Лицедеи Гора
Шрифт:
Наконец надзиратель покинул нас. Урт-переросток украдкой бросил на меня быстрый злобный взгляд.
Не обращая не это особого внимания, я встал и, принеся свою порцию, поставил поднос на стол, расположившись на одной из скамей.
Выждав ещё некоторое время, представитель народа уртов стремглав бросился к своей еде и, подхватив поднос за один край, со скрежетом металла по камню, быстро утянул его к себе на солому. Он торопливо уничтожал свою пайку, всё время настороженно следя за мной. Полагаю, мой сокамерник боялся, что я мог бы забрать его еду. Что и говорить, захоти я поступить так, труда бы мне это мне составило.
Из коридора донеслось злобное рычание, и скребущие
Я оглянулся назад на урта. Он внезапно метнулся к своей соломе, присел там, и уставился на меня своими большими глазами. Оказывается, он приблизился к столу почти вплотную. Свою порцию он уже прикончил, и казалось разумным предположить, что он намеревался, или, по крайней мере, надеялся, стянуть кое-что из моей пищи, что было вполне достижимо в то время, как всё моё внимание было обращено на проходившего по коридору кюра. Я улыбнулся. Маленький проказник, несомненно, действительно не понаслышке был знаком с порядками, возможностями и обычаями тюремной жизни.
Сокамерник сразу отвёл свои глаза, не желая встречаться со мной взглядом, и сделал вид, что сосредоточенно исследует солому на предмет нахождения там вшей.
Это был один из народа людей-уртов. У него было узкое вытянутое лицо и довольно большие, яйцевидные глаза, покатые плечи и узкая грудь. Голова его часто дёргалась из стороны в сторону. А ещё, у него были длинные тонкие руки, и короткие веретёнообразные ноги. Подобные существа обычно ходят или бегают, согнувшись, и припадая к земле. Такая низкая походка помогает им оставаться неприметными среди больших стай мигрирующих уртов, с которыми они обычно перемещаются. Иногда, если такие группы пересекают цивилизованные области, наблюдатели даже не знают, что люди-урты путешествуют среди них. Стаи уртов предоставляют им прикрытие и защиту. По неким неясным мне причинам, урты редко нападают на них. Кстати, заметить их всё же можно, эти существа имеют привычку, иногда, неожиданно выпрямляться, осматриваясь вокруг, а затем быстро возвращаться к прежнему скрытному положению. Также они способны к просто невероятной неподвижности, с последующим внезапным взрывным движениям.
Я тихонько щёлкнул языком, привлекая его внимание. Тот немедленно, встревожено, повернул ко мне свою голову, и я жестом подозвал его к себе. Урт, внезапно встал вертикально и с недоумением уставился на меня.
— Иди сюда, — подозвал я его.
Его рост, когда он стоял вертикально, составлял приблизительно три с половиной фута.
— Не бойся, — сказал я, и взял кусок твердого ларма со своего подноса.
Имеется в виду твёрдый, похожий на яблоко фрукт с единственным семечком. Он совершенно отличается от разделённого на дольки
Я держал дольку так, чтобы урт мог её видеть. Насколько я знал люди-урты, питали слабость к «фруктам с косточкой». В действительности, именно за то, что воровал такие фрукты из городского сада, он и был посажен в тюрьму. Существо запуталось в сети, а потом сторожа посадили его в мешок и приволокли сюда. С тех пор прошло уже больше шести месяцев. Я выяснил это у тюремщика, когда он забросил существо ко мне в камеру. Человек-урт опасливо приблизился ко мне, а потом поднял свою длинную руку, и указав тонким указательным пальцем на фрукты, пропищал:
— Ставка! Ставка! Платить! Платить!
— Э нет, — заметил я. — Я с Тобой пари не заключал.
Я так понял, его замечание относилось к бою кюра со слинами, который мы с ним наблюдали этим утром. Похоже, он решил, что мы побились об заклад.
— Я Тебе ничего не должен, — предупредил я. — Это моё.
Существо с испуганным видом немного отпрянуло от меня.
— Но я могу Тебе это дать просто так, — предложил я.
Он выжидающе смотрел на меня, и, я отломив кусочек от фрукта с косточкой, вручил ему. Не сводя с меня своих огромных настороженных глаз, человек-урт быстро сгрыз доставшуюся ему добавку.
— Иди сюда, — пригласил я, похлопав по столешнице. — Запрыгивай.
Он подскочил на стол, и присел на корточки.
— Как Тебя зовут? — спросил я, отломив ещё один кусочек твердого фрукта, и передавая ему.
Он произнес нечто напоминавшее шипящий визг. Возможно, это и было имя. Люди-урты, насколько я понял, будучи в стае, обычно общаются между собой посредством таких звуков. Насколько изощрённы и сложны, могли бы быть эти их сигналы, я не знал. Они действительно очень сильно напоминали естественные звуки уртов. Я бы предположил, что таким образом они делали своё присутствие среди стаи уртов менее заметным для сторонних наблюдателей, а возможно и менее очевидным или навязчивым для самих мигрирующих уртов. Однако я и раньше знал, а теперь убедился в этом воочию, что люди-урты могли, и при случае, во время их редких контактов с людьми, общаться на ломаном гореанском, и что интересно, больше напоминающем его архаичную версию, на которой на Горе никто, кроме членов касты Посвященных, не говорит уже сотни лет.
Впрочем, для меня не составило большой трудности понять его речь. Он показался мне весьма умным существом, и его гореанский, несомненно, сильно отличался от обычного уровня знания языка остальными людьми-уртами. Несомненно, это было результатом длительного нахождения в тюрьме среди людей. Люди-урты быстро учатся. Они разумны. Некоторые люди держат их дома в качестве домашних любимцев. Не исключено, что они когда-то были одной из ветвей вида Хомо Сапиенс. А может быть и так, что когда-то, очень давно, некоторые виды уртов стали симбионтами людей, или же наоборот, некие люди стали сотрапезниками, попутчиками, разделившими стол и кров, если можно так выразиться, со стаями мигрирующими уртов.
— А как Тебя называют здесь? — поинтересовался а, понимая, что его истинное имя выговорить не получится.
— Ним, Ним, — ответил он.
— А меня можно назвать — Боск, — представился я.
— Боск, Боск, — повторил человек-урт. — Хороший боск. Красивый боск. Ещё ларма! Ещё ларма!
И я передал существу ещё один кусочек твердой лармы.
— Хороший Боск, хороший Боск, — пропищал Ним-Ним, и получил от меня ещё дольку.
— Боск хотеть побег? — вдруг тихо спросил он.
— Конечно, да, — сказал я.