Лилии на ветру

Ежова Лана

Легонько проведя кончиками пальцев по меловому лицу мертвой, Бруно спросил:

– Какие вопросы вы хотите задать ей?

– Пусть назовет свои имя, фамилию, дату рождения и место проживания, а еще пусть скажет, где искать ее родственников, – перечислил маг.

Вампир приподнял брови:

– Вы позвали меня, чтобы узнать ее анкетные данные?

– Мы не можем установить ее личность. Особенно важен возраст убитой с точностью вплоть до нескольких месяцев. Осмотр трупа не позволил узнать его.

– Конечно,

ведь ее физическое состояние далеко от совершенства. Из-за того, что на ней кормились преступно много и часто, организм состарился и износился гораздо быстрее, чем полагается по биологическому возрасту. Не думаю, что из нее вообще собирались делать вампира.

– Если окажется, что девушка несовершеннолетняя, ты выступишь в суде против Веласкеса? – оживился Мирослав. – Твои слова – весомое обвинение.

– Нет, – лениво протянул вампир. – Какое мне дело до людишек? – И, склонившись над трупом, тихо произнес уже знакомые слова призыва.

Ничего не произошло. Маг одарил оборотня виновато-растерянной улыбкой.

Бруно вынул из рукава голубой рубашки, к слову отлично подчеркивающей глубину его глаз, узкий, короткий кинжал и провел по собственному запястью. Обмакнув конец оружия в темную кровь, коснулся бескровных губ и лба девушки. Несколько томительных секунд, и он повторил действия – с той лишь разницей, что своеобразной кистью стал указательный палец вампира.

Кирилл наблюдал за некромантом без содрогания, хотя от того, с какой неприкрытой нежностью тот прикасался к лицу трупа, по коже пробегали мурашки. Оборотень, по своей природе тянущийся к свету и жизни, не мог непредвзято оценить действия Бруно. Блондин – извращенец, тяготеющий к мертвым красоткам, а по-простому некрофил? Или он чтит смерть и относится к ней с уважением, как и полагается?

Вампир сложил руки на груди, наклонил голову и стал ждать. Вместе с ним и остальные.

– Что, и эта вне зоны доступа? – потеряв терпение, громко прошептал Мирослав.

– Нет, она здесь.

– Где? – сразу напрягся маг.

– За твоей спиной, – ответил Бруно и посмотрел повыше плеча Мирослава. – Спасибо, что отозвалась.

Магу еще не доводилось видеть неушедшие души, как не сталкивался он и с работой некроманта. Что уж было говорить о Кирилле. Оборотень почувствовал, как легкий холодок окутывает его кожу, и во все глаза уставился на пришедшую.

При жизни испитая едва не до конца, Эля выглядела скверно. После смерти ситуация ухудшилась: казалось, последние краски покинули ее лицо. От некогда пышущей здоровьем нимфетки, на свою беду привлекшей внимание вампира, осталась бледная тень.

– Где я? – Душа растерянно оглядывалась по сторонам.

– В морге, – невозмутимо ответил Бруно.

– Что случилось? Почему я здесь? – Голос девушки звучал надтреснуто и тонко.

– Ты умерла.

От резкости и холодности тона вздрогнул даже закаленный видом смертей

оборотень.

– Нет, ты врешь, – покачала головой душа. – Я жива.

– Нет. Посмотри, вот твои бренные останки. Ты свободна от земных оков.

Девушка медленно подошла к столу. Долго вглядывалась в свое покромсанное патологоанатомом тело, а потом упрямо покачала головой:

– Это какой-то трюк… я жива, я не могла умереть. Ведь вы все врете, скажите мне правду!

Мужчины, окружавшие ее тело, молчали. И тогда Эля прикоснулась к своей физической оболочке. Прикоснулась – и тут же отдернула руку.

– Больно, – прошептали бескровные губы. – Это не ложь… я умерла… Но ведь он обещал, что со мной такого не случится.

– Кто обещал? – жестко потребовал ответа Бруно. – Твой хозяин? Он обещал, что обратит тебя?

Девушка слабо улыбнулась:

– Он сказал, что любит меня.

– Он солгал. Когда любят, не осушают до последней капли.

– Он уверил, что это облегчит мне переход…

– Переход на тот свет, – жестко обрубил вампир и потребовал: – Назови свое имя, возраст, место жительства, ближайшую родню.

– Зачем? – Эля подошла к Мирославу и дотронулась до его груди. Когда кисть прошла сквозь плоть, маг дернулся, но не сдвинулся с места, тогда как душа отшатнулась. – Зачем тебе мое имя?

– Разве ты не хочешь наказать за свою смерть Иниго Веласкеса? – не сдержался Мирослав.

Бруно сделал страшное лицо и показал магу кулак.

– Наказать? – удивилась Эля. – Нет… я хочу любить его, как и прежде. Ведь это возможно? Скажи мне, любимчик Смерти? Я могу быть рядом с ним?

– Нет, когда тело закопают в землю, за тобой придут, и ты отправишься туда, где решится твоя участь.

– А если я не хочу? – настаивала девушка.

– Ты можешь стать призраком, но для такого выбора у тебя нет достойных причин или незавершенных дел.

– А моя любовь? Разве она не достойная причина?! – возмутилась Эля.

– Чтобы остаться здесь, нет. – Блондин поражал своей безжалостностью.

Эля переменилась в лице. Миловидное лицо перекосила злоба.

– Но ведь она осталась из-за любви! – обвиняюще завопила мертвая, указывая куда-то за спину вампира. – Она вечно с тобой! Ходит за тобой второй тенью!

Бруно вздрогнул, но не обернулся и сдержанно возразил:

– Причины ее пребывания здесь тебя не касаются. Тебе придется уйти. Назови свое имя и дату рождения.

– Не хочу, – злорадно скривилась Эля. – Вы используете это во вред моему любимому. Нет, вы ничего не узнаете! Оставьте меня в покое! – И она заверещала. Издаваемый ею звук не походил на обыкновенный девичий визг. От него полопались лампы, пробирки на столах, зазвенела металлическая посуда. Оказавшиеся в кромешной темноте полуночники зажали уши. Эля кричала, выливая в крике свою боль, отчаяние и разочарование…