Liberte
Шрифт:
Наше затянувшееся молчание прервала Херминия.
– Дэвид, я могу себе представить, что ты чувствуешь и о чём думаешь.
В ответ ей я лишь саркастически ухмыльнулся. Глядя на неё у меня создалось чёткое ощущение того, что всё случившееся с нами в последние два часа, она воспринимает поверхностно и как-то не всерьёз. За всю свою жизнь я не видел ни одного настоящего убийства, не выдуманного и срежессированного постановщиками головизионных шоу, с эффектом присутствия и полного погружения в излишне кровавые подробности и смакуемые детали, должные вызывать у зрителя щекочущее нервы чувство эмпатии, а реального убийства живого человека. Ныне же я стал очевидцем пяти смертей, и одной из жертв была Алита.
– Тебе её совсем не жаль?
Упрёк, прозвучавший в моём вопросе, неожиданно сильно задел Херминию.
– Не жаль?!
– Громко и с издёвкой переспросила она, - А что ты вкладываешь в это слово "жаль", мальчик? Пускание
Не ожидавший такого словесного отпора от этой маленькой девушки отчитывающей меня как зарвавшегося мальчишку, я ошарашенно умолк.
– Я потратила на этого ребёнка год своей жизни. Питала на неё надежды гораздо большие чем её отец, вложивший в неё целое состояние, и всё рухнуло в одно мгновение только потому, что одному безмозглому и влюбчивому юнцу приспичило разбить своё сердце у её ног этим злосчастным утром. Не допусти она сегодня одну нелепую случайность, ты бы сейчас лежал почивший героической смертью, верный сын Федерации, с отчаянной храбростью вступивший в неравный бой с её врагами, а Алита была бы здесь и сейчас, со мной. Думаешь она вспоминала бы о тебе? Ты слишком переоцениваешь свою роль. Как было бы приятно спихнуть всю вину за её смерть на тебя, но нет, во всём виновата только я...
– язвительная желчь в голосе Херминии сменилась на горечь сожаления - Граф отправил дочь не прохлаждаться на курорте, как возможно подумалось тебе: "Ах, эта праздная аристократия, пустые прожигатели жизни". Девочке была уготована другая судьба, и она прекрасно несла свой крест. Полезные знакомства, нужные связи, богатый опыт, удачное замужество - всё, что только может принести пользу её семье, всё что поможет ей подняться ещё выше, заняв более высокую иерархическую ступень. Она была не менее амбициозна, чем её отец и не в пример умнее и жёстче его. Ты и вправду считаешь, что мог хоть чем-то её привлечь? Что ты знаешь о её мире? Только то что вбивали вам в головы на лекциях по политологии? Характерные черты упадка феодальной и родословной формы правления в отсталых мирах вне сферы влияния Федерации, крайне неэффективная система управления и производства, политическая раздробленность и внутрисистемные распри. Можешь не отвечать, я знаю весь этот бред получше твоего. Это я настояла на том, чтобы она не упустила удачного случая попрактиковаться и поверь, мне пришлось убедить её в том, чтобы пойти на лёгкий флирт с тобой. Кем ты был в её глазах? "Необразованный дикарь" - говорила она. "Нет, неискушённый юноша" - отвечала ей я. "Самовлюблённый болван!". "Нет, просто жаждущий внимания" - смягчала я. "Безвкусный попугай!". "Нет, пожалуй, симпатичный провинциальный простак". "Как бы то ни было", настаивала я: "Это прекрасный случай добиться своего, когда удовольствие может принести только сам результат. Кроме того, он следует на Яньян первым классом, кто знает, может мальчик не так уж и прост?". И она согласилась со мной.
Каждая её фраза больно жалила моё сердце, каждое сказанное слово жестоко хлестало наотмашь, а я не мог даже увернуться от этих ударов. Я верил и одновременно не верил ей, но последнее было скорее защитной реакцией организма.
– Что ты хотел предложить ей, Дэвид? Простую, но честную жизнь? Что думал бросить к её ногам? Свой белый нарядный мундир? Гордая, вспыльчивая девочка она так и не научилась полностью контролировать себя. Будь ты в своём признании в любви не так тривиален и скучен, она бы дослушала тебя до конца, не отвлекаясь по мелочам. Она была бы жива.
Как бы ни был я обижен и ошеломлён открывшейся мне внезапной истиной, я не мог не заметить слёз в её глазах, когда она окончила говорить. По привычке Херминия подняла к глазам руки, чтобы смахнуть слезинки, но они испуганно вспорхнув, сорвались с её пальцев и заплясали в воздухе. Безотчётно я провожал взглядом их полёт.
Высказавшись, Херминия потеряла ко мне интерес и вскоре уснула или просто сделала вид, что спит.
