«Летучий голландец» российской интеллигенции (очерки истории «Философского парохода»)
Шрифт:
Не было мира и единомыслия и среди самих высланных. Самые известные персоны, чьи имена звучали наиболее авторитетно для эмигрантской публики, были сразу ангажированы различными обществами выступить с докладами о современном положении в России.
Одним из первых на общем собрании Союза русских журналистов и литераторов в Берлине делал доклад проф. П. А. Сорокин. Представленная им характеристика советского общества, во-первых, ярко продемонстрировала его отношение к России и ее народу, — кажется, будто речь шла не о людях — в лучшем случае, о собаках или домашней скотине, а во-вторых, дала начало острой газетной полемике. Вот некоторые из сорокинских тезисов:
<…> Деградация [русского народа] произошла и в качественном отношении, т. к. погибли элементы наилучшие по своим биологическим и интеллектуальным качествам. Остался второсортный человеческий материал, произведен, то есть, «отбор шиворот на выворот». А история падения крупных государственных образований учит, что такой отбор является одним из важных факторов гибели.
Далее надо учесть влияние наследственности на будущие судьбы России, так как плохое поколение даст и плохое потомство.
<…> Ужасную картину представляет и
126
Доклад проф. П. А. Сорокина // Руль. Ред. И. В. Гессен, А. И. Каминка, В. Д. Набоков. Берлин. № 563. 5.10 (22.09).1922. С. 3.
Более подробно эти тезисы Сорокин изложил в статье «Нравственное и умственное состояние современной России» [127] .
Вчерашние «попутчики» обрушились на г-на Сорокина за необоснованное обвинение русского народа в безнравственности, выдвигая аргументы, в сущности, в поддержку… Ленина (вспомним его статью «О значении воинствующего материализма»). А. Б. Петрищев, беллетрист и публицист, высланный из России 10 ноября 1922 г., свидетельствовал:
127
Сорокин П. А. Нравственное и умственное состояние современной России. 1. Морально-правовые изменения // Воля России. Журнал политики и культуры. Прага. № 4 (32). 1.11.1922. С. 25–33; Он же. Нравственное и умственное состояние… 2. Народное просвещение и наука // Воля России. № 5 (33). 15.11.1922. С. 21–32.
<…> Лично я всего лишь три недели тому назад был в России. Но ничего такого, о чем слышу и читаю, не замечал: и семьи в России существуют, и брак не исчез, и не сменился он беспорядочным сожительством, и кричать о сплошном разврате не вижу достаточных оснований.
Говорят:
Помилуйте, а большевистский декрет о гражданском браке и разводе?
Я не склонен защищать юридическую конструкцию этого декрета. Но совершенно не понимаю, что ужасного находят в его основных принципиальных положениях. Необязательность церковного венчания? Но ведь этот принцип принят, узаконен чуть ли не во всех культурных — «буржуазных» — странах. Свободный от церковных канонов, но регулируемый государственной властью развод? Но и это принято, узаконено в самых приличных европейских домах.
<…> Говорят:
Браки заключаются на 2 дня: сегодня повенчались — завтра разводятся.
Бывает, кстати сказать, — и при самодержавии бывало. И при узаконенной свободе развода такого рода случаи протекают теперь не так болезненно, как прежде.
<…> не хорошо на основании только деталей характеризовать нравственность целого народа. Это значит не понимать главных причин быта, основных его устоев. Ошибка, которую характеризует старая пословица:
Из-за деревьев люди не видят леса. [128]
128
Петрищев А. О народной нравственности // Дни. № 37. 12.12.1922. С. 1.
Затем Петрищев и Сорокин еще раз обменялись любезностями на страницах «Дней» и «Руля» [129] , но так ни о чем и не договорились. В конце концов в их спор вмешалась Е. К. Брешко-Брешковская, один из организаторов и лидеров партии эсеров, «бабушка русской революции»:
<…> должны понять, наконец, слепые, что самый ужас происходящего доказывает только одно: безмерность мучений народа-гиганта века минувшего века терпевшего. Но и теперь, — когда сила необузданного гнева обрушилась на него самого, когда он страдает смертельно от собственного размаха, — и теперь народ все-таки говорит: «много терпели — еще потерпим, лишь бы прошлоене вернулось».
Хорошо же было это прошлое!
Не так, конечно, думают те, которые еще вчера были в верхнем гнетущем пласте народа. «Прошлое» им кажется раем земным по сравнению с тем будущим, за которое народ сейчас распинает себя на кресте. Не свобода, не равенство нужны им, а возврат, если не к форме, то во всяком случае к существустарого. <…>
Неудивительно, что две столь противоположные психологии «низов» и «верхов» вызывают различное отношение к одним и тем же историческим явлениям. Народ, не зная истории, чутьем понимает, что решительная борьба за право не пройдет бесследно, что расширит она дорогу к свободе, несмотря на все ошибки, несмотря на все преступления новых насильников. <…>
Отсюда две несовместимые перспективы жизни, между которыми примирения быть не может. <…> [130]
129
См.: Петрищев А. Еще раз о нравственности // Дни. № 45. 21.21.1922. С. 1–2; Сорокин П. Странные опровержения // Руль. № 633. 29.12.1922. С. 5.
