Лик Архистратига
Шрифт:
Никита замолчал, разглядывая гостью в упор: поняла ли она всё как надо? так ли он доходчиво объяснил женщине, что надо делать? ведь женская душа — тёмный колодец, и не выкинула бы она никаких ненужных телодвижений, спасая своего сына. Терёшечка тоже молча, разглядывал девушку. Потом подошёл к ней, снял со своей шеи какой-то камушек, висевший до этого на его шее вроде оберёга, и протянул гостье, ставшей им за короткое время знакомства уже не чужой.
— Этот камушек, тёть Наташ, привезён к нам из Америки. Там в штате Пенсильвания, где протекает река Делавэр, есть ещё один Бермудский треугольник, который американцы называют Долговязым Чёрным Эдди. Хотя все камни Чёрного Эдди никакие не чёрные, а наоборот, красные. Только цветом и отличаются эти скалы от остального базальта. Вот разве что остальные камни петь не умеют, а эти красные звенят на разные лады как на хорошей православной звоннице.
— Это ещё что за чудо?
В ответ на вопрос Терёшечка достал из кармана карандаш и тихонечко ударил по висевшему на шее у Наташи камушку. Пещера тут же наполнилась звуками, как будто маленький весёлый колокольчик оповещал собравшихся о том, что он ещё живой, что умеет издавать неповторимые звуки, то есть радовать окружающих тонким удивительным звоном серебряного колокольчика.
— Этот камушек поможет вернуться в наш мир если туго будет, — пояснил Терёшечка. — Его надо только к третьему глазу на лбу приложить и подумать о том месте, откуда к нам пожаловали. Ещё камушек предупреждать о беде будет, как на корове ботало. Перед тем, как вернуться захотите, лучше вспомнить все даже очень мелкие детали того места, куда хотите попасть, и всё будет тип топ. Это получше всяких там советов как себя вести и что не делать.
При этих словах Никита скорчил кислую рожицу и даже фыркнул на приятеля, будто обидевшийся скакун на седока, не умеющего взобраться на коня. А Терёшечка совсем по-детски показал ему язык, что развеселило Наташу. Глядя на неё, ребята тоже расхохотались. Как бы то ни было, а настроение у всех улучшилось. Беды бедами, но зацикливаться на них не стоило.
— Кстати, — вспомнила девушка. — Ты говорил, что меня в Зазеркалье какой-то тюльпа может встретить. Кто это?
— Ах, это, — кивнул Никита. — Дело в том, что раньше человеку было дано вызывать из астрала свою эфирную копию. Таковы, например, двойники многих царей, которых убивали вместо самих монархов. С годами это знание почти совсем утрачено. Разве что в монастырях Тибета и у египетских жрецов сохранилось кое-что из древних знаний. А вам, тёть Наташ, тюльпу может быть и создавать не надо будет. Сам явится. Никогда не забывайте кто ваш отец. Ну, всё, теперь идите снова к малахитовому дереву. Надо встать к нему спиной, раскинуть в стороны руки, как было у Иисуса на кресте, потом постарайтесь неотрывно глядеть в зеркальце, которое будет в руках у Терёхи. Он постарается поймать зайчик от блестевшего на дереве маленького Солнышка и направить вам в глаза.
От зайчика не отворачивайтесь. Если появится туман, то не пугайтесь, так надо. Просто сгустки времени иногда такими волнами накатывают, закачаешься!
— Хорошо ещё, если туман, а не шторм какой-нибудь, — вставил Терёшечка. — Тогда может показаться, что вообще тонешь и утонешь, если поверишь в накатывающиеся волны.
— Да, может случиться и такое, — подтвердил Никита. — Поэтому мы по кольцам времени пока не путешествуем. Только помните, никого и ничего бояться не надо. Лучше с помощью певчего камня возвращайтесь к себе в Крым или в Москву, а мы вас как-нибудь, даст Бог, отыщем.
