Лежебока 3

Федотов Антон Сергеевич

— Выпьем? — спросила она, уже доставая телефон и набирая номер Громовой.

— Ага…

— Но машину собрать ты мне поможешь! — потребовала огневка.

Быстро переговорив с подругой, она обернулась к так и разложенному на земле Третьякову:

— Кого-то я сегодня все-таки убью! — заявила она, плотоядно улыбнувшись.

Спонтанная вечерняя пьянка нынешней работы никак не отменяла.

Глава 9

Глава 9

— Кривда выпрямлена, — задумчиво протянул полковник Коротков,

окинув нашу компанию слегка задумчивым взглядом. — Но и правда посрамлена

Никто возражать не спешил. Отчего-то казалось, что не ко времени совсем. Да и вообще, молчание — золото.

— И я хочу знать, чья это была идея! — негромко закончил он, пробежавшись пальцами по столешнице в кабинете Секача.

Сам Алексей Сергеевич (по моей терминологии, Леша до недавнего времени) старался на нас не смотреть. Казалось, его куда больше интересовала стена. И ладно бы противоположная. Там хоть картина висит. А так он просто пялился на одну точку. И выражение его лица буквально закаменело. Это даже слегка… Пугало.

— Моя. — Негромко сообщил я негромко.

Как оказалось, не я один. Синхронно со мной это слово произнесли еще два голоса.

Перестук пальцев по столешнице усилился и набрал темп.

— Врут, заразы! — негромко усмехнулся Санни, явно обращаясь к брату.

Тот только крепче сжал зубы, все так же не отрываясь от той самой точки.

— Врут, — наконец глухо согласился он.

Однако обернуться все так же не соизволил.

«Так кто б из нас помнил!», — выдохнул я про себя. Глядишь и сознались бы. А так вчерашний вечер в памяти если и всплывал, то очень фрагментарно.

— Итак, посмотрим! — констатировал подполковник, наградив странным взглядом уже Секача.

Правда, комментировать его поведение не стал. Только головой показал с сожалением.

В руках же Санни как по волшебству появилась стопка бумаг.

— Итак, рапорт городового Петровского А. А., — взялся он за первый.

Рапорт оказался длинным. И весь он был посвящен тому, как некий городовой, не щадя живота своего, ценой неимоверных моральных и физических страданий пытался прекратить дебош «буйствующей троицы дворян».

Согласно рапорту, сотрудник прибыл на вызов по заявлению хозяина трактира «Клевер». Нарушителей искать долго не пришлось. Они/мы очень даже явно обозначали себя шумным поведением и требованиями «следующей».

— Хм… — Негромко выдал я.

— Что-то такое припоминается, да, Демид Николаевич? — На миг оторвался от чтения полковник.

Однако ответа дожидаться не стал, а продолжил негромко декламировать особо яркие моменты рапорта.

— Вот, — нашел он нужное место. — Попытка вступить в контакт с нарушителями успеха не имела. Выразив недовольство формулировкой представителя закона «за оскорбление человеческого достоинства и общественной нравственности» дебоширы вежливо выставили меня из заведения.

Я непонимающе моргнул.

— Да-да, Демид Николаевич, — столь же удивленно отметил Коротков. — Я сам поражен перлами полицейского канцелярита. «Вежливо выставили»…

Именно так!

А этот момент я, кажется, припоминал. Девушки, кстати, не так чтобы очень уж и пьяные, изъявили желание потанцевать в том самом заведении. Тем более, танцпол имелся, да и музыка была вполне себе ничего. Именно в этот момент к ним подошел городовой и постарался за руку (!!!) вывести Громову из зала. Так была настолько удивлена происходящим, что даже не сразу нашлась с достойным ответом.

Зато нашелся я. Рядом. И был очень-очень раздражен, ведь уже успел разлить по очередной порции местной «огненной воды», а какой-то городовой пытался лишить меня удовольствия вот уже раз в пятый выпить за самый в такой день подходящий тост: «Ну и скатертью ей дорога!».

Вообще, конечно, я на Ингу зла не таил. И лучшего ей желал. Однако и мне разрядка требовалась.

— Вы не могли бы убрать руки от благородных дам? — начал я вполне себе вежливо и со всяческим уважением как к закону, так и к мундиру.

Но вот объяснения, что это и не дамы вовсе, а обыкновенные проститутки, я уже пропустить мимо ушей не мог. Так что этому самому А. А. все равно пришлось покинуть помещение. Но уже подсвечивая себе путь шикарным бланшем.

И не надо мне говорить, что я злой. За такое и прирезать могут по тихой грусти за оскорбление рода. Вторым вариантом было оставить городового наедине с девчонками. Минут на пять!.. Нет, на три! Но… я ж не садист! Парень молодой. Ему жить и жить еще! Вот и решил обойтись максимально щадящими методами. Но что-то пошло не так.

— Действовал по обстановке, — вытянувшись сообщил я. — Решение пришлось принимать срочно и в условиях серьезной угрозы жизни и здоровью сотруднику полиции! — браво отбарабанил я.

Тут, главное, не уточнять, от кого именно исходила угроза!

Девочки поникли. Мне, впрочем, особых проблем до их душевных терзаний не было дела.

Санни на мое заявление только хмыкнул, чуть задержав свой тяжелый взор на светлой и темной макушках. Отчего те, несомненно искренне раскаиваясь, синхронно поникли.

Если бы сотрудник просто представился и вежливо изложил свою позицию, то, глядишь, ничего бы и не произошло. Однако хватать незнакомых" девок" за руки в сословном обществе — так себе идея. И он в этом убедился.

Но не смерился. А возжелал немедленного реванша после уравнивания шансов. Отчего-то «уравнивание», в его представлении, ограничилось приглашением еще пяти рыл в форме на общую вечеринку. И вновь ни один даже близко не подумал представиться и предоставить документы.

В это раз присоединиться к общему веселью решил и кое-кто из посетителей. А что? Если уж привлекаешь к «веселью» кого-то из необмундированной службы, то нужно же себя как-то обозначить! Впрочем, возможно они и пытались вякнуть нечто подобное. Но вот разгоряченной толпе было уже все равно. Огребли все. Кроме тела обмундированного. Он просто словил пару пинков показательной экзекуции от обеих девочек и отпущен на все четыре стороны с миром.