Левый берег
Шрифт:
Все, кроме одной группки частных строений, неведомо как приткнувшихся с правого бока к территории большого и небедного санатория "Золотой берег" в самом начале Пионерского проспекта. Справа же, через не заасфальтированную дорогу, заканчивающуюся метров через тридцать песчаным морским пляжем, располагался не менее большой, но гораздо более бедный пионерский лагерь "Дружба". Надо думать, именно из-за этой группы из нескольких домишек власти и вынуждены дать этой грунтовой дороге шириной в пять и длиной в двести метров гордое название "проезд Золотой берег". Ну в самом деле, не могут же быть дома без адреса! Не могут. А получилось классно. Романтично даже как-то… Ты где
Андрей только один раз в жизни встречал более романтичное название улицы. В Москве, в Митино, недалеко от Пятницкого шоссе. "Переулок ангелов". Такое вот было название. Правда, ничего ангельского там, естественно, не было. Обычная московская застройка. Но название красивое. Пожалуй, даже лучше, чем "Золотой берег". Андрей уже и не помнил, что он там делал. Он вообще в Москве много чего делал. Всего и не упомнишь.
Каждое лето, начиная, наверное, лет в шести, родители беззастенчиво "сплавляли" Андрюху к бабе Нюре. Да он и не возражал особо. Да что там "не возражал". Он туда просто рвался!
Ах, что это была за жизнь! Бабушка Нюра, которой Господь дал только одну дочку Ларочку, рано лишилась мужа. Да и не особо об этом жалела. В слух, естественно, она об этом никогда не заикалась, особенно при внуке, но Андрейка с самого раннего детства почему-то это прекрасно для себя уяснил. Это уже потом, когда он немного подрос, соседи бабы Нюры, неохотно рассказывали ему, что "дядя Петя" был человеком вспыльчивым, любил "усугубить" и в этом состоянии нередко "поколачивал" свою жену.
Соседи бабы Нюры любили свой "Золотой берег", жили вместе уже давно, старались держаться общиной и помогать друг другу. Естественно, знали друг друга, как облупленных. А противостояние систематическим попыткам властей снести этот "островок свободы" еще больше сплотило жителей "Золотого берега". Этакая первобытная община, как шутил Андрей.
Сама же бабушка жила тихо, подрабатывала уборщицей в "Золотом
береге" (благо, тот принимал отдыхающих практически круглогодично). Летом сдавала верхнюю комнату отдыхающим, что в немалой степени поддерживало ее финансовое положение. С клиентами в "Золотом береге" проблем не было никогда. Море было в двух шагах, город с рынком и ресторанами — в полукилометре. Прогуляться неспешно после первого ужина — вот ты и в цивилизации. А отдыхать наоборот лучше в "Золотом береге". Шума меньше. Горячая и холодная вода есть. Канализация — тоже. За это уже спасибо построенным санаториям. Одним словом — лучше места не найти.
Конечно, некоторые соседи помоложе и по проворнее построили дома побольше. Бабе Нюре предлагали выкупить ее домик, но она даже и помышлять об этом не могла. Для нее другого места на планете Земля не существовало. Только этот дом из белого кирпича с деревянной мансардой, совсем немножко земли перед ним, метров двадцать квадратных, не больше, и разноцветные, удивительные своей красотой цветы, заботливо выращиваемые ей, укутываемые на зиму, выпестованные, окруженные любовью.
Такой Баба Нюра и осталась в памяти Андрея. Стоящей на крыльце седоволосой, без платка, в цветастом фартуке, и протягивающей руки прыгающему к ней внуку, приехавшему на очередное лето. А на голубых глазах — слезинки счастья. Вполне возможно, никто так больше не любил Андрея, как баба Нюра. Разве что мать.
Когда в семнадцать лет он стоял у ее могилы, не в силах выразить свое горе слезами, он подумал, что если существует рай, то она обязательно должна быть там. Потому что если нет, тогда справедливости нет ни на
А тогда… А тогда было очень весело. Андрюха вволю купался, кушал всякие вкусности, которые в изобилии готовила ему бабушка, играл с соседскими мальчишками, а когда стал подростком — с девчонками из обоих детских лагерей. Ходил на рыбалку, сшибал подвернувшуюся "деньгу" на сигаретку и пиво, дрался с приезжими. Одним словом, жизнь Андрюхина протекала без проблем…
Проблемы начались тогда, когда пришло время выбирать жизненный путь. Точнее, для Андрея такой проблемы никогда и не стояло: он точно знал, что хотел быть военным. К морю его не особенно тянуло, а вот военным — самое оно. Да только, как говорится, "нашла коса на камень".
Девяностые годы были не лучшим временем для тех, кто собирался пробиваться в жизни за счет собственных способностей. И уж совсем это были плохие годы для тех молодых людей, у которых оба родителя были пенсионеры. Тут надо быть до конца честным: Андрей тоже не то чтобы совсем уж по всем параметрам соответствовал требованиям. Были проблемы и с экзаменами, особенно по точным дисциплинам, и со спортивной подготовкой. В том смысле, что бегал он на короткие дистанции плоховато, а на вступительных — "стометровка".
Короче говоря, не вдаваясь в детали, следовало признать, что шансы попасть в Ставропольское училище связи, намеченное Андреем как желанный конечный результат, приближались к нулю. Вот именно этот эпизод своей жизни он и почитал за социальную несправедливость, порожденную несовершенством человеческой природы. Короче, "все вокруг сволочи". Вот так вот эмоционально он для себя тогда сформулировал свое разочарование.
Пришлось на ходу "менять концепцию" и поступать в Краснодарский государственный университет, на исторический факультет, что, к слову сказать, тоже было весьма непросто. Но он смог, не без помощи родителей, которые для этого буквально "вывернулись на изнанку". Особенно радела мать, грудью вставшая на пути сына в армию. А в КГУ была военная кафедра — великое дело для желающих не просто "откосить", но еще и получить при этом офицерские погоны.
Годы обучения в университете были лучшим временем в жизни Андрея. По многим причинам. Во-первых, он преуспевал в обучении, заслужив среди преподавателей и студентов репутацию остроумного полемиста и вдумчивого теоретика, даже когда дело касалось самых простых, просто таки пустяковых проблем. Проживая в общежитии, Андрей стойко переносил все тяготы и лишения студенческой "общажной" жизни, иногда не употребляя алкогольные напитки по целому месяцу подряд. Он учился, смеялся, гулял, пел, пил, знакомился с интересными людьми, любил девушек, делал в глупости, попадал в истории… Одним словом, он жил. Так, как полагается жить молодому студенту.
Но главное состояло в том, что именно в эти годы он обнаружил в себе те качества, о которых раньше не подозревал: целеустремленность, трудолюбие, не "заформализованный" взгляд на окружающий мир, креативность даже…
Конечно же, не учителем истории мечтал он быть "на выходе". Но вот кем, пока еще сам не знал. Жизнь не дала ему подумать, как следует.
Все произошло на пятом курсе. Отец, до этого отличавшийся отменным здоровьем, за один месяц перенес два инфаркта. А третий — не перенес. Это было — как гром среди ясного неба. Андрей долгое время просто не мог взять в толк, что это случилось. Но это было еще не все. Смерть отца, такая неожиданная, невесть откуда взявшаяся, сильно подорвала здоровье его матери. Андрей приехал домой и попытался как мог поддержать ее. Но она угасала на глазах. Через полгода не стало и ее.