же смотрела прямо перед собой на происходящее.

– Что, мэм? Произошла авария или кто-то из детей ушибся?

– А… Нет. Нет, не авария. Здесь человек… Люди… Они… – неожиданно для самой Вивьен ее голос начал срываться. До этого момента она во что бы то ни стало старалась держаться ради Айвори, подать ему пример своей смелостью и решительностью, но эмоции женщины в возрасте все же взяли верх. Для нее было немыслимым все, что происходило у нее на глазах. И сейчас она даже не знала, что сказать оператору. Как описать то, что происходило?

– Мэм, не занимайте линию, у нас сегодня очень много вызовов.

Казалось, это подстегнуло Вивьен начать наконец говорить. Хотя бы как-то.

– Я была на площадке со своим… – тут Вивьен на секунду осеклась, хотела сказать «со своим ребенком», но разум вовремя взял свое. – Я была на детской площадке со своим воспитанником. И появился мужчина, который напал на девочку!

Слова стремительно и уверенно слетели с ее губ. Она даже не задумывалась над ними, но после того, как произнесла, казалось, стало как-то легче, словно гора свалилась с плеч.

– Мэм, девочке нанесен ущерб? – пронеслось в голове у няньки. Этот вопрос окончательно привел Вивьен в чувства. Непомерная злость на какое-то время захватила все ее тело, и она прокричала в пространство:

– Конечно, нанесен! – ей было невдомек, как можно сидеть где-то там, в тепле и уюте, когда здесь творится такое! – Приедете вы сюда или нет? Ее съели! Неужели вы не понимаете? Съели!

В этот момент Вивьен словно забыла, что за спиной у нее стоит Айвори и все слышит. Вивьен нажала на кнопку отбоя и только тогда осознала, что сказала. Но Айвори на удивление продолжал вести себя спокойнее, чем, казалось, должен был.

Кто-то грубо схватил Вивьен сзади за локоть. Сердце истошно забилось в груди, и она резко обернулась. В глубине души она надеялась, что это кто-то из службы спасения так быстро домчался до места происшествия, но разумом она осознавала, что это невозможно. Она увидела перед собой молодую девушку, которая на голову была выше Вивьен. Ей было лет двадцать, не больше. На лице отразилась вся гамма эмоций, которые только одновременно может испытывать человек. Голубые, практически бесцветные глаза девушки блестели. Солнца не было, поэтому легко можно было предположить, что блестели они от накатывавших на них слез. Но они никак не могли найти выход из глаз. Склеры с каждым движением век становились все краснее и краснее. Сначала Вивьен показалось, что у девушки на лице размазалась темно-коричневая помада (или это был шоколад?). Но спустя всего лишь несколько минут Вивьен схватила Айвори на руки и отступила от молодой женщины. Все еще где-то в подкорке ей казалось, что это дурной сон. Это кошмар. Или кино. Да, должно быть она смотрела какой-то фильм и уснула, и реальность переплелась с вымыслом. Вивьен все так же старалась держать самообладание, но, кажется, оно незаметно покидало ее голову.