Liberte
Шрифт:
Когда ему стало ясно, что больше к уже неоднократно сказанному мне добавить нечего, он переключился на Алиту и её семью. Затем, как бы невзначай перевёл разговор в иное русло, порасспрашивал про учёбу в Академии, вспомнил о моих родителях и приятно порадовал меня, сообщив, что их поставили в известность о моём счастливом спасении, и они передают мне привет.
На шестые сутки меня в сопровождении моего знакомца-оперативника перевезли в местное отделение ФББ. Чувствовал я себя к этому времени вполне сносно. Устав от больничной скуки и вынужденного безделья, я был рад сменить обстановку, но предпочёл бы оказаться где-нибудь в другом месте. Несмотря на то Бюро, отвечало за спокойствие
В Бюро безопасности за меня принялись очередные медики. Покосившись на заставленный мудрёными приборами их кабинет, я приготовился к долгому прохождению опостылевших мне процедур и исследований, но всё для меня закончилось очень быстро. Первый же сделанный укол погрузил меня в беспамятное небытие, а когда меня привели в чувство, в голову пришла мысль о том, что последнее время это становится нехорошей традицией. Уже который раз за последние две недели со мной проделывают подобные штуки без всякого на то моего согласия.
Из медблока меня сопровождал дежурный сотрудник. На мой незамысловатый вопрос, куда мы направляемся в этот раз, я получил лаконичный и грубый ответ, весь смысл которого сводился к тому, что разговоры здесь не приветствуются и мне стоило бы помолчать. Всегда будучи рад следовать добрым советам я промолчал битый час, ожидая, когда меня соизволит принять хозяин кабинета у дверей которого меня оставил без личного присмотра мой нелюдимый провожатый. Мне уже начало думаться, что про мою скромную особу благополучно позабыли, когда дверь распахнулась и меня пригласили войти.
Владельцем кабинета оказался низкорослый неприятного вида мужчина с пустыми и какими-то неживыми рыбьими глазами. Апатично махнув мне в сторону стоявшего стула, он вернулся за стол и занял своё кресло.
– Меня зовут Отто Карсон. Я следователь Федерального бюро безопасности - представился он.
– И мне передано в ведение Ваше дело. С этого момента наша беседа носит официальный характер, о чём я уведомляю Вас и прошу засвидетельствовать это надлежащим образом.
Одновременно с его словами у меня перед глазами всплыло подтверждение его личности и несколько официальных бланков, которые я незамедлительно бегло прочёл и отправил обратно, подтвердив, что ознакомился с ними.
Так началась стандартная процедура опроса, которую я уже проходил в госпитале и мне вновь приходилось отвечать на неизменную череду вопросов: "Назовите Ваше полное имя, дату и место рождения, гражданство, образование" и так далее. Однако постепенно по мере задаваемых мне вопросов наш разговор начал принимать совершенно иной и всё более неприятный для меня оборот.
Следователя интересовали какие-то странные и несущественные, на мой взгляд, мелочи. В частности:
– Ваше исчезновение из Хайтауна для всех Ваших знакомых явилось полной неожиданностью. Чем был вызван Ваш экстренный отлёт?
– или, - Почему Вам было так важно занять место именно на лайнере "Лейкленд" вместо того, чтобы просто переоформить свой билет на следующий рейс. Почему в диспетчерскую службу космопорта на Танну поступило уведомление о Вашей задержке для прохождения регистрационных действий и кто был его инициатором?
Вдобавок, он спрашивал про то, что мне известно об инциденте, произошедшем в звёздной системе BD-3308, какие из запрещённых предметов врученных мне моим отцом были пронесены мною на борт "Лейкленда" и кому я должен был их передать, какое я имел при себе оружие, кто и с какой целью очистил бортовой журнал спасательной капсулы.
Я пытался возражать, но мои возражения отметались сходу. Я пробовал приводить убедительные доводы, но с каждым последующим вопросом он не оставлял от них и камня на камне. Я пытался взывать к его разуму, но, похоже, он имел отличное от моего представление о логике, считая ее, сродни казуистике. Вскоре я поймал себя на том, что начинаю оправдываться. Когда до меня дошёл этот очевидный факт я не выдержал и взорвался:
– К чему все эти измышления?
– Измышления Вы говорите?
– и он уставился на меня своими холодными рыбьими глазами.
– А как Вы тогда поясните следующие факты. Во-первых, абсолютно не знакомое лицо доверяет Вам, иначе говоря, первому встречному совершенно секретную информацию, которой не обладает большая часть сотрудников ФББ? Во-вторых, Вы получили на редкость удачное ранение в плечо. Обычно такие раны довольно опасны и чреваты осложнениями вплоть до потери двигательных функций конечности. Но Вам повезло - артерии не задеты, нервные связки практически не повреждены, кровопотеря и та оказалась минимальна. К тому же за Вами весьма неплохо ухаживали до того момента пока Вы не сдались властям. Счастливая случайность, не правда ли, Дэвид? Или может быть хорошо выполненный трюк для отвода глаз? В-третьих, Вы охотно делитесь подробными воспоминаниями. Достаточно полно описываете события. Весьма похвальное и достойное настоящего патриота рвение. Только пользы от этого нет абсолютно никакой и что ещё хуже в этом нет ни слова истины. Известно ли Вам что Ваш чип не содержит ни единого фрагмента записи подтверждающего Ваши слова?
Если на предыдущие вопросы мне было нечем сразу возразить, то аргумент на его последний вопрос у меня был:
– Офицерская прошивка моего чипа не была активирована, а гражданская версия не имеет подобного функционала. При всём своём желании я не имел никакой возможности делать записи.
Усмешка придала его лицу сходство с хищной рыбой.
– А Вашего желания и не требовалось. Чип каждого гражданина через неравные промежутки времени делает отрывочные записи, которые невозможно сфальсифицировать, затем архивирует их и хранит до момента передачи уполномоченным на то органам.
Ошарашенно я смотрел на него. Он говорил об этом так походя, что не оставалось ни малейших сомнений в том, что это является чистой правдой. А как же поправки к Конституции и неприкосновенность частной жизни? Конечно же мне приходилось не раз слышать различные шутки на тему того что с чипом ты никогда не одинок или делай это молча и с закрытыми глазами, но я всегда причислял подобные высказывания к образцам низкопробного юмора и не более. Также не всерьёз я относился и к его нелицеприятным прозвищам. Сам частенько используя в обиходной речи вместо официального термина - персональный чип с общерегистрационным кодом, его сленговые названия "решётка" (General Registration ID - общий регистрационный код, аббревиатура GRID - с английского: решетка, сетка) или "поводок", а то и того похлеще, но вовсе не задумываясь о том, что может скрываться под этими прозвищами на самом деле.
Следователь тем временем продолжал:
– Исходя из результатов проведённой экспертизы, Ваш чип имеет следы стороннего вмешательства, которое могло быть осуществлено только специалистом высокой квалификации при наличии соответствующего оборудования. Подобное вмешательство осталось бы незаметно в ходе любой стандартной проверки. Также Ваш отец является владельцем фирмы получившей федеральный контракт на установку и обслуживание данного вида электронных устройств на Вашей родной планете, причём единственным, кому было предоставлено это право. Надо полагать это ещё одно маленькое стечение обстоятельств?