Личный космос
Шрифт:
Обычно они охотились по ночам, но, должно быть, голод отправил их рыскать по городу днем. Или их мог разбудить весь этот шум и привлечь запах крови.
Какими бы ни были причины, они загнали в угол загонщиц. Они убили одну орлицу, вероятно, в первой же внезапной атаке, как предположил Кикаха. Зеленая орлица являлась достаточно грозным противником, чтобы заставить сбежать одного-другого тигра, не потеряв ни пера. Однако пока что бенсы убили одну и нанесли другим достаточно ран, чтобы покрыть их кровью, сочившейся у них повсюду из глубоких и мелких
Теперь они, рыча, отделились от своей намеченной добычи. Они шагали взад-вперед по коридору, а затем один бросался на орлицу. Их атаки были блефом, и бенс опускался как раз за пределами досягаемости смертельных, как боевые секиры, клювов, а другой раз они ударяли одну из двух оставшихся орлиц огромной лапой с серповидными когтями, а потом образовался шквал сабельных клыков, желтых клювов, желтых и алых когтей, летели клочья рыжеватой шкуры или вырванные пучком волосы гривы, крутились в воздухе зеленые перья, выпучивались зеленые, или желтые, или красные глаза, хлестала кровь, раздавался рык и пронзительные крики, а потом бенс высвобождался и бежал обратно к своим товарищам.
Подарга держалась позади двойных зеленых башен своих орлиц.
Кикаха смотрел и ждал. Вскоре все три бенса напали одновременно.
Один самец и орлица покатились и с треском врезались в дверь.
Кикаха отпрыгнул назад, а затем шагнул вперед и вогнал меч в барахтавшуюся массу. Его не волновало, кого он заколет, бенса или орлицу, хотя он все-таки надеялся, что жертвой оказалась орлица.
Они были умнее и способны на большую сосредоточенность и приверженность к цели — в первую очередь к нему.
Но они откатились, и в тело вошло только само острие меча. Оба издавали столько шума, что он не мог сказать, кого ранил меч.
Всего лишь на мгновение у него появился чистый путь бегства по центру коридора. Обе орлицы схватились со львами. Подарга прижалась спиной к стене, сдерживая когтями разъяренную самку. У львицы текла кровь из обоих глаз и полуоторванного носа.
Ослепленная кровью, она колебалась, стоит ли приближаться к гарпии.
Кикаха стрелой пронесся по коридору, потом перепрыгнул через два тела, закрывавших ему путь. Его нога твердо опустилась на рыжеватую мускулистую спину, и он воспарил в воздух. К несчастью, он вложил в свой прыжок столько усилий, что стукнулся головой о мраморный потолок, разрезав кожу на макушке о большой, вделанный в мрамор алмаз.
Полуоглушенный, он, шатаясь, пошел вперед. В этот момент он был уязвим. Если бы на него обрушились орлица или лев, они могли бы убить его, как волк больного кролика; но они слишком были заняты попытками убить друг друга, и вскоре он выбрался из здания. Через несколько минут он выбрался и из города и, делая огромные скачки, понесся к холмам.
Он проскакал мимо ободранного тела искалеченной при столкновении орлицы.
Рядом, с ним лежало другое растерзанное тело. Оно принадлежало бенсу, который, должно быть, напал на орлицу, ожидая легкой добычи, но ошибся и поплатился за ошибку.
Затем
Он запрыгал вверх по холму, бывшему таким высоким, что его можно было удостоить названия горы.
В двух третях пути к вершине находился спрятанный за изогнутым входом гранита вход в пещеру. Казалось, не существовало причины, мешавшей ему воспользоваться им. Всего лишь несколько минут назад его покинуло всякое везение, а теперь оно возвращалось к нему.
Пронзительный крик сказал ему, что удача, возможно, только кажется вернувшейся. Он посмотрел через плечо. В четверти мили от него Подарга и две орлицы мчались к нему, хлопая крыльями.
Никаких бенсов в поле зрения не наблюдалось. Очевидно, они оказались не способны удержать Подаргу и орлиц в углу. Наверное, огромные кошки были рады дать им сбежать. При таком раскладе бенсы наверняка могли продолжать жить и наслаждаться поеданием одной убитой ими орлицы.
Что бы там ни произошло, он снова подвергался опасности быть настигнутым на открытой местности.
Его преследовательницы научились теперь эффективно летать при меньшей гравитации. В результате они продвигались на треть быстрее, чем на планете — или так, во всяком случае, казалось Кикахе.
На самом же деле перенесенные ими схватки и потеря крови должны были замедлить их.
Подарга и одна орлица при более внимательном взгляде казались покалеченными. Крылья их двигались медленнее, чем в первые раз, и они отставали от другой орлицы. Эта, хоть и покрытая по зеленым перьям кровью, казалась раненной не так глубоко. Она обогнала Кикаху и рухнула вниз, словно ястреб на суслика.
Суслик этот, однако, был вооружен мечом и определил, какие он предпримет меры. Заранее рассчитав, когда ее атака совпадет с его прыжком, он круто обернулся в воздухе. Он приземлился лицом назад, и вытянутые когтистые лапы орлицы оказались в пределах досягаемости меча. Она пронзительно закричала и растопырила крылья, тормозя свой полет, но он уже рубанул. Его меч не обладал той силой, какую придала бы ему надежная опора на земле, и удар закрутил его больше, чем ему хотелось бы, и сбил ему равновесие при приземлении. Тем не менее, меч перерубил одну лапу на сочленении когтей с ногой и наполовину другую. Затем Кикаха ударился оземь, упал на бок, и из него вышибло дух.
Он снова поднялся, сопя и чихая, словно поврежденная волынка. Он сумел подобрать меч там, где его выронил. Орлица била крыльями по земле, словно недорезанная курица, и даже не видела его, когда он обрушил меч ей на шею. Голова отвалилась, и один черный с алой каймой глаз злобно глянул на него, а потом стал тусклым и холодным.
Он еще втягивал в себя воздух, когда проскочил вход в пещеру, опередив на двадцать ярдов Подаргу и последнюю орлицу. Он приземлился в аккурат в отверстие на склоне холма, а потом прыгнул к концу пещеры, к гранитной стене в двенадцати метрах от входа.