Лезвие. Книга 2. И прольется кровь
Шрифт:
Она еще ни разу не видела его столь загадочным и торжественным - если так можно выразиться, когда речь идет о самом опасном маге тысячелетия. Он подошел к столику и взял сосуд с какой-то подозрительно красной жидкостью. Металлический запах ударил Гермионе в нос. Видимо, кровь.
— Я должна это выпить? — заплетающимся языком проговорила она.
— Нет, — он расхохотался и начертал пару стульев. — Но так было бы проще, несомненно. Увы, моя дорогая. Если выпить, кровь просто переварится, но не начнет бежать по твоим венам. Так что сядь и дыши ровно. Тебе нечего бояться.
Он сел на соседний стул, рядом с ней, и некоторое время внимательно изучал ее лицо, словно пытаясь найти в нем какие-то одному ему ведомые символы. Гермиона, затаив дыхание, ждала, сама не зная, чего, и ее пальцы мелко-мелко дрожали. Наконец, Волдеморт заговорил.
— У нас очень мало времени. Она
Он запнулся. Гермиона подняла на него глаза. Она не понимала, о чем идет речь, но практически кожей ощущала его волнение и даже страх. Лорд Волдеморт боится. Сильно боится.
— Впрочем, я почти уверен, как ты поступишь, — вздохнул он. — Я не могу и не стану требовать от тебя другого. Гермиона, я должен тебе сказать важное, быть может, самое важное. Чистокровный мир магов умирает. Медленно, но верно, и в моих силах лишь отсрочить этот конец, но никак не отменить его. Смешение крови ведет к вырождению, как ни грустно это признавать. А всех маглов, прикоснувшихся к основам чародейства при всем желании не истребишь. Наверно, физически истребить можно, но это все равно ничего не изменит для чистокровных. Самое грустное, что многие люди - такие как ты, без врожденных данных, получившие знание, права на которое не имели - оказываются куда талантливее и сильнее урожденных магов. Я долгое время пытался разобраться в этом феномене. Я списывал такое соотношение сил на неправильное обучение, издержки воспитания, неверные тенденции в чистокровных семьях, но, к сожалению, дело абсолютно не в этом. Когда я увидел тебя впервые, жалкую маленькую школьницу, которую мои слуги притащили вместо Гарри Поттера и Пророчества, то был крайне раздосадован. Ты была наглой, типичной маглой-гриффиндоркой, невоспитанной, тщеславной и такой слепой в своих примитивных убеждениях о добре и зле, что хотелось вешаться. Я смотрел на тебя и видел подтверждение всем своим мыслям. Я поражался, как вот такие людишки могут претендовать на наше место под солнцем. Я пытался понять, чем же ты лучше…
Он вновь запнулся и глубоко вздохнул. Гермиона смотрела на него во все глаза и не отводила взгляда. Ей одновременно было и страшно, и любопытно.
— Я оставил тебе жизнь, чтобы изучить, — продолжал он. — Я наблюдал за тобой день ото дня, и через какое-то время отвращение к вашему виду сменилось настоящей заинтересованностью. Я не находил никаких принципиальных различий между тобой и человеком с магической кровью. Даже наоборот, зачастую в тебе проявлялись качества, которых я давно не видел среди своих подданных. Когда Северус от тебя отказался, я мог и должен был тебя убить. Твоя ценность опустилась до нуля — и одновременно с этим поднялась до бесконечности. Ты стала моей слугой — добровольно, хотя я почти ждал, что ты выберешь смерть. Ты ни в чем и ни разу не подвела меня, хотя я ждал гриффиндорских попыток проявить глупую доблесть каждую секунду. Ты оказалась умна настолько, что смогла поставить себя на наше место и увидеть военную ситуацию, картину мира нашими глазами. В сочетании с жертвенностью и совестью твой ум делает тебя поистине великой и особенной. Тебя следовало или убить - или сделать союзником. И ты была бы моим союзником, молодой, сильной опорой, имей ты чистую кровь. По крайней мере, я сделал бы все, чтобы завербовать тебя и пользоваться твоим умом и другими выдающимися качествами. Но ты из мира маглов.
Эти слова он почти выплюнул. Слова, которые звучат, как приговор. Гермиона закрыла глаза. Он не назвал ее грязнокровкой или магловским отродьем - уже за одно это спасибо. Он честен с ней до конца. Он принял решение ее убить, но счел нужным объяснить мотивы такого решения. Что ж, она готова принять свою смерть. Ведь все равно нет другого выхода — его изначально не предполагалось.
