Летучие мыши появляются ночью. Та, которой не стало. Табакерка императора
Шрифт:
Янко молчал, лицо его ничего не выражало.
— Глупости! — наконец сказал он. — Я весь вечер был дома. Не выходил даже за порог.
— Есть у вас светлая фуфайка?
— Светлая фуфайка? Никогда в жизни не носил такую.
— Вы уверены?
— Совершенно уверен. Как может человек не знать свою одежду?
— Какой номер обуви носите?
— Сорок третий.
— А вы знали Евтима Дыбева?
— Как же. У меня еще и сейчас его велосипед. Мне не хочется пока возвращать его жене. Это все равно что сыпать соль на рану. Подожду еще недельку, тогда верну.
— Он заплатил за ремонт?
— Нет, зачем платить вперед. Дал мне только три лева, чтобы я купил подшипник.
— Что вы делали в Пернике в тот день, когда был убит Дыбев?
— Разве сейчас вспомнишь, — он надолго задумался, — я часто езжу в Перник на мотоцикле — проветриться. Все–таки город — можно что–нибудь купить. Ах да, в тот день я купил магнитофон, потом ходил в кино…
— А когда вернулись?
— Около десяти, на мотоцикле. Тот несчастный лежал в это время в канаве, но откуда мне было знать.
— Нет ли у вас дома какого–нибудь оружия?
— Абсолютно никакого. Не нужно мне этого добра. Я человек миролюбивый, даже из–за карт не люблю скандалить.
— Этот шрам на лбу у вас откуда?
— С фронта — ранили меня в Венгрии, при Надятаде. У меня два ордена за храбрость.
Димов склонил голову над блокнотом и не поднимал ее до тех пор, пока в комнату не ввели высокого хмурого человека, наспех одетого. Димов приказал отвести Нестерова в другую комнату, потом пригласил Спаса сесть.
— Извини, бай Спас, что подняли тебя в неурочное время, — начал Димов, — но так надо.
Любезный тон сразу смягчил великана. Его лицо просветлело.
— Ну, раз надо! — махнул он рукой и сел.
— Бай Спас, не можешь ли ты припомнить, в котором часу этой ночью ты вернулся домой?
— Не знаю, не посмотрел на часы. Наверно, около одиннадцати.
— Тогда, конечно, ты слышал стрельбу?
— Слышал, слышал, как не слышать… Но не обратил внимания.
— Почему?
— Я подумал, что наши парни стреляют, дружинники. Они иногда ночью пробуют оружие.
— Сейчас очень важно, чтобы ты все как следует вспомнил. Как скоро после возвращения ты услышал выстрелы?
— Очень скоро…
— Что значит очень скоро? Пять, десять минут?
— Нет, скорее две–три минуты.
— Хорошо было слышно?
— Не очень… Стреляли довольно далеко.
— Не так уж далеко. Этой ночью убили Кирила Кушева в его доме.
Непонятно почему, но великан совсем не удивился. Даже не взволновался.
— Пожалуй, не ошиблись! — мрачно сказал он. — Отменная была гадина. Будто борец на ярмарке — с головы до пят вымазанный маслом. Никак его не схватишь, всегда ускользнет. Наверно, обманул кого–нибудь, тот ему и отплатил. Спекулянт высшего класса.
— Ну ладно, бай Спас, можешь идти.
Великан встал и словно бы заполнил всю комнату.
— А моего соседа почему забрали? — спросил он.
— Для проверки, немного погодя выпустим.
— Неплохой парень! — не очень уверенно пробормотал великан. — Только вот много разных людей к нему ходит. Правда, работа у него такая.
И не торопясь вышел. Димов оставил Наско сторожить Нестерова, а сам вместе с Пырваном отправился в дом Кушева. Обыск был окончен. Паргов задумчиво курил сигарету.
— Ничего особенного, — доложил он. — Нашел две пули. Одна деформировалась, но та, что ударила в стену, сохранилась целиком. Пожалуй, от парабеллума, но утверждать не могу. Когда рассветет, тщательно осмотрим двор, сейчас темно, не видно. В доме ничего. В сундуке нашли сберегательную книжку. Чистых двадцать тысяч левов. Это немало. Я считаю — если бы он был простым торговым посредником, вряд ли ему удалось бы скопить такую сумму.
— Как сказать. Если торговал крадеными материалами — даже мало, — сказал Димов.
— Во всяком случае, ревизию в кооперации надо произвести.
— У тебя есть какое–либо предположение? — с любопытством спросил Паргов.
— Пока нет… Но, как я тебе уже сказал, не исключено, что были злоупотребления.
И, может быть, из опасения, как бы они не были раскрыты, кто–то убил его.
— М–да! — протянул Паргов.
— Сейчас для меня основная проблема — выяснить: в этих обоих случаях один и тот же убийца или нет. Светлая фуфайка…
— Я говорил тебе о фуфайках. Их носят здесь довольно часто.
— Не так уж часто! — несколько нетерпеливо возразил Димов. — С тех пор как убили Дыбева, все время разглядываю, в чем люди одеты. До сих пор увидел всего две–три фуфайки. Не так много… На основании только простого совпадения серьезную гипотезу нельзя ни опровергнуть, ни подтвердить.
— А что с Янко?
Димов коротко рассказал о допросе.
— Да, достаточно серьезное алиби, — кивнул Паргов. — Жене его — и говорить нечего — не поверил бы. Но бай Спас честный человек, врать не будет.
— А представь себе, что Несторов видел бай Спаса где–нибудь в селе, когда тот возвращался. Потом совершил убийство и вернулся домой. Что ему стоит наврать, будто слышал шум мотоцикла, лежа в постели?
— Знаешь, а это идея! — встрепенулся Паргов.
— Но я не верю, — покачал головой Димов. — Не допускаю, чтобы он мог вступить в такой преступный сговор с женой. Но не это важно. Когда я ему сказал, что Кушев убит, он вздрогнул и искренне — в этом я убежден — удивился.
— Это дело кажется еще запутаннее первого, — пробормотал Паргов.