Лицо в темной воде
Шрифт:
– Жизнь с этим человеком была настоящим адом, – говорила Дина с экрана телевизора. – И я рада, что все это кончилось.
Злобный, хриплый рык, вылетевший из гортани Шуравина, прозвучал еще более зловеще из-за сгустившейся за окном тьмы.
– Ты еще узнаешь, что такое ад, малышка, – прорычал он. – Я тебе покажу настоящий ад!
Руслан Маратович выключил телевизор и снова впал в мрачную задумчивость. Сидя в кресле, он вспоминал годы, прожитые с Диной, и в его душе росли обида, злоба
Шуравин всегда ощущал, что в жене есть какой-то стержень, который ему не согнуть и не сломать, как бы он ни кричал и ни размахивал кулаками. На самом деле, Дина никогда не покорялась ему. «Да», – говорили ее губы. «Нет», – говорили ее глаза.
Иногда ему хотелось выколоть эти глаза, выдавить их пальцами, чтобы они не смотрели на него так; и чем смиренней вела себя Дина, тем больше бесился Шуравин. Он любил и ненавидел ее. И только выпивка помогала расслабиться и погасить эти внезапные вспышки ярости и гнева.
Вспомнив о выпивке, Руслан Маратович поднялся с кресла и, чертыхаясь, кряхтя и кутаясь в теплый халат, побрел к мини-бару. Выбрал бутылочку коньяка, свинтил крышку и сделал большой глоток.
Выпив второй глоток, Шуравин почувствовал, как душу его объяла звериная ярость, и понял, что взорвется, если не выпустит эту ярость наружу. Он взял со стола мобильник и набрал номер своей бизнес-помощницы.
– Слушаю вас, Руслан Маратович, – услышал он в трубке спокойный, холодноватый голос Инги Александровны.
– Ты уже слышала про интервью моей женушки? – процедил Шуравин сквозь сжатые зубы.
– Да.
– Сможешь выяснить, где она сейчас?
– Разумеется.
– Сделай это побыстрее. А я пока оденусь.
Шуравин отключил связь, швырнул телефон на стол и пошел переодеваться.
10
Дина и Иван стояли в полутемном коридоре и смотрели друг другу в глаза.
– Не знаю, правильно ли я поступаю, – тихо говорила Дина. – Наверно, я не должна была рассказывать обо всем этом в интервью. Но я ничего не могла с собой поделать.
– Ты все правильно сделала, – сказал Иван. – А насчет развода – мы уже обсуждали это тысячу раз. Нужно было только решиться. Этого ублюдка уже не исправишь. Я рад, что ты это поняла.
– Господи, неужели я и правда сделала это?
– Да. Ты это сделала.
Иван обнял ее за талию, привлек к себе. Дина подставила губы и закрыла глаза. Они стояли в полутемном коридоре и целовались. Долго, нежно, самозабвенно.
– Я сняла хороший номер в гостинице, – сообщила Дина.
– Мы можем поехать
Дина покачала головой:
– Нет. Я хочу пожить в гостинице. Пока все не утрясется.
Иван улыбнулся:
– Хорошо. Пусть все будет так, как ты хочешь.
Обнявшись, они пошли по коридору, но успели пройти всего несколько шагов, когда хрипловатый голос грубо окликнул их:
– Эй! А ну – постойте!
Дина остановилась и оглянулась. К ним по коридору широкими шагами, набычившись, приближался Шуравин.
– Боже, – тихо прошептала Дина и прижалась к Ивану.
Он обнял ее за плечи и шепнул на ухо:
– Не бойся.
Шуравин остановился перед ними, бешено сверкая глазами. Крепкий, кряжистый, с густой щеткой седеющих волос, с угольно-черными глазами, которые сейчас казались раскаленными докрасна. Кулаки его были сжаты.
– Я требую объяснений! – прорычал Шуравин.
Иван выступил вперед.
– Послушайте… – дерзко начал он.
– Подожди, Иван. – Дина прямо посмотрела Шуравину в глаза. – Что ты хочешь знать? Спрашивай, я отвечу.
– За что? – прорычал Шуравин. – За что ты меня так?
– Ты сам знаешь, за что. Я терпела пять лет. Ты меня унижал, бил… Потом каялся и снова бил. Но оказывается, ты меня еще и обкрадывал.
Казалось, Шуравин не расслышал ее слов.
– Ты меня публично унизила! – заорал он.
Дина медленно покачала головой:
– Нет. Ты сам себя унизил. И мне тебя не жаль. Прощай!
Дина отвернулась, взяла Ивана под руку, и они двинулись дальше по коридору.
– Гадина! – хрипло выкрикнул ей вслед Шуравин.
Дина и Иван не обернулись.
– Руслан Маратович, они не стоят вашего презрения, – произнес за спиной у Шуравина спокойный, холодноватый женский голос.
Шуравин обернулся. За спиной у него стояла Инга Александровна. Высокая, стройная, в деловом костюме, с высокой прической и строго поджатыми губами. В стеклышках ее золотых очков отражался мертвящий свет люминисцентных ламп.
– Руслан Маратович, я…
– Ты можешь оставить меня в покое?! – рявкнул на нее Шуравин. – Хоть на минуту – оставь меня одного!
Вместо того чтобы стушеваться и уйти, Инга Александровна сунула руку в сумочку, висящую у нее на плече, достала блистер с таблетками, выдавила одну и протянула ее Шуравину.
– Что это? – грубо спросил тот.
– Успокоительное, – невозмутимо ответила Инга Александровна. И добавила спокойно и рассудительно: – Она не заслуживает вашей ярости. И вашего презрения.
Шуравин вдохнул воздух полной грудью, а затем шумно выдохнул. И вдруг усмехнулся:
– Ты права. Ты всегда делаешь все, как надо. Давай сюда свою таблетку.
Он взял капсулу и забросил ее в рот.
– Есть чем запить?
– Конечно. – Инга Александровна достала из сумки бутылочку с минеральной водой.