Предоставленный сам себе, по мере того как прекращалось действие обезболивающего я получил очередной жизненный урок. Оказалось, что терзания духа не имеют особого преимущества перед муками плоти. Чтобы хоть как-то отвлечься я вошёл в меню управления капсулы. Мой допуск был подтверждён и запустив самодиагностику я убедился в том, что сигнал бедствия деактивирован ввиду отсутствия блока приёма-передачи данных. Правильно, его отключила Херминия, но зачем всё ещё оставалось для меня загадкой. Переведя обзор на внешние сенсоры, я не поверил своим глазам. Едва различимый без увеличения силуэт "Лейклэнда" по-прежнему висел в пространстве. Судя по всему, судовые двигатели были выключены, корабль обездвижен и лишь приданное капсуле при катапультировании ускорение постепенно всё дальше удаляло нас от него. Хотел бы я знать, что там происходит и не поторопилась ли Херминия с эвакуацией, заодно втянув в поспешное бегство и меня. Оглядев ещё раз ближайшее пространство, я не смог визуально засечь ни одной спасательной капсулы. То, что "Лейклэнд" до сих пор остаётся на месте и не покинул систему, пожалуй, следует отнести к хорошим новостям. Скорее всего, пираты или кто бы это ни был, уже схвачены или заблокированы и ожидается подход команды спасателей и оперативной группы сектора.
В любое другое время я непременно полюбовался бы на это огромное и мощное судно, но в данный момент мне было не до созерцания красот, да и смотреть было особо не на что. Корабль был виден лишь едва. Мы находились с его теневой стороны, и даже оптическое увеличение не позволяло ничего толком рассмотреть. Повесив окошко так, чтобы не упустить ни малейших изменений в окружающей обстановке, я принялся производить расчёты, стараясь определить, сколько может потребоваться времени на прибытие оперативников. Выходили весьма оптимистичные показатели. Надо будет, как только они подойдут для стыковки с "Лейклэндом" сказать Херминии, чтобы она вставила обратно блок связи. Впрочем, лучше скажу ей это сразу, как она проснётся или... От неожиданности я не смог удержать свой вскрик. Яркая вспышка полыхнула на том месте, где только что неподвижно висел наш корабль. Херминия спросонок дёрнулась, ремни тут же натянулись и вернули её тело обратно в сидячее положение. Вопросительно уставившись на меня, она поймала мой расфокусированный взгляд и через секунду её взор также затуманился, перейдя на внутренний интерфейс. Но смотреть было уже не на что. Разлетающиеся обломки и мусорное облако в эпицентре того, что совсем недавно было одним из самых крупных в Галактике гражданских судов, королём грузовых и пассажирских перевозок, гордостью имперского кораблестроения, кораблём класса "Балейна".
Не выказав ни малейшего удивления Херминия подплыла к аптечке выудила из неё скальпель, заставив меня невольно напрячься, а затем, расстегнув стягивающий её талию декоративный пояс, начала распарывать его на части. Кто-то из нас двоих явно тронулся рассудком, но несмотря на то что творящиеся со мною сегодня события всё больше напоминали горячечный бред и мой разум временами отказывался верить в происходящее, я готов был спорить на то, что пока ещё не сошёл с ума. Однако, как выяснилось, в действиях Херминии крылось здравое зерно. Разделавшись с поясом, она выудила из него наружу маленькую полупрозрачную плату и начала подсоединять её к блоку управления. Вскоре тревожно мерцавшие красным огоньки индикаторов погасли, и интерфейс выдал сообщение, что функционирование блока связи восстановлено. Капсула начала вещание сигнала бедствия, только использовалось для этого отнюдь не штатное устройство.
– Как твоё самочувствие?
– Херминия застыла около меня.
– Рана болит?
– Болит.
– подтвердил я, не в силах игнорировать её.
– Сильно болит?
– Терпимо, - и я попытался беспечно улыбнуться. Вышло, наверное, неубедительно.
Девушка ощупала повязку и коротко спросила:
– Спал?
– Нет.
– Ел?
– Нет.
С укоризной покачав головой, Херминия взяла концентраты и толкнув один из них по направлению ко мне, опять уселась напротив меня.
– Дэвид, тебе придётся потерпеть.
– Чего потерпеть?
– не понял я.
– Моё общество, - она как ни в чём не бывало улыбнулась, но заметив мой растерянный взгляд, вздохнула.
– Шучу. У нас мало обезболивающего, да и вообще... Какой идиот комплектовал эти аптечки. Что же у вас всё так...
В раздражении она сдавила тюбик сильнее, чем требовалось для этого, и выдавленная порция струёй вылетела в мою сторону. Я еле-еле успел убрать свою голову, как рядом с моим ухом чавкнуло и срикошетившие от обшивки остатки пищи залепили мне ухо. Не успел я прийти в себя как раздался взрыв хохота. Херминия смеялась, смеялась от души, не жеманничая во весь рот, лицо её раскраснелось, на глазах выступили слёзы. Несколько раз она порывалась, что-то сказать, но лишь нечленораздельная речь, вырываясь, булькала из её горла. Наконец, отхохотавшись она смогла выдавить из себя.
– Ну хоть здесь ты сподобился увернуться.
Незаметно для себя я тоже начал посмеиваться, стараясь при этом не сильно тревожить рану. Надо полагать всё это было чисто нервное и моя реакция и её, но именно благодаря этому моменту прочный лёд в наших отношениях начал стремительно таять.
Отсмеявшись Херминия сообщила:
– Есть ещё хорошие новости, - сделав непродолжительную паузу и убедившись, что привлекла мою внимание, она добавила - еды у нас хоть отбавляй!
– И долго мы здесь будем столоваться?
– я постарался вложить в свой вопрос двоякий смысл. Мои старания были явно излишни, за время общения с этой странной девушкой у меня начало складываться стойкое ощущение того, что она видит меня насквозь.