Лицо в тени

Малышева Анна Витальевна

– …Ты думаешь? – возмущенно спросила Алина. Она давно расхотела спать, тем более что шаги над головой становились все более тревожными и настойчивыми. Василий метался из угла в угол.

Марина ничего не ответила. Помолчав, она заговорила о том, что, приехав с детьми на дачу, она впервые серьезно задумалась об их безопасности. Если Андрей – с его-то безвольностью, с его умением перекладывать проблемы на чужие плечи, в самом деле подставит ее под удар… Что она сможет сделать, чтобы уберечь сына? Чем она владела? Что могла отдать тем людям, которые придут и потребуют деньги в обмен на безопасность Ильи? У нее было единственное имущество, принадлежавшее ей одной. Дача. Половина

участка и дома. Ее законная часть наследства.

Именно тогда она впервые поинтересовалась, сколько может стоить дом. Марина сделала это очень осторожно – купила и прочла несколько газет, где содержались объявления по торговле недвижимостью. Обиняками расспрашивала бабу Любу, но толку не добилась. Андрей никак себя не проявлял, муж держался ровно. Он много работал, на дачу приезжал редко. Отношения между супругами были мирными, как никогда раньше. Марина готова была на все, чтобы ему угодить. Иногда ее разговоры с Андреем казались ей кошмаром – сном, который нужно просто забыть, не трепать себе нервы… Однако кошмар снова прорвался в ее явь.

Она уже две недели прожила с детьми на даче. В Москве Марина не побывала ни разу. Все необходимые продукты привозил муж, когда приезжал на машине провести с семьей выходные. Каждый раз, встречая его у калитки и помогая выгружать сумки, Марина пыталась поймать его взгляд. Не случилось ли чего в ее отсутствие? Не сердится ли на нее Василий? Может быть, он все уже знает, но пока предпочитает скрывать? Эти первые минуты после встречи были для нее сущим мучением – муки неизвестности были хуже открытого скандала. Но потом, когда она убеждалась, что муж все еще ничего не знает – как ей становилось легко! Даже страха больше не было – только угрызения совести.

Потому что, сколько она ни убеждала себя, что ни в чем не виновата, – но чувство вины не исчезало. Марина сто раз говорила себе, что вовсе не заставляла Василия брать на себе заботу о чужом ребенке. Она никогда не хотела его обмануть и пыталась держать данное когда-то слово – не искала встреч со своим бывшим возлюбленным. Она старалась сделать все, что он от нее требовал.

И вот – расплата. Спустя столько лет, что ей хотелось воскликнуть: «За что? Почему сейчас?» Она испытывала к Андрею жгучую ненависть и давала себе слово, что, если, не дай бог, им еще раз доведется встретиться – она переломит свою мирную натуру и даст ему пощечину! Для нее это было то же самое, что для более агрессивной женщины – кого-то убить.

Но больше всего она рассчитывала, что этой встречи не будет. Он не звонил. Василий с ним не сталкивался. И может быть, Андрею никогда не удастся найти ее здесь, на даче…

А это ему удалось. И случилось это как раз в очередное воскресенье, когда вся семья была в сборе. Василий, в подсученных до колена спортивных штанах, бродил по участку со шлангом, перекладывая его с одной грядки на другую. Дождя давно не было, и нужно было поливать клубнику и огурцы. Дети ему не помогали – они самовольно разделись, намазались кремом для загара и залезли на крышу. Приставную лестницу Илья втащил за собой, таким образом, отрезав путь родителям. А родители очень хотели их оттуда снять. Василий требовал, чтобы они помогали ему в саду, а Марина просто боялась, что шифер, которым была крыта дача, не выдержит и проломится. Убиться они не убьются, но сломать что-нибудь могут. Время от времени она подходила к дому и начинала читать сыну нотации. Сверху доносились только сдавленные смешки Кати да хруст огурца – у мальчишки была привычка все время что-то жевать. И еще – лай Дольфика.

