Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество
Шрифт:
Она стремительно покинула кабинет зельеварения, зная, что Снейп за ней не последует, и старалась не думать о том, что только что между ними произошло. Года два назад ее бы сейчас распирало от головокружительной победы: она, Джинни Уизли, поцеловала того самого вампирообразного профессора, героя фантазий кучи девчонок! Им не удавалось, а ей удалось! Но сейчас это абсолютно не грело, даже наоборот. Ее вело вперед чувство к Драко и только оно.
Джинни дошла до конца нужного коридора. Вот и заветное место, скрытый проход, который откроется, как только она назовет пароль. "Смерть грязнокровкам". Надо произнести это вслух, но Джинни мешкала. Ей стало дурновато - то ли от темноты,
– Джиневра! Остановись!
Голос из-за спины. Девушка вздрогнула и обернулась. Никого. Так-так, профессор Снейп опять лезет в голову. Теперь наяву - а ведь еще пару минут назад он так искренне отпирался оттого, что шлет ей сны! Двуличный прихвостень Волдеморта.
– Джиневра, не надо. Не ходи туда. Тебе не нужна лишняя боль.
А может быть, она все-таки спит? От этой догадки Джинни похолодела. В последнее время становилось все сложнее отличить сон от яви.
– Вернись в свою кровать, - продолжал приказывать голос.
– Не надо так, это неправильно. Ты должна вернуться ко мне по-хорошему!
Должна? Кому и что она опять должна? Вернуться? Нет, нет, никаких "возвращаться". Отвали, профессор Снейп! Что это за игры? Почему навалилась эта дурнота? Только бы не стошнило… Слабость. Какая страшная слабость. Да что же это, в самом деле!
Дверь, Уизли, дверь! Просто произноси этот проклятый пароль, трусливая девчонка, и заходи. Вдох. Выдох.
– Смерть грязнокровкам!
– тихо, но твердо произнесла Джинни так, будто это не пароль от гостиной Слизерина, а присяга Упивающимся Смертью.
По спине побежала струйка холодного пота. Часть стены отодвинулась в сторону, открывая вход в мрачное помещение с низким потолком и приглушенным зеленым светом. Что это по сторонам, окна? Значит, они здесь все-таки есть? И что в них видно - толщу воды, проплывающих мимо кальмаров и гриндилоу? А, ну хоть камин здесь есть и диванчики у него. Правда, из-за оформления в черных, зеленых и серебристых тонах даже цвет пламени кажется каким-то неестественным и недобрым, голубоватым. Еще и черепушки эти со змеями повсюду нарисованы... Да уж, ни разу не обитель темных магов, никакого предопределения и программы, закладываемой в подсознание...
Джинни медленно, почти крадучись, шла к центру гостиной и не сразу заметила, что на диване кто-то сидит. Спиной ко входу, поэтому ее пока не заметили. Ох, как бы сейчас пригодилась мантия-невидимка Гарри! Жаль, что он забрал ее с собой в странствия. То есть, конечно, хорошо, что забрал - поэтому до сих пор и не попался, но ей бы такую же...
Еще до того, как в нос ударил знакомый запах корицы и гвоздики, она узнала белобрысую макушку. Мерлинова борода, ей сегодня везет! Это Драко! Драко в гостиной, задумчиво сидит у камина после их размолвки! Какая удача - ведь не будь его здесь, пришлось бы искать по спальням и для начала разобраться, какая дверь ведет к девочкам, а какая к мальчикам. А еще,
Но ей повезло. А значит, сейчас она скажет всё, что должна ему сказать. Правда, она не придумала, что именно, но плевать. Что угодно! Лишь бы пробить эту дурацкую стену.
– Драко, это я, - произнесла она тихо, но в давящей неуютной пустоте гостиной Слизерина ее голос прозвучал громче, чем она ожидала.
Он не обернулся. Спинка дивана позволяла видеть только белую макушку и пальцы его левой руки, сжимающие подлокотник. Сжимает. Значит, услышал. Хотя что за глупость, тут нельзя было не услышать. Молчит. Ну что же. Соберись, Джинни. Все получится.
– Драко, ты знаешь, что я не могла не прийти, — начала она. — Мне пришлось раздобыть пароль в вашу гостиную, и, честно скажу, обстановка у вас тут не самая дружелюбная... Будь я здесь с самого первого курса, тоже бы давно стала Упивающейся Смертью...
Глупости. Бредовые глупости, которые она тараторит, потому что нервничает. А он молчит, как каменный истукан, и даже взглядом ее не удостаивает! Джинни мысленно обругала Драко последними словами и заодно себя - за глупость. Малфой по-прежнему молчал, только вздохнул как-то резко и порывисто. Или ей просто показалось?
– Драко, — голос не хотел слушаться, шел как через препятствие, и Джинни была вынуждена откашляться. — Я знаю, ты не хочешь сейчас меня видеть и слышать, потому что накрутил какую-то нелепую ссору, но я должна поговорить с тобой. Если это действительно из-за ревности, то ты всё неправильно понял. Я никогда не использовала тебя.
– Продолжай, детка, — наконец подал голос он.
Издевается. Что ж, она это ожидала. Пусть язвит сколько его слизеринской душе угодно. Надо продолжать. Во всяком случае, он издевается, а это уже реакция!
– Я знаю, что ты, как и большая часть школы, считаешь меня хищницей. Ты там что-то говорил о коллекции. Рыжая стерва, которая играет парнями, добавляет в свой список, а потом безжалостно двигается дальше? Что ж, не буду спорить, был когда-то список мальчишек, с кем было бы интересно замутить, хотя бы разок поцеловаться, но ты в нем не значился, скажу честно. Ты вообще никогда мне не нравился. Я считала тебя трусом и подлецом, слащавым мальчишкой с болезненным самомнением… Но тот день, в Хогсмиде - наш день - всё изменил. Я знаю, что ты не воспитан в чувствах, не приучен ни доверять, ни даже по-настоящему дружить - тем более, любить. Знаю, что за каждым твоим шагом вперед ко мне, за каждой откровенностью, идут два шага назад, в отдаление и отчуждение. Но это и есть чувства, и я это понимаю! Понимаю, потому что с того самого дня ты стал частью меня, и дело вовсе не в сексе! То есть, разумеется, секс был на высоте, и мне с тобой всегда прекрасно… Но мне нужен не только секс с тобой, а ты. Ты сам.
Джинни запнулась. По ее щекам текли предательские слезы, и она не хотела, чтобы Драко услышал ее всхлипывания. Одно дело - прийти такой сильной, смелой женщиной и прямо говорить о чувствах любимому мужчине, другое - хныкать об этом, как жалкая девчонка, бегающая за мальчиком!
– Не останавливайся, детка, умоляю, только не сейчас, — произнес он каким-то странным голосом. Продолжает издеваться. Ну что ж, пусть! Отрицание - естественная человеческая реакция. Отрицать, обесценить, скрыть таким образом свой страх. Малфой боится, потому что слизеринский трус, привыкший прятаться в подземельях, а она смелая гриффиндорка, смелая за них двоих!