Лилия и шиповник
Шрифт:
— Так вот, достопочтенный Али Мусаф. Нам необходимо пристанище на эту ночь, а на рассвете мы двинемся в дальнейший путь. Вы окажете нам эту услугу?
— Мы почтем это за великую честь! Занимайте любой дом в селении! Вам подадут все необходимое, но наше селение слишком бедно, будьте снисходительны, о сиятельный.
Алькаид лишь усмехнулся:
— Ты это говоришь нам, достопочтенный Али Мусаф? Для воина разве важна роскошь и благоденствие? На поле битвы нет шелковых подушек и изысканных яств, ведь так?
— Да, это действительно так. Это очень мудрое замечание, о сиятельный.
Во время разговора вокруг собрались люди. Лица были не слишком приветливы — военный отряд почти всегда нес беду или разорение. Но, как всегда, силе привыкли уступать. И у спешившихся всадников принимали лошадей, уводили к колодцу и кормушкам. А самих воинов приглашали войти в хижины, чтобы насладиться ужином.
Пленников алькаид пригласил отужинать за свой стол. Он сотворил вечернюю молитву и расположился на поданных подушках. Разговаривать с мальчишками он не стал, да они все равно и не поняли бы ничего.
Хозяйка дома подала большое блюдо с кускусом, но без признаков мяса. Алькаид поморщился и нехотя промолчал — он ведь был предупрежден о бедности деревни, что уж тут сетовать.
Генрих глядел в оба глаза. И когда увидел, что алькаид расставляет ночные караулы, поник головой. Принц по наивности думал, что в деревне никто не будет за ними следить, ведь бежать-то практически некуда, да и незачем. А вот теперь снаружи дома развели костер трое воинов, и они сменялись каждые три часа. Хоть копай подземный ход...
Мальчишки улеглись рядышком друг с другом и зашептались вполголоса.
— Что делать-то будем? — спросил Жан-Мишель, когда услышал громкий храп алькаида.
— Не знаю... Дождемся, пока наступит самый сладкий сон, это часа за три до рассвета. Но выйти нам будет трудно... Вот если бы...
— Что?
— Помнишь, как ты управлял моим братом? Ведь на таком огромном расстоянии ты сумел влезть в его тело! Может, попробуешь и теперь?
— А... А как это? Кем мне управлять?
— Разве не понимаешь? Стражниками. Пусть они уснут или уйдут в дом. Ну, или просто отвернутся. Попробуй!
Жан-Мишель задумался. А что если и правда у него это получится? И вдохновленные внезапно придуманным планом, мальчишки поплотней закутались в одеяла и принялись ждать, прогоняя дрему щипками и толчками.
Глава тридцать восьмая
Стояла глухая ночь. Генрих изо всех сил старался не уснуть, но веки словно кто-то смазал клеем и всыпал под них хлебных крошек. Все мысли разбежались, кроме одной — «не спать... не спать...»
За стеной тявкал и повизгивал какой-то зверек. Он находился совсем рядом, бродил у изгороди и искал объедки. Генрих вслушивался в смешные булькающие звуки и старался представить себе облик зверька. Воображение рисовало смесь собаки с белкой.
Храп алькаида стих, сменился ровным дыханием глубоко спящего человека. И Генрих решился — пора! Он шевельнулся, разгоняя кровь по затекшему телу, толкнул локтем не удержавшегося от сна Жан-Мишеля. Потом повернулся на другой бок, прикрыл рот негритенку — чтобы не закричал с перепугу — и тоже разбудил его.
Ни слова не говоря, принц указал Жан-Мишелю на дверь. Сквозь щели сплетенной из прутьев двери пробивалось слабое свечение костра.
Жан-Мишель ящеркой скользнул на пол и пополз к двери. В узкую щель он увидал, что двое стражей дремлют, склонив головы, а третий и не собирается спать. Он поглядывает на все стороны, прислушиваясь к малейшему шороху, и сжимает в руке обнаженную кривую саблю. Мимо такого сторожа и мышь не проскользнет.
У Жан-Мишеля похолодело внутри. Но он прогнал неуверенность и начал действовать... Мальчик сел на пол, крепко сжал голову ладонями. Теперь ему не пришлось долго ждать — мозг заполнял прохладный туман, в котором мелькали черные искрящиеся блестки, похожие на бабочек. И через миг этот туман потек тоненькой невидимой струйкой к стражникам, проникая в их головы и сминая их волю. Жан-Мишель словно растворился во всех троих воинах. Оставалось только подать команду и они подчинятся. Но что-то пошло не так, в чем-то мальчик просчитался...
Бодрствующий стражник вскочил на ноги, а навстречу ему метнулся один из его сотоварищей, вынимая в прыжке саблю. Два удара слились в один и два тела упали замертво, с рассеченной грудью и пораженным сердцем. А третий... Третий со стеклянным взглядом извлек из-за пояса собственную саблю и... полоснул себя по горлу... Кровь с шипением хлынула на горящие угли и закипела.
Все это произошло за несколько секунд, в тишине и темноте, под безлунным небом и у погасшего костра.
Жан-Мишель раскрыл глаза и вновь приник к щели. Ему ничего не удалось разглядеть и мальчик решил, что стражники все же уснули по его приказу. Тогда он тихонько вернулся назад и потянул Генриха за штанину. Принц с нетерпением ждал этого сигнала и тут же соскользнул на пол. Негритенок последовал за друзьями.
Один за другим мальчишки выбирались их хижины, благо, дверь не заскрипела. Пришлось проползти мимо полупогасшего кострища и перед беглецами раскрылась ужасающая картина... Трое мертвецов лежали с раскрытыми глазами, сжимая бесполезное оружие. А кровь все еще заливала тускнеющие угли...
Жан-Мишель не мог шевельнуться — еще мгновение, и он закричит от испуга и бессилия. Принцу пришлось схватить друга за шиворот и потащить прочь, к узкому проему между домами, который он запомнил еще днем. Там оставалось только перемахнуть через невысокую ограду и мальчишки вырвались на свободу!..
Воздух походил на густой кисель — в нем висела мелкая пыль, которую поднимал почти незаметный ветерок. Дышать становилось все трудней, но беглецов ничто не могло остановить. Выбравшись из деревни, мальчишки пустились бежать так быстро, как только могли.
Вдруг Генрих резко остановился:
— Стойте! Так мы далеко не уйдем, нас разыщут в два счета. Ждите здесь, я сейчас вернусь!
Ему не успели возразить, как принц метнулся обратно. В спящей деревне еще не подняли тревогу, но это могло произойти в любой миг.