Лицо
Шрифт:
– Меня зовут Оттил Пеншоу, и с прессой я не имею ничего общего. – С этими словами он непринужденно опустился в кресло напротив арбитра Долта. – Завтра у вас состоится слушание по делу «Банка Куни» против «Эттилии Гаргантир» и других. Надеюсь, вы не сочтете неуместным, если я осмелюсь обсудить с вами кое-что, касающееся этого дела?
Арбитр Долт, глядя изучающе на Оттила Пеншоу, увидел перед собой человека хоть еще и несколько молодого, но достаточно уже зрелого. От его внимания не ускользнули ни быстрый, умный взгляд, ни приветливое, располагающее выражение лица.
Пеншоу выдержал сверлящий взгляд арбитра, нисколько не изменившись в
– А какое, собственно, вы имеете отношение к данному делу?
– В определенном смысле я тоже являюсь заинтересованной стороной, поскольку тесно связан с ответчиком, но прибыл я сюда, естественно, вовсе не для того, чтобы докучать вам, а в связи с некоторой неординарностью рассматриваемого дела. Неординарность же заключается в том, что не обо всех нюансах можно говорить официально, а как раз вот эти-то нюансы и проливают определенный свет, позволяя составить более ясное представление о рассматриваемом вопросе и придавая цельность общей картине.
Веки арбитра Долта лениво опустились, лицо стало еще более отрешенным, чем обычно.
– Меня не интересуют никакие мнения, высказанные в неофициальном порядке.
– Об этом не может быть и речи. Заверяю вас, я хочу только представить на ваше рассмотрение кое-какую сугубо конфиденциальную информацию о таких фактах, которые сами по себе являются подсудными деяниями, вне связи с рассматриваемым вами делом.
– Ну что ж, говорите.
– Благодарю вас, сэр. Начну с того, что я представляю владельцев «Эттилии Гаргантир». Корабль арендован фирмой «Гектор-Транзит», являющейся дочерним предприятием компании «Котзиш», которая, в свою очередь, представляет из себя акционерное общество взаимного доверия, директором-распорядителем которого является ваш покорный слуга. Все, на первый взгляд, в полном ажуре, но вот здесь-то нас и поджидает подвох: подлинным владельцем корабля является некий Лене Ларк. Это имя вам говорит о чем-нибудь?
– Разумеется. Это крупный преступник, пользующийся крайне дурной славой.
– Совершенно верно. И он, естественно, категорически против того, чтобы предстать перед веганским судом и идентифицировать себя. Подобное для него полностью исключено. Исходя из этого, предлагаю, чтобы вместо его показаний, то есть показаний Ленса Ларка, к рассмотрению были приняты мои показания, поскольку именно я являюсь фактическим распорядителем собственности, проходящей по рассматриваемому вами делу.
На мертвенно-бледном лице арбитра Долта не дрогнул ни один мускул, только чуть-чуть затрепетала синяя жилка у виска.
– Во время предварительного слушания я постановил, что к рассмотрению будут приняты только свидетельские показания подлинного владельца корабля на тот момент времени, когда было совершено правонарушение, на которое в своем заявлении ссылается истец. Я не усматриваю каких-либо причин для пересмотра вынесенного мною судебного постановления. Особый статус данного свидетеля не относится к сути дела и не может оказать влияния на выносимое судом окончательное решение.
– Складывается впечатление, – произнес Оттил Пеншоу, едва сдерживая улыбку, – что ваша точка зрения по данному вопросу такова: если Ленс Ларк соизволит выступить со свидетельскими показаниями в веганском суде, то из этого вовсе не вытекает, что с ним будут обращаться как с преступником, по собственному желанию явившемуся с повинной. Я правильно вас
Арбитр Долт впервые за все время беседы изогнул губы в подобии улыбки:
– Совершенно верно. Слушание открывается завтра. Этот Ларк налицо и готов дать показания?
Оттил Пеншоу понизил голос:
– Наш разговор можно считать строго конфиденциальным?
– Я не могу взять на себя подобных обязательств.
– В таком случае ваш вопрос останется без ответа.
– Ваша осторожность позволяет мне предположить, что данное лицо действительно находится сейчас где-то поблизости.
– Давайте рассмотрим такой гипотетический случай. Будь Лене Ларк сейчас здесь, вы бы согласились принять его свидетельские показания на закрытом судебном заседании?
Арбитр Долт нахмурился:
– Я рассчитываю на то, что он действительно даст показания, чтобы ускорить рассмотрение дела, в любом исходе которого он, пожалуй, заинтересован больше, чем кто-либо еще. Общеизвестно, что он грабитель, палач и убийца. И вдруг такая нерешительность в даче каких-то всего лишь двух-трех лжесвидетельств? А ведь, может быть, ему не придется лжесвидетельствовать, ибо удастся документально подтвердить данные им показания?
Оттил Пеншоу еле слышно рассмеялся:
– Вы и я, Ваша Светлость, несмотря на всю разницу в нашем положении, обычные люди, как и все, а Лене Ларк представляет собой нечто совершенно иное. Я даже не осмеливаюсь предположить, с какими свидетельскими показаниями он вдруг возьмет да и выступит. Подтверждения его показаниям могут действительно существовать, но может случиться и так, что они окажутся голословными. И тогда обвинения против него начнут нарастать как снежный ком, а оказаться за решеткой за лжесвидетельство столь же малоприятно, как и за самое изощренное преступление. А вы в своем предыдущем постановлении настаивали на том, что вас устроят показания только подлинного владельца. Порочный круг, из которого только один выход – высказанное мною чуть ранее предложение.
Арбитр Долт нахмурился:
– Возбужденное «Банком Куни» против «Эттилии Гаргантир» дело действительно весьма неординарно. В сложившихся обстоятельствах единственное, что я в состоянии сделать, это вынести как можно более беспристрастное решение, не принимая во внимание прежние деяния тяжущихся сторон. Такая позиция вполне согласуется с моей внутренней глубокой убежденностью в том, что каждое дело должно рассматриваться с учетом его специфических особенностей. Поэтому, несмотря на всю свою приверженность к неукоснительному соблюдению процедурных вопросов в полном объеме, я на собственный страх и риск согласен выслушать показания этого человека на закрытом судебном заседании. Можете пригласить его в мой номер в гостинице «Кафедральная» ровно через два часа. Видит небо, я делаю все, что могу, во имя беспристрастности и справедливости!
Оттил Пеншоу улыбнулся и робко произнес:
– Не угодно ли вам пройти прямо сейчас в выбранное мною место для проведения закрытого судебного заседания?
– Исключено.
– Вам должна быть понятна та тревога, которую испытывает лицо, чьи интересы я представляю.
– Если бы жизнь его была безупречной, он мог бы шагать по ней с гордо поднятой головой, не задумываясь, как и куда ставить ноги.
– Что-что, но шагает он по жизни ох как небрежно. – Оттил Пеншоу поднялся и на несколько мгновений застыл в нерешительности, затем произнес с наигранной учтивостью: – Я сделаю все, что в моих силах.