Лиловые сумерки

Selia Meddocs

Мужчина ничего не ответил, лишь поклонился и отошел в сторону.

Мадлен внезапно почувствовала себя не в своей тарелке. Одного взгляда на этого мужчину ей хватило, чтобы в ее душе поселилась неясная тревога. Она не могла понять причину того, что сейчас происходило с ней. Женщина нервно повела плечами и подошла к столу с закусками, искренне надеясь, что это тревожное ощущение вскоре исчезнет само по себе.

Стэнли Сандерс тоже присутствовал на балу в качестве жениха хозяйки бала. Он, бережно держа Каролину под руку, ходил по залу, расточая улыбки и поклоны.

Невозмутимый внешне, он чувствовал дискомфорт от того, что совсем рядом – протяни руку и коснись – находится Элиана. Он ощущал вину по отношению к ней, а потому был готов скорее провалиться сквозь землю, чем столкнуться с девушкой лицом к лицу и заглянуть в ее синие глаза, которые наверняка будут смотреть на него с немым укором.

Однако Кара была хорошей хозяйкой, и в своем стремлении уделить внимание каждому гостю, она неумолимо приближала Стэна к моменту встречи с Элианой.

– Надеюсь, ты замечательно проводишь время, дорогая? – спросила Каролина, подходя к девушке.

Элиана, увидев спутника виконтессы, едва заметно побледнела, но, взяв себя в руки, немного натянуто улыбнулась и ответила:

– Все просто чудесно. Спасибо, Кара.

От мисс Шарп не укрылась некая нервозность, скользившая в словах девушки, но она списала это на счет царившей вокруг шумихи. Каролина сама не любила светские рауты и балы, на то было много причин, и одна из них – именно эта.

Стэнли же сделал вид, что ему крайне интересна гирлянда из остролиста, висевшая на стене за спиной Элианы. Однако правила элементарной вежливости заставили его оторваться от созерцания украшения и пожелать приятного вечера девушке, которую он любил и которой не мог обладать, а затем отправиться восвояси.

«Он пожелал мне доброго вечера! Немыслимо! Каков наглец! И он еще смеет разговаривать со мной!»

Элиана была так зла на поведение Стэнли, что резко закрыла веер и сжала его так, что чуть было не сломала.

– Поосторожней, вещь не железная, сломается, - насмешливый голос Круспе заставил Элиану повернуться к нему лицом и столь же дерзко усмехнуться в ответ.

– С каких это пор, граф, вас интересует сохранность моих вещей?

– С тех самых, как я принял неосторожное решение взять вас в жены, дорогая моя. Мои глаза, видимо, были на затылке, когда я посчитал вас скромницей и тихоней.

Элиана была возмущена, но, рассмотрев в глазах Рихарда не издевательство, а смех, слегка смягчилась. Однако, решила она, это не повод, чтобы давать ему вести себя в том же духе.

– Еще не поздно расстроить помолвку, - ответила девушка, снова раскрывая веер.

– Хм, хороший ход. Да я не из тех, кто бросает начатое на полпути. Вот увидите, я вас перевоспитаю.

Элиана рассмеялась:

– Вы невыносимы, граф. Только вот мне кажется, что ваша затея потерпит фиаско.

Рихард загадочно улыбнулся, а затем произнес:

– Посмотрим, meine liebe, посмотрим. Кстати говоря, - Круспе сменил тему, - не окажете ли вы мне честь и не согласитесь ли вы подарить мне вальс?

– Сожалею, но я уже обещала танец, - ответила Элиана,

бросая вызов жениху.

Рихард «поднял перчатку»:

– Кто бы он ни был, красавица моя, он подождет. В конце концов, я, как жених, имею право перехватить вас из-под носа любого кавалера.

– Вы не джентльмен, мессир, - глубокомысленно произнесла Элиана, как бы стараясь донести свои слова до своего спутника, однако Круспе лишь рассмеялся.

– Я могу оставить вам кадриль.

– Дорогая, я слишком стар для столь быстрых танцев. К тому же, ваши попытки продемонстрировать суть пословицы «И волки сыты, и овцы целы» провалились с треском, ибо я не собираюсь идти на уступки.

Элиана фыркнула, но ничего не ответила. К тому же, оркестр, удачно завуалированный от публики сенью живых растений, заиграл вальс, и девушке не оставалось ничего иного, как принять руку Рихарда, бросив напоследок тоскливо-извиняющийся взгляд в сторону несостоявшегося партнера по танцам.

Вальсирующие пары легко скользили по залу, пышные юбки дамских платьев едва задевали друг друга при поворотах. Казалось, что танцующие парят над полом, полностью отдаваясь живой, волшебной музыке.

Тут же, кроме Рихарда и Элианы, танцевали и Стэнли с Каролиной, и Филипп с Розой Хантерсон, и даже Мадлен, в паре с тем таинственным незнакомцем, который внушал ей суеверный трепет.

Мужчина вальсировал на редкость великолепно. Танцуя с ним, Мадлен как бы почувствовала себя на несколько десятков лет моложе. То самое чувство, что не давало ей покоя, переросло в ощущение, что она знает этого человека, что она с ним знакома. Стараясь разрешить проблему, женщина задала интересующий ее вопрос:

– Мне кажется, мессир, что я вас знаю. Как ваше имя?

Незнакомец улыбнулся, отчего его лицо, обезображенное шрамом, стало похоже на зловещую гримасу:

– Вы интересуетесь вежливости ради?

Мадлен пришла в замешательство, но вскоре ответила:

– Почему бы и нет? В конце концов, что в этом предрассудительного? Или вам есть что скрывать, мессир?

На что ее партнер по танцу ответил довольно туманно:

– Всему свое время, мадам де Круа. Всему свое время.

Танец уже подходил к концу, когда Элиана почувствовала себя нехорошо. Воздуха не хватало, в боку немилосердно кололо. Она остановилась прямо посреди зала, внеся этим сумятицу в гармонию танцующих пар.

– Что с вами, Элиана? Вам дурно? – обеспокоенный голос Рихарда доносился к ее сознанию, словно сквозь густой слой ваты.

– Да. Отведите меня в сторону, граф. Со мной что-то не так.

Круспе обнял дрожащую мелкой дрожью девушку за плечи и повел в конец зала, к диванчикам. Но, едва они вышли из толпы танцующих, в глазах Элианы потемнело, ноги подкосились, и она, не издав ни звука, без чувств повалилась на пол.

Рихард подхватил ее на руки и положил на мягкую софу. Затем, повернувшись к застывшим парам, произнес с плохо скрываемым беспокойством:

– Тут есть доктор? Немедленно!

По толпе прошелся шепот. Докторов тут не было.