Личный оборотень королевы
Шрифт:
– Да ведь это не я забываюсь, – хихикнула бесшабашная Любаша. – Только я вас не сужу. Ведь и у меня сердце жаркое, и я влюблялась почем зря и знаю, что любовь – не платочек, под подушку не спрячешь.
– Выходит, все уже знают, судачат обо мне… – горестно вздохнула я. – Наверное, и Иван Сергеевич осведомлен, смеется надо мной… может, и выгонит за то, что я так осмелела… Конечно, надо бы мне скрепиться, и виду не подавать, и в узде себя держать, да ведь сердцу не прикажешь!
– И-эх, барышня! – залихватски воскликнула Любаша. – Надо просто-напросто
Не могу сказать, что фамильярность мне нравилась, но я уже так замучилась со своими сердечными делами, так жаждала хоть какого-нибудь утешения, что просто не могла остановиться с вопросами:
– Как? Разве Самородов женился на гувернантке?!
– А то! Ну, конечно, Варвара Митрофановна была дочерью его старинного приятеля, дворянского обедневшего рода…
Она умолкла на миг, и я остро ощутила, что ни отец, ни матушка мои к дворянскому роду не принадлежали, а значит, счастье для меня невозможно! Но тут же Любаша вернула мне надежду:
– …а все же гувернантка, вроде вас, барышня, без приданого. И беда, какая миленькая, опять же вроде вас! Господин Самородов вдовым был, влюбился да и женился, сам черт ему не брат!
Мне показалось, что я воспаряю в небеса на крыльях надежды, точно утренняя пташка.
И я отбросила все сомнения, я поверила в счастье, магические слова «а вдруг?..» ударили мне в голову и вскружили ее.
– Ты говорила, – заикнулась я, – можно наверняка узнать, он меня лю… я ему нра…
У меня язык заплелся, но сметливая Любаша понимающе подмигнула:
– Можно, барышня! Можно! Пойдемте скорей!
Она схватила меня за руку и просто-таки выволокла из комнаты, которую мы готовили для гостей. Мы опрометью пробежали в знакомое мне боковое крыло, где были покои Веры Сергеевны (она занимала спальню с туалетной комнатой при ней, маленькую гостиную и уютный кабинетик, более похожий на будуар), спальня Алекса, его игровая комната, классная комната – и мое обиталище: спальня, она же кабинет, с крошечной боковушкой, которую я превратила в умывальную.
На площадке третьего этажа остановились отдышаться, и я наконец спросила у Любаши, зачем она меня сюда привела.
Та приложила палец к губам, приняла таинственный вид и стала пугливо озираться, но я втащила ее в свою комнату:
– Говори, что задумала. Здесь нас никто не услышит.
– То, что я задумала, вы и сами, барышня, надумать могли, – усмехнулась Любаша. – Неужто гадать на суженого-ряженого никогда не доводилось?
Я насупилась. Как-то неловко было признаться, что не доводилось, даже и в голову не приходило! В моем убогом петербургском житье-бытье было мне не до того, и вообще, влюбилась я впервые в жизни…
– Но ведь сейчас не сочельник, не Рождество, не Крещение, чтоб гадать, – заявила я независимо.
– Ничего страшного, – успокоила меня Любаша. – По этой книге во всякий день гадать можно.
– По какой книге?
– По волшебной! – таинственно прошептала Любаша. – По волшебной книге с волшебными картинками. Открываешь книгу на любой странице наудачу – и глядишь на картинку. Что нарисовано, то тебе и выпадет. Когда я эту книгу первый раз открыла случайно, картинка была с камнем могильным. Второй раз открыла – два кольца. Я поначалу подумала – да ну, ерунда какая! А вслед за тем узнала, что Савушку бедного нашли…
Любаша смахнула слезу.
– А кто такой Савушка? – спросила я.
– Да кучер барский, помните, в болоте его мертвого нашли? – всхлипывая, пояснила Любаша. – Тот самый, кто вас с господином Великановым со станции должен был везти! Он все собирался сватов ко мне заслать, да вот прособирался. Да вот и вышло, что мне выпало на его могилке поплакать. Зато теперь Федор Никитич – это кучер господина Данилова – мне намеки делает! Так что не зря книжка два кольца показала!
Я поняла, что гибель первого кавалера не стала ужасной трагедией для Любаши с ее вечной жизнерадостностью. Ну что ж, дай ей Бог счастья! Немножко смешно, конечно, что за ней ухаживают сплошь кучера, однако гадание Любашино сбывается… Не попытать ли и мне удачи, в самом-то деле?
– Ну что, погадаем, барышня? – подзуживала неугомонная Любаша.
Я для приличия немножко поотнекивалась, а потом, конечно, согласилась.
В это самое мгновение телефон, который Лидия сжимала в руке, снова зазвонил, но на сей раз Табунов оказался проворней: пока она недоуменно смотрела на незнакомый номер, высветившийся на дисплее, капитан подскочил, выхватил трубку и закричал:
– Прекратите мешать оперативно-разыскным мероприятиям!
Видимо, он нечаянно нажал на кнопку громкой связи, потому что Лидия отчетливо расслышала громкий мужской голос:
– Извините, с кем я говорю!
– Капитан Табунов, а вы кто такой? – огрызнулся Табунов.
– Майор Грушин, – последовал ответ. – Могу я узнать, каким образом к вам попал телефон Лидии Александровны Дуглас, которой я звоню?
– Я конфисковал его как имущество задержанной по подозрению в совершении убийства! – лихо отрапортовал Табунов. – Впрочем, гражданка Дуглас только что созналась в этом.
– Что?! – вскричала Лидия. – Вы сумасшедший, что ли?! Я же в ироническом смысле… я же ваши слова процитировала насчет фигуранта… это же бред, полный бред!
– А то, что ты квартиру мою ограбила, это не бред? – проорала Жанна, явно рассчитывая, что ее голос будет услышан всеми, в том числе и неведомым ей майором Грушиным.
Похоже, цель была достигнута, потому что Грушин спросил:
– Капитан, вы, случаем, не в палате номер шесть среди пациентов с маниакально-депрессивным психозом? Хотя вообще-то мужские и женские отделения в психушках помещаются отдельно…
– Что? – обалдело выдохнул Табунов.
– Что слышите, – жестко сказал Грушин. – Немедленно передайте трубку Лидии Александровне.