Лик Архистратига
Шрифт:
— Слышь, Терёчище, о чём это он? — снова потянул за рукав дракончик. — Если голос говорит много и говорит ни о чём, так зачем тогда он нужен?
— Тихо ты, — одёрнул его мальчик. — Сейчас ещё и не то услышишь. Пусть говорит пока. Нам всё равно до леса дойти надобно.
— И стали мы славить Сварога и Даждьбога, которые во Сварге пречистой, — продолжал голос. — Перуна и Стрибога, которые громами и молниями повелевают. А Стрибог также ветрами ярится по земле. И того Ладо-бога, который правит ладом, радостью и благостью всяческой. И Купало-бога, который правит мытнями и всяческими омовениями. И Яро-бога, который правит яровым цветением и русалками с водяными, лесовиками и домовыми. И Сварога, который правит всяким родом. И Щура и пращуров, которые умерли сотни лет назад. Тех Богов мы почитали и от них радость имели, возымей и ты… [82]
82
Там же.
Прямо в воздухе с разных сторон начали возникать изображения древнерусских богатырей, но чем ближе дракончик и Терёшечка подходили к опушке мрачного леса за маковым полем, тем тревожнее становился воздух, даже изображения русских витязей стали поочерёдно исчезать. Дракончик Шурик тоже почувствовал человеческую тревогу и со смятением посмотрел на спутника.
— Слушай, Терёчище, нам туда в каменный лес, по-моему, не стоит ходить, — дракончик для уверенности показал пальцем на впереди маячащий лес. — Там ничего хорошего для нас не приготовили, тем более, в каменном готическом лесу русичей нет и не было. Зачем нам туда?
— Шурик, я просто чувствую, что заглянуть надо хоть на опушку, — мальчик просительно посмотрел в глаза дракончику. — Если ты мне друг, то не бросай меня, пожалуйста.
Огненные глаза Шурика снова вспыхнули пламенными зайчиками. Он даже скромно прикрыл веки, чтобы не выдавать своего волнения, ведь впервые его кто-то назвал другом! И не кто-то, а человек, частью которого он сейчас был. Если личность относится к себе с уважением, то это действительно личность!
Но, прислушавшись к словам дракончика, его хозяин взглянул на зовущий лес повнимательней и увидел, что он действительно каменный, то есть многие деревья очень походили на настоящие, только были вылеплены из глины или вырезаны из какого-то мягкого камня. Причём, почти весь сказочный лес по форме напоминал стрельчатые тевтонские замки, а кроны деревьев были узкими и вытянутыми вверх, как готические окна. Форму леса дракончик Шурик подметил точно, ничего не скажешь.
— Послушай, — Шурик по привычке схватил мальчика за рукав. — Может, я первый войду под кроны. Если со мной чего случится, то я всё равно живой в тебе останусь, огонь всё-таки. А если тебя в ловушку заманят, то я, пожалуй, даже родиться в материальном мире никогда не смогу.
— Сумеешь, — успокоил его Терёшечка. — Ты ведь теперь с именем. Не забывай этого. Но если думаешь, что тебе первому войти надо, то давай. Заодно и посмотри куда дальше идти. А то я знаю только, что пройти через лес надо и не знаю зачем. Наверное, всё это в мистерию входит, никуда не денешься.
Дракончик Шурик согласно кивнул и засеменил к искусственному лесу. Поскольку он уже стал личностью, фигура огненного зверя уже утолщалась по всем трём измерениям и он выглядел вполне прилично, по-настоящему. Осторожно войдя под кроны каменных деревьев, Шурик огляделся, принюхался и, не найдя ничего подозрительного, повернулся к Терёшечке, чтобы позвать его, мол, всё пока хорошо, бояться нечего. Но в то время, как он обернулся к мальчику, какая-то невидимая сила, похожая на тугой смерч, закрутила дракончика, сплющила, превратив его снова только в плоскую тень.