– Хоть собаку спустите вниз! – потребовала она. – А вдруг он упадет?

– Я

его держу, – откликнулся Илья. – О, мам! К нам гости!

Он первым увидел мужчину, уже некоторое время стоявшего у закрытой калитки. Марина обернулась, и солнечный день показался ей черным. Там стоял Андрей.

Ее первая мысль была о муже – где он сейчас? Василий работал в другой части сада, за домом, и калитки видеть не мог. Она побежала по дорожке, торопливо оправляя старый, расходившийся на груди халат. «Выпихнуть его отсюда, увести подальше… Нельзя, чтобы они встретились…» – стучало у нее в голове.

Она выскочила на улицу и сквозь зубы приказала Андрею идти за ней. Тот послушно двинулся следом. Марина рада была и побежать, но это сразу привлекло бы к ним внимание. Она шла очень быстро, пока не свернула за угол. Только здесь, в тени нависшей над чужим забором сирени, она остановилась, загнанно дыша сквозь стиснутые зубы.

– Как ты посмел… – выдавила она наконец. – Да не стой посреди улицы, иди сюда!

Он подошел к Марине вплотную и неожиданно схватил ее руки. У нее мелькнула нелепая мысль – что он снова собрался за ней ухаживать. Но в ту же секунду она увидела, что Андрей плачет.

Она впервые видела, как плачет мужчина. И это произвело на нее совершенно обезоруживающее действие – вся ярость мгновенно прошла. Осталась растерянность да еще страх – что их кто-нибудь увидит вместе.

Андрей признался, что снова обратился к родителям Василия за справкой – где его можно найти. Сперва он звонил Марине домой, но там никого не оказалось. Продолжая держать женщину за руки, так что она не могла вырваться и убежать, он рассказал, что теперь у него совсем мало надежд, что его дело кончится благополучно. Ему удалось достать в одном месте немного денег, но во-первых, это капля в море, а во-вторых – тоже под проценты… Он, конечно, давно не общался с Васей – так, по старой привычке, Андрей продолжал звать бывшего друга. Но все-таки слышал, что дела у него идут на лад и зарабатывает он прилично. Если бы он только знал, к кому еще можно обратиться – он бы обратился! Но совершенно не к кому. Все от него отвернулись. Он понимает – это странно, что он привязался к семье бывшего друга, с которым не общался столько лет… Но ей-богу, он все вернет, при первой же возможности!

День был жаркий, но Марина всем телом ощущала какую-то затхлую, погребную сырость и холод. Все, что она могла сказать, что уговоры бесполезны, и она не станет просить мужа ни о каких одолжениях. Точка. Конец. Андрей должен найти другой выход.

И тогда он повторил то, что пугало ее больше всего. У него не осталось никаких близких, кроме сына. И он очень боится, что если деньги не будут уплачены, то мальчику может угрожать опасность…

Марина вырвала руки и исполнила свое намерение – дала ему пощечину. Он даже не пытался отвернуться – вытерпел удар, как будто это было нечто обыденное и совсем необидное. Тогда она заплакала:

– Навязался на мою голову… Что же мне делать, во что ты меня втянул! А нельзя им сказать, что Илья – не твой сын?

– А как я скажу? Все давно знают, что он мой. Десять лет был мой, и вдруг – чужой.

– Ну скажи им, что я еще до свадьбы гуляла с Васькой!

– Никто не поверит, – даже с какой-то гордостью сообщил Андрей. – Ты же тогда была со мной. Да они все видели, что ты на Ваську внимания не обращаешь! Что же я им скажу? Они только посмеются.

Марина и сама понимала, что такой чепухе никто не поверит. Андрей любил хвастаться своими победами – это она уже поняла. И наверняка его приятели узнали о первом же поцелуе, которого он добился от Марины в начале того давнего лета…