Летучие бурлаки (сборник)
Шрифт:
Что всё это какая-то разводка.
По отдельности все эти тесты — крайне увлекательное занятие: «жзры», «фхшщжсргсц», «кпстф» — как тут не увлечься. Но в целом создаётся ощущение, что какие-то злые люди доламывают нам наше очень неплохое образование и предлагают вместо него интеллектуальные комиксы и раскраски, которые должны нам дать ложное представление о том, что мы занимаемся чем-то очень важным.
Зато русский язык с литературой делают одним предметом и часы, отведённые на изучение книжек, сокращают.
Так что, как говорится, фхшщжсргсц. Угадали мою эмоцию?
Три
Ангелы в окружении отца
Здравствуй, мой розовый, мой нежнейший, мой вечноспящий, мой молочный кулёк, мои виноградные пальчики, моя волосатая спинка, моё мягкое темечко.
Я голос, который ты слышишь, я руки, которые тебя успокоят, я твой отец, скоро я встану с головы на ноги, и ты окончательно ко мне привыкнешь, я ничем не хуже мамы, сам я втайне уверен, что я даже лучше мамы, но маме мы об этом не сообщим.
Мужчины, которые утверждают, что за воспитание ребёнка они возьмутся только когда оно научится говорить, а ещё лучше — пользоваться молотком, удочкой и футбольным мячом, — это не наш случай; есть опасение, что такие отцы вообще никогда не возьмутся за воспитание; и пусть их.
Вопреки сложившейся традиции, первое слово у всех моих детей было «папа». Тут, конечно, имела место материнская работа — моя любимая неустанно повторяла каждому молочному кульку с виноградными пальчиками: папа! пап-па! вот он, наш папа! папа, возьми меня на ручки!
Но и папа не отставал — он старался быть всегда рядом. Он служил, как самая услужливая челядь. Он был ласков, как Арина Родионовна. Он баюкал, когда кульку хотелось спать, и рычал за весь зоопарк, когда кулёк изволил развеселиться. Он работал на полставки домашним клоуном, на полставки кормилицей, на полставки весёлым молочником, на полставки смотрителем бассейна, в смысле — тазика с тёплой водой, он был вездесущ.
Так что здравствуй, чадо моё, моё чудесное, с вымазанным вареньем ртом, с грязными разводами на щеках, с ногтями, которые растут с замечательной скоростью и неизменно выдают привычку ребёнка лазить по деревьям и рыть норы, остановись на секунду, я наконец научу тебя завязывать шнурки каким-нибудь другим способом помимо узла величиной со сливу.
И быстро постриги ногти, я кому говорю.
Терпеть не могу быть суровым и сильным, быть прямым и жёстким, быть грубым и говорить с хрипотцой, быть увесистым, как свинчатка, и всегда правым во всём. В девяноста девяти случаях из ста так себя ведут скучные уроды с ограниченным интеллектом, не способным поддержать ни одного разговора сложней обсуждения турнирной таблицы или четырёхколёсной машины.
Но раз надо — значит, надо.
Теперь, дитя моё, вместо весёлого молочника и Арины Родионовны у тебя есть твоя собственная каменная стена из красного небритого кирпича, твоя домашняя гора с волосатой грудью, не человек, а натуральный кат, который казнит кого угодно, если возникает угроза тебе или твоей маме, да и тебя тоже он может раскатать за лишнее пятно на шортах от мороженого, но сдерживается и не делает этого, катая вместо этого тебя на своей обгоняющей всех машине, и
…у нас, впрочем, была расширенная программа, и я научил как минимум двух своих детей из четырёх читать; да и любовь к поэзии, к музыке Чайковского и песням Елены Фроловой привил им тоже я, но об этом мы умолчим, рядовой, смирно, р-р-равнение на отца! Бегом мыть посуду! — Есть, мой генерал!
(Мы никогда не скажем тебе, дитя, что отец не дослужился даже до прапорщика.)
Раз в неделю марш-бросок, раз в день — боевой смотр. Вперёд и вверх, не отступать и не сдаваться, пароль — «Щит и меч».
Главное в этом деле — остановиться вовремя.
На прошлой неделе ребёнок с первого окрика возвращался домой, на этой неделе он сделал кислое лицо: рядом его дружки, какие ещё семейные ужины и прочие домашние уроки?
Отец, ты поступил очень умно, что не повторил своё «я кому говорю» — которое действовало безотказно десять лет до этого дня. Учти, генерал: будешь упорствовать в своих манёврах больше положенного срока — однажды услышишь, что тебе пора застрелиться, что твоя война не просто окончена, но и проиграна.
Нет ничего глупее попытки победить твоего ребёнка. Этот парень уже пробовал бриться твоей бритвой, хоть и начал почему-то с висков. В иные времена ровесниц твоей дочери выдавали замуж, и то, что не выдают сейчас, означает только то, что сейчас их не выдают.
Так что перезагружаем программу.
Йоу, кид. Я умею быть таким же, как ты. Если ты всерьёз думаешь, что я далеко ушёл от тебя, ты ошибаешься. Просто твои малоразвитые друзья ещё не доросли до меня.
Я слушаю такой рэп, который ещё не успели скачать в твоей школе, — я скачаю тебе его сам, и ты удивишь всю свою непродвинутую компанию.
Я видел такие фильмы, даже про анонсы которых вы не слышали, — у меня есть идея посмотреть это вместе, и возрастное ограничение на диске меня не волнует, я в курсе, что ты и не такое видел; тем более главный герой этой картины — мой добрый знакомый, когда он заедет ко мне выпить пива — я разрешу тебе ненавязчиво посидеть рядом.
Но вообще мне ничего от тебя не нужно, кроме минимального уважения ко мне. Моё же уважение к твоему личному пространству — безупречно, как чистота моих манжет.
Договорились, друг мой? По рукам.
Только не забывай, дитя моё, про свой возраст, и отдавай себе отчёт, кем ты стал теперь.
Если ты забудешь, я сам тебе очень внятно напомню.
Слушай.
Ты больше не ребёнок.
Весёлый молочник по кличке «Арина Родионовна» уехал по своим делам. Генерал вышел в отставку и пьёт молоко, греясь на солнце; его эполеты, аксельбанты и хромовые сапоги съела моль. Твой друг и соратник по фан-клубу нашей любимой рэп-команды шлёт тебе привет: он тебя обожает, как и прежде, но ему срочно нужно съездить с мамой на юг — вдвоём: они собирались это сделать двадцать лет, но ты отвлекал.