Слушая Никиту, женщина кивала головой в такт наставлениям, потом просто подошла к заветному дереву, которое действительно служило мостом меж параллельными мирами и кольцами времени. Кто знает, придётся ли ещё побывать здесь?! Но Наташа верила и даже знала: придётся. Потому что мальчиков к ней на подмогу прислали не просто так. А то, что они ещё сами не бывали там, куда отправляют незваную гостью, так это дело поправимое. Тем более, мальчишки уже давно зубы точат на такое путешествие. Может быть просто посмотреть хочется, но навряд ли.
Встав спиной к дереву, Наташа раскинула руки в стороны и взглянула на стоящих неподалеку мальчиков. В руках Терёшечки уже вовсю блестело чудом восстановленное зеркальце, отражая блеск яркой удивительной звёздочки, исполняющей роль настоящего Солнца, вспыхивающего в самом центре малахитового дерева. Будто сердце Вселенной, совершая удары, выбрасывало в сумрак пещеры сгустки светящейся энергии.
Никита не соврал: откуда-то из-под гранитного монолита в пещеру поползли густые клубы белого непроглядного тумана, пахнущего промозглой сыростью, после которой даже на камнях вырастает такого же цвета ядовитая плесень.
Белёсая пелена поглотила мальчиков до колена, потом до пояса и продолжала подниматься всё выше и выше. Вскоре ребята совсем пропали, будто их никогда не было, только сквозь тугой молочный воздух всё же пробивался ещё блеск волшебного зеркальца.
Туман продолжал наступать по всем фронтам, стараясь отнять не только пространство, но и все чувства вместе с сознанием, которые человеку в тумане уже не нужны и больше никогда не пригодятся. Это напоминало депрессию безысходности, когда человек перестаёт верить в свои силы, не надеется уже на помощь Всевышнего и безвольно позволяет положить себя на жертвенник вместо тельца: «…и да созиждутся стены Иеросалимския. Тогда благоволиши жертву правде, возношение и всесожигаемая. Тогда возложат на олтарь Твой тельца». [64]
64
Псалтирь. Пятидесятый псалом Давида (др. слав.).
Наташа почувствовала сильное головокружение и, наверное, упала бы, задохнувшись вконец от душного бескислородного тумана, если б воздушные волны чистого ветерка не налетели откуда-то сбоку, принеся с собой горьковатый запах полыни, майской резеды и духмяной мяты. Это было воистину удивительно, но голова девушки в одну секунду очистилась, уступая место вспыхнувшим мыслям.
По мере того, как туман рассеивался, вокруг Наташи проступали совсем другие предметы. То есть, никакой пещеры уже не было да и предметов из оставленного в прошлом измерения тоже не было. Девушка оказалась в закрытом помещении, несмотря на то, что живой ветерок только что принёс откуда-то освежающий запах полевых трав.
Неистребимое женское любопытство взяло верх. Наташа тут же принялась осматриваться, но ничего удивительного на первый взгляд в образовавшемся глухом коридоре замечено не было. Помещение представляло собой длинный, уходящий куда-то вдаль, в темноту, коридор с невысоким потолком, по стенам которого слева и справа виднелись внушительные металлические двери. Причём, на каждой из дверей красовалось крохотное зарешеченное окошечко, будто весь длинный коридор был не более как тюремным.
Казалось, вот-вот вынырнет из коридорного полусонного спросонья не проспавшийся вертухай и, звеня объемистой связкой ключей на внушительных размеров кольце, примется обходить охраняемую вверенную ему территорию, издавая при каждом шаге сырой металлический лязг. Что говорить, если есть двери, значит, кто-то должен хранить от них ключи. Даже у Буратино когда-то оказался ключик от волшебной двери, а тут дверей этих не счесть. Как же без неподкупного ключника обойтись?
Надзиратель ниоткуда не возник, но Наташа непроизвольно передёрнула плечами. Что говорить, образ тюремного коридора подходил для этого места, но что это такое на самом деле девушка не могла сообразить как ни старалась. Тем более, оказавшись здесь, ей надо было что-то придумывать, что-то делать, а никто не мог подсказать — что именно?! Ведь не зря же в этот тюремный коридор ей необходимо было явиться. Может, пройдя по нему, девушка попадёт всё-таки куда надо или хотя бы встретит кого надо, кто подскажет что надо.