Личный оборотень королевы
Шрифт:
Я схватила свою старенькую шаль, накинула на плечи, потому что в доме по летнему времени не топили и я уже озябла стоять в одной рубашке, и выпорхнула из своей комнаты. Бегом, скорей, легче, легче ступать, чтобы не скрипнула ни одна половица!
Вот знакомая дверь в кабинет. Я распахнула ее.
На бюро догорала забытая свеча.
Вот шкаф. Я повернула ручки.
Ах… даже при тусклом огоньке почти догоревшей свечки мне было видно, что нижняя полка шкафа пуста.
Сундучок! Вера Сергеевна унесла сундучок! И передала его своему любовнику!
Само
Все происходящее мне было непостижимо.
Я растерянно таращилась на книги, словно названия, тускло поблескивающие на корешках, могли натолкнуть меня на какую-то догадку. Я снова перечитала их: «Магия Арбателя», «Гептамерон», «Книга священной магии Абрамелина-Мага», «Магическая книга доктора Фауста», «Книга Ангелов, Колец, Печатей и планетарных Символов». Вот эта, с оборванным корешком, сколь я помнила, называется «Руководство для желающих изведать суть деяний тайных, опасных и разум затемняющих». А остальные?
Я взяла оловянный подсвечник с бюро и поставила на полку шкафа, а потом стала одну за другой вынимать книги, чьих названий не было видно на корешках. Открывала их одну за другой и читала: «Книга Мертвых Имен», «Деломеланикон, или Девять врат в Царство Теней», «Книга Дагона», «Библия Дьявола», «Библия Проклятых»…
От этих названий мороз прошел по моей спине. Это были книги по черной магии, по самому страшному богопротивному искусству!
Недаром меня напугало «гаданье», к которому меня склонила Любаша! Недаром мне еще тогда чудился запах адской гари, исходивший из шкафа. Это были греховные книги! Книги приспешников бесовых!
Зачем, почему хозяйка держит их тут? Конечно, они привезены из Англии вместе с прочими ее вещами. Но кем же был человек, которому они принадлежали? Ее муж, Вольф Дуглас, – кто он был? «В том человеке все помещалось – плохое и хорошее», – вспомнила я слова отца.
Не знаю, сколько времени провела я около шкафа и сколько бы еще стояла там, однако свеча, затрещав и погаснув, привела меня в чувство. Впрочем, стало ненамного темней, поскольку в окно смотрела луна. Я ощупью переставила подсвечник на бюро, закрыла шкаф и прокралась вон из комнаты, ступая по светлым лунным квадратам, перечеркнутым оконными переплетами. Ноги у меня заледенели, да и вообще я так замерзла, что зуб на зуб не попадал.
Я скользнула в свою комнату, прыгнула в кровать, закуталась в одеяло и долго тряслась, подтянув колени к подбородку, безуспешно пытаясь согреться. Из ноздрей не уходил запах адской гари, от него меня подташнивало. Наконец я почувствовала, что дрожь моя утихает. В эту минуту я услышала, как скрипнула половица возле моей двери, и поняла, что Вера Сергеевна вернулась. Судя по тому, что я различила только самый легкий скрип, она была без своей тяжелой ноши.
Дрожь моя вернулась ко мне. Сейчас я ощущала только безотчетный ужас, вспоминая дьявольские названия книг, стоявших в шкафу, и душный запах гари вновь сделался тошнотворно-отчетливым.
Вдруг некая догадка поразила меня. Я выбралась из нагретой постели и подошла к окну. В слабом свете звезд я увидела, что ладони мои испачканы чем-то черным и пахнущим гарью.
Боже мой, да ведь это из-за того, что я трогала книги! Их обложки были опалены, и следы гари, а также ее запах все еще сохранились на некоторых.
Книги побывали в огне… Я вспомнила, как боится слова «огонь» Алекс. Не тот ли огонь, который оставил страшный след в его памяти, коснулся этих книг? Где и как это произошло?..
Это не мог быть пожар в доме Дугласов, ведь иначе Вера Сергеевна не смогла бы привезти с собой столько вещей, мебели и платьев (болтушка Любаша успела сообщить, что ее наряды удивительно хороши!). Тогда где могли обгореть книги? Может быть, их бросили в печь, подожгли, а потом раздумали жечь? Или, что еще страшнее, они сами не смогли сгореть?!
Я попыталась представить себе это, пока мыла руки, но тут силы оставили меня. Я вернулась в постель и наконец уснула.
Лидия осмотрелась и обнаружила, что лежит на кровати посреди пустой маленькой палаты. К ее руке тянулся тонкая трубочка из капельницы, стоявшей рядом, и первое, что сделала Лидия, это выдернула из вены иглу, а пластырь, который ее придерживал, оставила, только прилепила его покрепче, закрыв ранку в сгибе локтя.
Лидия оказалась практически раздета – только в хилой какой-то рубашонке, похоже, больничной, ну и еще одноразовые больничные трусишки на нее все же надели… Ее одежды, сумки и обуви нигде не было.
Она приуныла. Вообще могли бы хотя бы в собственную пижаму переодеть, которую она прихватила от Жанны! Все те планы, которые в голове роились, вряд ли воплотишь в жизнь, будучи голой, босой и без копейки денег!
А медлить нельзя. Вот-вот появится этот, как его, Игорь, чтобы сделать укол, от которого Лидии предстоит спать до утра, а этого она не может себе позволить, ведь за ночь невесть что может произойти!
Насколько Лидия поняла, Игорь задержался из-за какого-то срочного случая в реанимационной. Конечно-конечно, она всем желает здоровья и долгих лет жизни, однако грех не воспользоваться удобным случаем. Игорь обмолвился, что в коридоре кто-то сидит, охранник какой-то. Надо бы выглянуть осторожненько – вдруг он ушел?
Лидия спустила ноги с постели, но вдруг услышала шаги у двери.
Не успела!
Она распростерлась на постели и закрыла глаза. Сердце колотилось так, что, чудилось, его можно было из-за двери услышать.
Возвращается доктор? Или охранник идет проверить ее?
Заметят они, что игла выдернута из вены? Заподозрят неладное? Или подумают, что игла сама выскользнула?
Дверь открылась. Ноздри Лидии дрогнули, а сердце остановилось. Она отчетливо ощутила пустоту в груди и тишину в палате. Пугающий вещий холод сковал тело.