130
Брешковская К. Непримиримое (К спору Сорокин — Петрищев) // Дни. № 80. Субб., 3.02.1923. С. 1.
Размышляя о причале…
Вопрос значимости высланных мыслителей для европейской философской традиции всегда звучит очень пафосно, но большинство исследователей ограничиваются восклицаниями и славословиями, ничего не предлагая в качестве доказательства. Я готова представить аргумент в защиту мнения М. А. Колерова, согласно которому большинство высланных из России мыслителей на Западе ничего принципиально нового не создали, будучи выброшены из культурного и социального контекста [131] ,
131
Белоклокова М. Рассекречены дела… // Известия. № 145. 16.08.2002, пятн. С. 3
«как воспринимались в Германии русские мыслители, оказавшиеся после 22-го года в эмиграции? Состоялась ли встреча русской и немецкой философии? Имел ли место диалог между выходцами из России (Иван Ильин, Сергей Булгаков, Лев Шестов, Семен Франк и т. д.) и их немецкими коллегами?…»
Гадамер ответил:
«Об Ильине и Булгакове я ничего не слышал. Шестов — это имя знакомо, но только имя. Работ его я не читал… Отдельных замечательных людей было много. Дмитрий Хавронский [132] , например. Но широкого круга они не собирали. Чижевский [133] , пожалуй, был единственным, кому удалось такой круг образовать…» — «А Степун?» — «Это был актер по призванию. Поэтому у него даже кафедра по социологии была. Ему удалось убедить окружающих, что то, чем он занимается — социология…» [134] .
132
Гавронский Дмитрий Осипович (1883–1949) — философ-неокантианец марбургской школы, ученик Г. Когена, друг и коллега Э. Кассирера.
133
Чижевский Дмитрий Иванович (1894(5) — 1977) — философ, автор работ по истории философии и этике, славист, литературовед.
134
Русские в Германии. Беседа с Хансом-Георгом Гадамером. 16 апреля 1992 г., Гайдельберг (беседовал Вл. С. Малахов) // Логос. 1992. № 3 (1). С. 231.
И это — все, что есть у Гадамера «на слуху» — ни Бердяева, ни Лосского, ни Карсавина, ни Вышеславцева он не знает. Что касается Вышеславцева, то он так отличился во время оккупации Франции, что после разгрома фашизма вынужден был, спасаясь от суда, бежать в Швейцарию [135] …
Негативное влияние оказала высылка, эмиграция и до того — революция на саму суть философских и, как следствие, политических взглядов изгнанных мыслителей. Большинство из них резко «поправело», что означало окончательный переход на мистико-религиозные и подчас националистические позиции. Отголоски такого стремительного «интеллектуального» дрейфа просочились в эмигрантскую периодическую печать: обычной практикой берлинской газеты «Дни» было публиковать конспект речи известного философа и обзор прений по содержанию его доклада. И почти всегда находился острый ум и не менее острое перо, которые пытались призвать докладчика вспомнить блестящее начало собственной научной карьеры, а заодно идеалы научности, бесстыдно попираемые оратором…
135
Яновский В. С. Поля Елисейские. СПб., 1993. С. 180.
17 февраля 1923 г. на открытии Русского научного института в Берлине И. А. Ильин произнес речь на тему «Проблемы современного правосознания». И хотя она по содержанию во многом совпадает с первой главой его книги «О сущности правосознания» [136] , я все же напомню ее основные тезисы, пользуясь газетным изложением.
136
См.: Ильин И. А. Проблемы современного правосознания. — Берлин: «ПРЕССЕ», 1923; Он же. Сочинения в 2 т. Т. 1. Философия права. Нравственная философия / Сост. Ю. Т. Лисица. — М.: «Медиум», 1993. С. 73–300.
<…> Переживаемый кризис правосознания связан исторически с процессом секуляризации духовной культуры, с отрывом ее от христианских основ. В христианском сознании устанавливается первенство духовных начал перед материальными, братство и органическое единение, воля к справедливости, дух терпения, лояльности и подчинения. Оно дает сознание выделения к власти лучших, уважения и доверия к ним <…>
Кризис современного правосознания в своем развитии имел три этапа. <…> В первом, до войны, право утеряло свою высшую цель, стало отвлеченной формой. Внутренняя мотивация сменилась стремлением к сохранению внешнего порядка. Право утратило свое содержание. Во втором этапе — период войны — произошел отрыв права от его обоснований, от гуманности и справедливости. Право заменила сила и международная вседозволенность. Совершился процесс отмирания веры в право и воли к нему. В третьем этапе — революционное правосознание знаменует отрыв от своих эссенциальных форм. Сдерживающие начала культуры утрачены; право сменилось самозванным революционным произволом и вседозволенностью. Разложение правосознания является угрозой всей культуре. [137] <…>
137
Открытие Русского научного института // Дни. № 93. 18.02.1923. С. 5.