— Шури-и-и-ик! — завопил не своим голосом Терёшечка и кинулся на выручку своему огненному двойнику. — Шури-и-и…
Крик оборвался на полуслове и в следующую секунду смерч пространства скрутил человеческое тело, выжал его, как подвернувшуюся под руку мокрую тряпку и начал растягивать в тонкую верёвку длиной от опушки леса и до самого неба.
Наконец, верёвка лопнула где-то меж небом и землёй. Лес тут же успокоился и затих, как будто ничего не случилось.
— Я бы никогда не вернулся из царства теней, мамочка, — Терёшечка поднял на маму глаза. — Никогда бы не смог, если б Кунгурские старцы не следили сквозь время за моими приключениями. Недаром старообрядцы живут в Кунгурском треугольнике, потому что только в таких аномальных зонах можно открыть двери в другой мир. Меня просто вытащили оттуда, не дали превратиться в тень царства.
Зато мистерия посвящения пройдена и мы сможем потягаться с инфернальными силами за нашу жизнь, за человеческую радость, за настоящую любовь.
Патетика Терёшечки вдруг прервалась, потому что в том месте, откуда кораблик только что отчалил, прямо в воздухе возникла яркая, слепящая вспышка. Более того, луч ядовитого света протянулся к корме кораблика, где сидела мать с любимым сыном, встречи с которым добивалась так долго. А на груди Натальи тяжёлым набатом зазвенел колокол. Видимо, камень, подаренный кунгурским мальчиком, предупреждал новую хозяйку об опасности.
Наташа интуитивно закрыла обеими руками глаза, но когда отняла ладони, то не увидела рядом никого. Её сын, её мальчик Терёшечка, уже прошедший инициацию посвящения и ставший Екклесиастом, вдруг исчез, как будто рядом с матерью и не было никого вовсе. Наташа непроизвольно закричала. В этом крике, разлившемся над рекой, звучал свирепый рёв тигрицы, у которой прямо на глазах охотники застрелили её малыша. Слышался и плачь лебёдушки, увидевшей, как падает подстреленный влёт лебедёнок.
Наташа оглядела палубу маленького кораблика, но тела сына нигде не было. Юношу, прошедшего инициацию, не так-то просто убить. Только куда же он исчез?
Дима вздрогнул от донёсшегося крика боли и растерянно посмотрел в ту сторону, где стояла чёрная женщина, как бы ища ответа о происшедшем. Ведь что-то сейчас случилось, только что?! Ничего похожего на скомкиванье пространства и исчезновение атмосферы не происходило. Женщина была на том же месте, но руки у неё были уже опущены. В следующее мгновенье она, чуть приподняв подол платья обеими руками, зашагала в сторону Дмитрия.
В этом месте к воде спускалась гранитная лестница, но никакой пристани ещё не было. Только небольшой помост, сколоченный из струганных досок. Такие же доски громоздились штабелём на набережной. Вероятно, монастырские рабочие пока что оставили работу с пристанью, потому как приплывал пароходик, но и сейчас никто ещё не собирался возвращаться на рабочее место. Дима затравлено огляделся. Ему почему-то показалось, что чёрная дама его знает и что устроит ему здесь что-то похожее на скомкиванье пространства. Дама направилась прямо к Дмитрию, единственному свидетелю происшедшего и на секунду скрылась за штабелем лежащих на набережной струганных досок.
Ещё может быть можно было бы куда-нибудь удрать, скрыться от приближающейся дамы, только кто ж бегает от женщин?! Непроизвольно Дмитрий всё-таки огляделся, но никого из живых поблизости не было. Недалеко на метромосте, покрытом стеклянной сферической крышей, он увидел хвост голубого электропоезда, скользящего внутри стеклянной конструкции, но тоже показавшему Дмитрию хвост, как уплывший только что кораблик и улетевшая надежда избежать встречи с неизвестной женщиной. Та не заставила себя долго ждать, вышла из-за штабеля досок и решительно направилась к Дмитрию.