Лейтенант Старновский
Шрифт:
Анджей, который спрятался за мешок с картошкой позади телеги, судорожно бахнул из обреза. Бесполезно! Это оружие не для боя на расстоянии! Выстрелить, конечно можно, и даже попасть, но чисто случайно.
– Подкорытов, что ты не стреляешь? – крикнул сержант ефрейтору из новеньких.
– Счас! – ответил тот и выстрелил два раза подряд из своей самозарядки. Пули попали в мешок с картошкой.
– Черкаш, а ты что не стреляешь?
– Боюсь лошадь зацепить. Я лучше по воронке. Она подальше и в стороне!
– Твою
Второй номер пулеметного расчета Ярошик крикнул:
– Витёк! Сержанта не зацепи!
– Вижу! – сквозь стиснутые зубы проговорил Черкаш и резко повернул ствол пулемета к телеге, где всё это время стонал раненый. Вот он пошевелился за спицами деревянного колеса, и, недолго думая, Витёк послал туда пару коротких очередей. Полетели деревянные щепки от обоих задних колес, и раненый затих окончательно, а телега чуть покосилась. Из четырех мародеров теперь в живых остались двое. Тот, который за телегой, за мешком картофеля, и второй, который спрятался в воронке.
Ефрейтор крикнул Черкашину.
– Витек, не стреляй по колесам! Ты же их все расшибешь! Прижми лучше того, кто в воронке!
Это было сказано вовремя!
Петро, набравшись храбрости, высунулся из воронки и поспешно выстрелил из своей польской винтовки м-1929, полного аналога немецкой Kar-98k. Выстрелил неплохо. Обходивший телегу сержант услышал, как возле его уха просвистела пуля. Он упал, но с «боевого курса» не свернул, прицелился и стал стрелять по видневшимся ногам того, кто лежал за телегой. Дело в том, что между сержантом и Анджеем находилась перевернутая полевая кухня. Прямо возле телеги. Она-то и закрывала обзор. Сержанту от поляка. Поляку от сержанта. Но ноги-то торчали!
Тут раздались выстрелы из СВТ, у Петро прямо по краю воронки ударили два фонтанчика от пуль, и он шустро нырнул на дно ямы.
Бой поляками был заведомо проигран. Они были прижаты огнем русских и не имели возможности прикрывать друг друга и свои фланги. Они это поняли сразу. Анджей вскрикнул, что-то ему обожгло ногу. Он инстинктивно её поджал и понял, что это была всего лишь небольшая царапина от пули. И эта боль вдруг придала ему сил и смелости, чтобы рвануть к обгоревшему грузовику, спрятаться за ним и под его прикрытием бежать дальше, пока его не обошли с другой стороны.
Тут же следом раздалась пулеметная очередь, но на этот раз Анджея что-то ударило по голове, и он упал носом в землю. Чуть поодаль, кувыркаясь, шлепнулся его обрез.
– Еще один! – с каким-то зловещим наслаждением проговорил Черкаш, и, выждав несколько секунд, перевел огонь с неподвижно лежащего мародера с окровавленной головой на край воронки.
Петро еще раз высунулся и увидел, что Анджей лежит весь в крови. Дальше игра не имела смысла, и он по-русски крикнул:
– Русские! Я сдаюсь!
Сержант скомандовал:
– Прекратить
Тот демонстративно вышвырнул из воронки свою винтовку, а потом медленно показал поднятые руки, и потихоньку вылез из воронки.
Глава 23. 22 июня 1941 г. Пленные поляки
Сержант подошел к выкарабкавшемуся из воронки мародеру, и, наставив винтовку, сказал:
– Только без фокусов. Пальну сразу!
– Сдаюсь! Я же сказал – сдаюсь! – изображая испуг, сказал пленный.
Тут подошел ефрейтор Подкорытов, держа в руках брезентовый ремень, срезанный с одной из противогазных сумок, которые кругом валялись в изобилии.
– А ну давай руки, буржуй недобитый!
Поляк покорно протянул руки, и ефрейтор старательно стал их связывать, как умел.
Тут появился Черкашин, держа пулемет, как длинный узкий портфель на сложенном оружейном ремне. Посмотрел, как ефрейтор обвязывает руки пленному и дал ценный совет:
– Его обшарить не забудьте, а то вдруг у него ножик. Ремешок враз порежет и сбежит!
– Не сбежит! – Подкорытов уже обыскивал пленного, вытаскивая из карманов спички, курево, какие-то бумаги. С ремня снял два патронных подсумка. Один был наполовину пуст.
– Фотографию не забирайте! Это все, что у меня осталось от семьи!
Ефрейтор отдал изъятое сержанту, тот посмотрел фотографический снимок. Там модно одетый Петро важно сидел с пухленькой молоденькой барышней и семилетним плаксивым мальчонкой.
– Не боись. Все твои документы и бумаги отдам начальству. А оно уже решит, возвертать их тебе или нет!
– Зачем вы нас задержали и стреляли в нас? Мы же вам ничего плохого не сделали!
На что сержант спокойно ответил:
– А вот не надо было мародерничать на военном объекте. Знаешь, что у нас предусмотрено за мародерство и хищение социалистической собственности?
А Черкашин добавил:
– Кража, ст. 241 пункт «б» уголовного кодекса Белорусской ССР (примечание автора – 1928 года) до пяти лет!
Сержант с подозрением посмотрел на Черкашина, подумав, что надо бы спросить того, откуда у него такие познания? Если не сам этим занимался, то кто-то из друзей или родственников точно!
А в это время Подкорытов вытащил из голенища сапога пленного нож и сказал:
– Ну вот, теперь он точно никуда не убежит!
Бойцы сразу же немного расслабились.
Черкашин предложил:
– Нужно посмотреть, что у них на телеге!
– Верно! – согласился сержант, и тут же отдал приказ: – Черкашин, заступаешь в боевое охранение, займешь позицию возле дороги. Подкорытов и я смотрим, что в телеге. Ярошик, осмотри территорию на предмет наличия оружия, боеприпасов и другого военного снаряжения. Пленный, ты пойдешь с нами! Выполнять!