Левый берег
Шрифт:
Парень на секунду остановился, сделав мощное ударение на последнем слове.
— Но вот чего Вы не знаете — так это наших сил. Поверьте, господа, если мы решаемся на подобную акцию, то пойдем до конца, чего бы нам это не стоило.
Если у вас возникла глупая мысль предать наш разговор огласке — не советую. Не поможет. Доказательств у Вас нет, имени моего Вы не знаете, да и кого интересует разговор с пьяным туристом? А вот неприятности вы можете себе нажить большие. Ведь когда мы придем сюда, а мы сюда придем очень скоро, мы вас не забудем. Грохнуть, конечно, не успеем. Сбежите. Но имущество свое потеряете и на Родину никогда не вернетесь. А будете
Татарин переставил шампура подальше от углей, томиться, и шаркающей походкой направился в подсобку.
— Так вот. Как я уже сказал, ваше мнение нас не интересует. Тем не менее, следует признать, что вы представляете собой значительную, и что еще более важно, организованную силу. И вы способны доставить нам весьма значительные неприятности. Но все эти неприятности, во-первых, не изменят положения вещей, а во-вторых, это все — ерунда по сравнению с тем, какие неприятности можем доставить вам мы.
Как говорил мне когда-то мой учитель, умнейший человек, "проблемы нужно не решать, а делать так, чтобы их не возникало". Скажу откровенно, этот наш разговор — моя инициатива. Начальство не то, чтобы возражало, но и особого энтузиазма не выказало. Я посчитал, что мы с вами можем договориться.
Молодой человек пальцами потушил свечи, от которых уже не было никакого толку.
— Итак, наши условия таковы. Мы не требуем от вас поддержать наши усилия. Мы прекрасно понимаем, что Вам будет очень сложно поднять ваш народ в поддержку России. Хотя бы потому, что последние двадцать лет вы только и делали, что проклинали ее и обливали грязью. Объяснить людям такую резкую перемену настроения — задача практически невыполнимая. Вас самих сметут. Таким образом, варианта действий у вас два. Первый: оскалиться и готовиться к сопротивлению. Второй: сохранить нейтралитет.
Молодой человек, словно оратор на трибуне, сделал глоток минеральной воды из одноразового белого пластмассового стаканчика.
— Рассмотрим оба. Вариант первый. Вы сражаетесь с нами. Шансов на успех у вас нет. Партизанская война ни к чему не приведет, условия не те. Здесь нет границы, через которую можно будет получать постоянное пополнение людьми, оружием и боеприпасами. Ваши схроны в горах быстро иссякнут. Российская армия имеет в своем составе части и даже целые соединения, достаточно хорошо обученные ведению боевых действий в горах. Вы это знаете, был у нас один "учебный полигон"… К тому же, в одной российской республике два волшебных батальона, с которыми, поверьте, вы бы не хотите встречаться. Таким образом, ваши шансы на успех — нулевые. Результат? Не говоря об огромных человеческих жертвах, на ситуацию вы повлиять не сможете и своих проблем не решите.
И второй вариант: вы держите "общенациональный нейтралитет". Я уже даже термин придумал. Основания? Первое: мы гражданские, а не военные, сражаться с русскими не обязаны. Второе: нас и так мало, чтобы наших мужчин еще на гусеницы танков наматывали. Третье: правительство Краины нас предало, за долгие годы независимости так и не решив наши проблемы.
Мужчины сидели молча и смотрели на этого юнца, легко и непринужденно рассуждающего на такие темы.
"Чудны дела твои, Господи! Так у них, кажется говорится…" — думал Рефат.
— Что Вам за это будет, интересуетесь? — спросил парень, хотя его собеседники и не думали ничем интересоваться. — Для начала, мы не будет вас убивать. А это уже не мало, согласитесь. Ваши дома не будут разрушены, ваши женщины и дети
Парень слегка подался вперед.
— Кстати, — он весело рассмеялся. — Я тут читал стенограмму ваших переговоров с Ищенко в начале июля. Отдаю Вам должное, господа… Нужно быть мужественным и сильным человеком, чтобы не заснуть. Подумать только, и это человек, за которого ваш народ отдал свои голоса в 2004 году! Ну что, много землицы-то получили с того времени? Х…й вы получили моржовый… Ваш братан, "президент — всея-Краины" не сделал даже того, что было в его силах. Я имею в виду закон "О восстановлении прав лиц, депортированных по национальному признаку", который еще Кочма ветировал. А ведь он обещал добиться его принятия. Помните? Да какой, блин, закон! Даже мечеть в Таврополе вам поставить не дали. И не дадут… А знаете почему? Да просто потому, что они строят мононациональное государство. Краинское. И если Вы, господа, этого еще не поняли — мне вас искренне жаль…
К столу подбежала какая-то красивая и очень молодая девчонка в откровенном купальнике. Она, запыхавшаяся, не стесняясь присутствием за столиком двух взрослых мужчин и не обращая на них никакого внимания, опрокинула в себя рюмку коньяка и, повиснув на шее парня, весело проворковала:
— Леша, ну что ты тут? Нам скучно!
— Сейчас, пупсик, в тон ей ответил молодой человек, поцеловав ее в шею. — Ты беги, а я догоню.
Девчонка сорвалась "с места в карьер" и весело понеслась к воде.
— Ну что ж господа, — невозмутимо, как будто бы ничего и не случилось, сказал парень. — Я думаю, нашу беседу можно считать продуктивной. А решать — Вам. Только времени у вас не так много, так что ответ прошу дать черед неделю. Хабиб передаст. Если согласитесь — встретимся в более официальной обстановке и обсудим подробности. Ну а на "нет" — и суда нет. Отсутствие ответа будет расцениваться как отказ от дальнейших переговоров. Я долго ждать не могу: нужно определять объекты для авиаударов. А сейчас — извините. Дамы ждут.
Парень выпил залпом рюмку и, не прощаясь, поднялся и побежал на пляж, туда, где слышался веселый девичий смех.
— Ты знаешь, мне сейчас показалось, что все это мне приснилось, — ошарашен проговорил Мустафа.
Рефат, не отвечая, поднялся и направился к машине. Мустафа поплелся за ним на не своих ватных ногах.
Забравшись в автомобиль, они синхронно обернулись и посмотрели на заднее сиденье. Хабиб сидел неподвижно, как истукан. Шевелились только кисти рук, перебирая красивые деревянные четки с какими-то надписями на арабском языке. Глаза были закрыты, губы шевелились, неслышно читая молитву.