Лицедеи Гора
Шрифт:
— Ну, так грызи верёвку, — рявкнул Фламиниус. — Быстрее! Поторопись!
— Да, Господин! — всхлипнула Янина. — Да, Господин!
До меня донеслось звяканье цепи протянутой по плиткам пола. Через зарешеченное окно, на одном из мостов, я заметил направляющуюся к калитке сада группу мужчин. Меня они видеть не могли, и я надеялся, что и не увидят. Я взглянул на тонкую, слегка колеблющуюся притовотарновую проволоку и, решительно выдохнув, вытащил из своего мешка маленькое металлическое колесо, закрытое с обеих сторон фланцами, из которых торчала ось,
22. Берег Тассы
— Мы волновались! — крикнул Бутс. — Что Тебя так задержало?
— Надо было уделить внимание одной рабыне, — усмехнулся я. — Я имею в виду, прежде всего её дрессировку.
— Ну, конечно! — засмеялся Скормус.
— Мы её случайно не знаем? — полюбопытствовал Чино.
— Думаю, да. Когда-то её звали Леди Янина, — сказал я.
— Замечательно! — воскликнул Чино.
— Кстати, теперь, она — моя собственность, — сообщил я.
— А это ещё лучше, — сказал Чино.
— Мне обещали доставить её прямо ко мне домой в Порт-Кар, — добавил я, — упакованной в бочку с рыбой парсит.
— Великолепная тара для неё, — признал Лекчио.
Ровэна и Телиция захлопали в ладоши от удовольствия, восхищенные тем, что некогда гордая Леди Янина теперь разделила их статус, став, как и они беспомощной и презренной рабыней сильных рабовладельцев. Бина, стоявшая на коленяъ подле Скормуса, как я заметил, вообще от него глаза не отрывала. На её запястье больше не было его браслета использования, зато на горле красовался его ошейник. Я нисколько не сомневался, что вчера утром она получила все обещанные ей Скормусом удары плетью, за то, что заговорила без разрешения в зале Белнара. Однако мне показалось, что этим утром она если и ощутила какое-то наказание, то это было наказание на мехах, в руках её талантливого и властного господина. Я не сомневался, но что за эту ночь, она многими способами доказала ему, что стоит намного больше, чем тот золотой тарн, что Скормус столь небрежно заплатил за неё. Если она, вдруг, ещё не сделала этого, я не сомневался, что он, в обычной манере гореанского рабовладельца, проследит, чтобы она уделила этому внимание, и поскорее.
— Надеюсь, Вам удалось покинуть города беспрепятственно? — спросил я.
— Да, — кивнул Бутс, — а позже, точно также, это сделали Андроникус, Чино, Лекчио, и Петруччо.
— А кстати, где Андроникус и Петруччо? — поинтересовался я.
— Они по другую сторону фургона, там, — махнув рукой, указал Бутс.
Фургоны труппы Бутса Бит-тарска стояли на вершине холма, среди деревьев, откуда открывался прекрасный вид на Тассу.
Светало. Вдали уже можно было разглядеть башни Брундизиума.
Надеюсь, они в порядке? — обеспокоенно осведомился я.
Я ещё не видел их. Они не вышли поприветствовать меня.
— В порядке, — уклончиво ответил Бутс, и я заторопился к фургонам.
Там, около края рощицы, на плоской вершине холма, поднимающегося над Тассой, за фургоном Андроникуса, я и
— Хо! — слабым голосом поприветствовал меня Петруччо, с трудом приподнимая руку.
— Приветствую, — пробасил Андроникус.
— И я Вас приветствую, друзья, — отозвался я.
— Мы бы с удовольствием присоединились бы к остальным, чтобы приветствовать Тебя на подходе, — сказал Андроникус, — но Петруччо чувствует себя сегодня немного хуже, а я присматриваю за ним.
— Всё в порядке, — успокоил я артиста.
— Зато мы обсудили жест головой, — сообщил Андроникус. — Мне кажется, что я обнаружил новый. Ты когда-либо видел это?
— Не думаю, — пораженно ответил я, — по крайней мере, не очень часто.
— И что интересно, я не нашёл упоминаний о нём ни в одном тексте, ни у Аламаниуса, ни у Тан Сарто, ни у Полимачуса.
— Если это и в самом деле так, то его необходимо внести в списки, — заметил Петруччо, — он будет под номером сто семьдесят четыре. Хотя сам я и не очень силен на теории, но Андроникусом я очень горжусь.
— Как и все мы, — добавил я.
— Театр это не просто некая практическая дисциплина, — заявил Андроникус. — Он начинается с теории.
— Я в этом не сомневаюсь, — улыбнулся я. — Как дела Петруччо?
— Пусть они начинают складывать большой костёр, — простонал Петруччо.
Я осторожно приподнял его повязки и осмотрел его рану.
— И пусть в нём будет сотня брёвен! — добавил Петруччо. — Нет, тысяча!
— Рана, конечно, выглядит скверно, — признал я, принимаясь менять бинты, — но, на самом деле ничего серьёзного нет.
— Правда? — уточнил Петруччо.
— Конечно, — кивнул я.
— И я выживу? — опасливо спросил он.
— Само собой, — успокоил его я.
— Хм, я признаться тоже на это рассчитывал, — заметил Петруччо.
— Я в этом уверен, — улыбнулся я.
— Ты просто обязан жить, мой дорогой друг, — пробасил Андроникус.
— Превосходно, — обрадовался, убеждённый нами Петруччо.
— К тому же брёвна нынче очень дороги, — задумчиво проговорил подошедший Лекчио.
— А где Петруччо умудрился заработать этот ушиб? — поинтересовался я. — Он, что, поскользнулся на лестнице твоего фургона?
— Нет, — усмехнулся Андроникус. — Он получил неожиданный удар сзади.
— И какой трусливый слин нанёс такой подлый удар? — сердито спросил я.
— Ну, хорошо, — пробасил Андроникус, — если Ты так хочешь это знать, то это был я.
— Ты? — от удивления я, кажется, раскрыл рот.
— Да, я, — заявил он. — Он собирался снова сбежать в Брундизиум, чтобы ещё раз спасти Тебя.
— Хороший удар, — прокомментировал я.
— Спасибо, — поблагодарил он.
— А как прошёл твой побег из города? — полюбопытствовал Лекчио.