Лицо ангела, разум киллера
Шрифт:
– Да?
– Тот мужчина за столиком просил тебя позвать, – Алена невежливо ткнула пальцем в Матвея, хотя нумерацию столов я знала.
– Окей, спасибо.
– Что там? – рявкнула Юлька, послав бармена к черту. Алена скукожилась и бросилась в подсобку, изображая рвение.
– Матвей приглашает за столик.
– Так иди.
– Ага, уже лечу. Он меня дома чуть не покалечил.
– Слушай, Адка…
– Да иду, – разозлилась я, махом допила кофе и направилась к столу. Плюхнувшись
– Забавно, – усмехнулся он вместо приветствия. – Думал, ты не подойдешь.
– Почему же? Я девушка свободная, ты парень симпатичный.
– А я вот считаю, что ты просто слишком любопытна.
– Не без греха, – призналась я. Матвей жестом подозвал официантку и равнодушно спросил:
– Чего хочешь?
– Кофе и воды, – повторила я его заказ. Алена закивала, а Матвей попросил то же самое.
– Я слушаю, – сообщила я, как только официантка удалилась.
– Что?
– Ты позвал меня, и я тебя внимательно слушаю.
– Вот как. Я сегодня навестил парня, у которого угнали тачку, – без предисловий начал Матвей. – Он рассказал, что подозревает своего дружка. Виталия.
– Угу, – промычала я.
– И, что самое интересное, он почти слово в слово повторил мне то, что ты озвучила сегодня. Совпадение?
– А что он мог сказать? Правда одинакова, – пожала я плечами. Барабаня пальцами по столу, Матвей задумчиво произнес:
– В этом городке все врут. Но поверь мне, детка, я обязательно докопаюсь до правды.
– Конечно, – закивала я. Алена принесла кофе, водрузив дымящий напиток передо мной. Руки девушки заметно дрожали, и темная жидкость немного расплескалась на блюдце.
– В чем дело, Алена? – мягко спросила я. Официантка помотала головой, а на ее глазах показались слезы. – Рамиль?
Кивнув, Алена пробормотала извинения и спешно скрылась в подсобке. Я кинула гневный взгляд на Рамиля – могла себе позволить, раз уж сижу с Матвеем. Сын Мусы, стоявший у входа, крутил меж пальцев блестящий нож, и гадко улыбнулся мне в ответ.
– Давно сидит? – спросил Матвей, скользнув по Рамилю безразличным взглядом.
– Года два.
– Ясно. А Муса знает?
– Да. Пытался лечить – бесполезно. Но при отце Рамиль держится, а когда его нет – уходит в разнос. Давай сменим тему.
– Давай, – легко согласился Матвей. – Поехали ко мне.
– Что? – опешила я. Нет, тема-то сменилась, однако на слишком откровенную и пошлую.
– Нет, лучше к тебе.
– Никто ни к кому не поедет, – решительно заявила я. – Если ты считаешь, что я из таких, кто ложится…
– Я так не считаю, – перебил меня Матвей. – Просто сразу понял, что ты мне подходишь. Ты веришь, что
– Нет, – покачала я головой. – Это невозможно. Можно влюбиться во внешность, но не в душу.
– А я верю.
– И что, ты в меня влюбился? – со смешком спросила я, а Матвей серьезно ответил:
– Да.
– Ты врешь, – разозлилась я. – Чего ты мне тут лапшу на уши вешаешь?
– О, какие выражения. Можешь не верить, но исход будет таков: ты и я в одной постели.
– Да иди ты к черту, – рявкнула я, вставая, чтобы уйти. Неуловимым движением Матвей схватил меня за руку.
– Запомни, детка, я не люблю, когда мне хамят.
Смерив его презрительным взглядом, я резко выдернула руку. Впрочем, Матвей не сжимал ее крепко: подозреваю, если бы он не хотел меня отпускать, то так просто освободиться бы не удалось.
– Ну что? – шепотом спросила Юлька, припрыгивая от нетерпения.
– Ничего нового. Предлагал поехать к нему.
– Вот козлина, – возмутилась Юлька и покосилась на Рамиля. – Адочка, ты же сейчас не уедешь?
– Мне работать надо.
– Мне тоже! Останься, пока Рамиль не свалит.
– Кажется, проблема решилась сама собой, – ответила я, наблюдая, как Матвей по-хозяйски кладет руку на плечо Рамилю и уводит его на улицу.
– О! – издала Юлька невнятный звук. – Скорее пошли, посмотрим!
Быстрее ветра Юлька метнулась на кухню. Я, понятное дело, пошла за ней. Миновав поваров в белых колпаках, мы пробрались к черному входу, куда обычно привозили продукты, и приоткрыли дверь. Юлька высунула нос на улицу, прислушалась и сказала со знанием дела:
– Они за углом стоят. Тут ничего не услышим. Придется выйти.
Идея показалась мне опасной – если нас застукают, обычным выговором не отделаемся, однако любопытство победило. Передвигаясь на цыпочках, мы подкрались к углу и замерли: от Матвея с Рамилем нас отделяли жалкие пару метров, поэтому разговор мы слышали прекрасно.
– Еще раз спрашиваю: где ты был одиннадцатого утром?
– Да пошел ты…
Раздался какой-то шорох, потом сдавленный крик. Кто-то чиркнул колесом зажигалки.
– Гнида, – пробормотал Рамиль, тяжело дыша. Шорох повторился, и сын Мусика заговорил уже писклявым голосом: – Дома я был, дома! Мать подтвердит. Приехал где-то около девяти утра.
– Узнаю, что соврал, ты – труп.
– Да пошел ты…
Послышались шаги по гравию, и мы с Юлькой, переглянувшись, метнулись обратно в клуб. Закрыв за собой двери, подруга шикнула на изумленных поваров, которые оторвались от приготовления пищи, и жалобно посмотрела на меня.
– Адка, Рамиль сказал, что дома был.