— Вот тогда я понял, что проблема заключается только в крови, — вновь раздался голос Темного Лорда. — И именно тогда я начал искать решение. Я неоднократно задумывался: что было бы, если бы к твоим врожденным талантам прибавился магический дар? Какой бы ты стала, как бы изменила этот мир? И еще я думал: а почему, собственно, ты не заслуживаешь этого? Кто заслуживает, если не ты? Если не тысячи таких, как ты - здоровых, молодых, умных, не вырожденцев с генетическими аномалиями, а еще живых,
Гермиона побледнела еще больше. Она начинала понимать, к чему ведет Волдеморт. Его глаза горели неистовым, но совершенно не безумным огнем. В этом помещении, среди этих зелий, при этом освещении он казался окутанным каким-то особым светом и сам будто сиял изнутри.
— Я вижу, ты поняла! — он ликовал, не пытаясь сдерживать эмоции. — Ты поняла, что я открыл! Нужен был способ восстановить баланс и сохранить чистокровное общество, не обрекая его на вырождение. И этим способом могла быть только кровь. Настоящая кровь, живая, с потусторонней силой перерождения! Кровь, возвращенная с того света. Ты же знаешь, что если оттуда и возвращаются, то несколько другими? Свойства всех тканей иные с точки зрения и нашей, и вашей медицины. А самое главное, что даже маглы, приходящие в себя после комы, часто обретают экстраординарные способности. Маглы, которые вообще не могли их иметь по определению! А представь, какой оживляющей силой может обладать кровь мага, побывавшего на той стороне! А если это кровь стопроцентно чистокровного мага из древнего рода?
— Но почему Уизли? — воскликнула Гермиона. — Почему не взять Малфоев или кого угодно из ваших слуг?
— Ну это же совсем просто, я даже удивлен, что ты спросила, — Волдеморт нетерпеливо пожал плечами. — Их семья не просто чистокровная, древняя, и сильная, она еще и здоровая. В их семье много детей, это говорит о крепких отношениях между родителями и сильных жизнеспособных генах у потомства. Я выбрал одного из близнецов, потому что они были уже достаточно взрослыми, но еще не совсем зрелыми. Их кровь еще может кипеть в определенном смысле, но уже поддается контролю разума. А дальше все было по плану. Беллатрикс довела Джорджа Уизли до нужной кондиции, а твой уход за ним был необходим, чтобы его сознание не покидало тело и держалось за жизнь в этом мире. Все это время я тестировал его кровь на магические свойства, и они усиливались. Когда показатели достигли максимальных величин и произошла стабилизация, я вернул его в сознание.
— Значит, Джордж будет донором крови для маглов? Такую участь вы ему уготовили?!
Волдеморт отрицательно покачал головой.
— То, что я держу в руке — не его кровь в чистом виде. Над ней произнесено достаточное количество заклинаний и выполнено много ритуалов, о которых ты даже представления не имеешь. Мне еще предстоит отыскать способ создавать ее, не используя больше живых людей. Если бы вы с друзьями в свое время не уничтожили философский камень, он бы сейчас здорово пригодился и самостоятельно поддерживал бы вещество в нужном жизнеспособном состоянии… Но что сделано, то сделано. Сейчас у нас есть первая порция. Если сработает успешно, то, думаю, именно у нас с тобой вместе со временем получится создать артефакт, схожий с философским камнем. Способный, скажем, воссоздавать вещество заново, руководствуясь небольшими порциями, взятыми из живого Уизли — поначалу.
— Я думаю, можно будет создать что-то вроде банка крови в будущем, — задумчиво проговорила Гермиона. — Правда, не думаю, что чистокровные волшебники заходят делиться кровью с остальными…
— И они не захотят, и далеко не все полукровки и маглы жаждут становиться чистокровными, — усмехнулся Волдеморт. — Но придется. По крайней мере, стопроцентным маглам точно. Иначе им не удастся остаться в нашем обществе. Откажутся - умрут. Но скажи, Гермиона, разве ты не хотела бы стать настоящим магом? Разве не мечтала об этом - по крайней мере, в детстве? Или тогда, когда тебе в упор не давался квиддич?
Гермиона сглотнула. Конечно, хотелось. Конечно, охватывала детская зависть, когда смотрела на семью Уизли, такую естественно-волшебную, словно сошедшую со страниц магловских книжек, и даже лучше… Отсюда и все ее дополнительное рвение в учебе, и желание быть первой, стремиться вперед. Бессознательное, разумеется, но все равно что-то в этом было. Стать лучшей среди равных, потому что никакого равенства не было изначально. Конечно, если Волдеморту удастся воплотить свой хитроумный и поистине революционный план, общество все равно будет делиться на урожденных и превращенных магов, так уж устроены люди. Но даже сама возможность такого превращения выглядит как настоящее чудо. И это в любом случае установит стабильный мир и прочный фундамент для нового общества на долгое время…