Лев пустыни

Галанина Юлия Евгеньевна

– Я не могу, Абдулла… – простонала Жаккетта. – Я все равно чужая… Меня или отравят, или еще что-нибудь… Домой нам надо, Абдулла!

– У вас не травят! – обозлился нубиец. – У вас хороший мир! Чужого человека любят, в клетке держат, меч на него точат! Везде можно отравить! Не верь этот сказка! Ты станешь свой человек в нашем мире и он будет добрый!

– Я католичка и католичкой помру! – зарыдала Жаккетта. – Я никогда не приму другую веру! Нам домой надо! Я ничего не знаю! Я же помогла тебе тогда, Абдулла! Помоги теперь ты нам!

– Ты

загоняешь меня в угол! – жестко сказал нубиец. – Я не хочу, ты это знаешь! Если это твой решение, завтра я посажу ты и Полулысый Рыба на корабль. И приму гнев Господина. Мы будем в расчете. Но я верю, что Нитка Жемчуга просто устал и говорит глупые слова. Ты подумай этот ночь, как жить дальше. Полулысый Рыба может плыть домой и один!

– Я поплыву с госпожой, Абдулла… – шепнула Жаккетта. – Господин найдет другую Нитку Жемчуга.

– Ты думай ночь, утром скажешь! – отрезал Абдулла.

– А где мы? – Жанна немного приободрилась, услышав про согласие Абдуллы посадить ее на корабль. «Интересно, что же связывает Жаккетту и нубийца? Чем она его заставила принять такое решение?»

Абдулла смерил ее убийственным взглядом и коротко сказал:

– В мой дом!

– У тебя есть дом? – удивилась Жаккетта и даже приподнялась с подушки. – Откуда?

Абдулла фыркнул.

– У солидный господин солидный невольник! У я много что есть!

* * *

Во дворе послышались крики. Кричал вбежавший человек, один из рабов.

Услышав его крики, Абдулла вскочил.

Жаккетта резко села на тюфяке. Сердце почувствовало непоправимую беду.

– Что он говорит?! Скажи!

– На усадьбу напали! Бой идет! Я еду!

Абдулла сдернул со стены простую, скромную саблю и заменил ею свою роскошную. Видимо, именно она была сделана для схваток, а не для показухи.

– Завтра мой раб отведет и посадит вас на корабль. Все. Может, я больше не увижу тебя.

– Нет! – вскочила на ноги Жаккетта. – Я с тобой!

– Не пущу! – дико взвыла Жанна и бросилась к Жаккетте. – Не смей!!!

– Да отцепитесь Вы от меня, госпожа Жанна! – вырывалась Жаккетта. – Я сейчас шейха не брошу, пропадет он без меня! Тут вера ни причем, даже не встревайте! А не то как двину! Сидите здесь спокойненько, а завтра на корабль сядете!

Жаккетта рывком оторвала от себя Жанну и кинулась к покрывалу.

Абдулла, не слушая женских воплей, уже ускакал.

Жанне стало вдруг невыносимо страшно, что сейчас он останется одна в этой комнате, неизвестно где, неизвестно с кем…

– Я тоже с тобой! – взвизгнула она. – Глупая ты курица! Зачем ты только появилась на мою голову!

Жаккетта не слушала больше криков госпожи.

Она схватила брошенную Абдуллой саблю, выскочила во двор и взялась за посланца беды.

– А ну веди нас в усадьбу! – приказала она, поднеся клинок к его носу.

Со страху посланец моментально понял французскую речь и повел девушек обратно к усадьбе, из которой они утром так благополучно сбежали. Оказалось, это было совсем близко.

Никогда еще Триполи так не веселился.

* * *

Было уже поздно.

Усадьбу взяли врасплох, с налета. Воспользовавшись тем, что часть воинов занималась поисками беглянок. Кто-то долго готовился, выжидал и безошибочно дождался нужного момента.

Отсветы огня выплескивались в темное небо. Горела деревянная галерея, пылал шатер.

Посредине двора стоял белоснежный Абдулла, как опоздавший ангел. Он успел зарубить парочку нападавших, да что толку. Поздно, слишком поздно…

Жаккетта скинула у распахнутых настежь ворот усадьбы покрывало, опустила на землю саблю и с непокрытой головой шла по двору.

Из шатра получился хороший, но вонючий факел. Шерстяная ткань, покрывавшая его, была облита чем-то горючим. Она чадила и воняла паленым.

Шейх лежал у шатра.

Он был страшно иссечен, убита и защищавшая его борзая. Как водится, шейх успел захватить с собой к мосту аль-Сирах несколько противников, да что толку…

Разбился солнца круг об острый край земли,И жаркой крови дня потоки потекли.И скрыла лик луна, Зухра остригла косы,И в траур ночь-вдову поспешно облекли. [38]

– Это твой добрый мир? – обронила в спину Абдулле Жаккетта.

38

Махмуд Пахлаван, рубаи, пер. А. Наумова.

Она села на землю около мертвого шейха.

Тянуло гарью, паленым волосом.

В воротах усадьбы, не решаясь зайти, встала Жанна.

* * *

Шатер догорел, теперь на его месте было только черное пятно гари, в котором лежали бесформенные обугленные массы, бывшие когда-то подушками, коврами, столиками.

Жаккетта держала шейха за руку. Рука была еще теплая. Пробиравшийся во двор легкий ветерок шевелил ее волосы. Слипшиеся от крови пряди шейха и завитки Зухры он поднять не мог.

Абдулла возвышался над ними, как центральная ось закрученного гибельного вихря.

Жаккетта вздохнула, поднялась земли и пошла к воротам.

Принесла оттуда свое покрывало и укрыла шейха.

– Зачем? – уронил Абдулла.

– Хочу.

– А ты? – Абдулла показал на голову.

– Да какая разница! – равнодушно махнула рукой Жаккетта и опять села на землю рядом с шейхом.

Месяц двигался по небу, отсчитывая мгновения ночи.

Преодолев страх, во двор вошла Жанна. Приподняв платье, она, пугливо озираясь, пошла по двору к бывшему шатру.