Лиловый (Ii)
Шрифт:
Волтайр будто собралась с силами, выдохнула, взглянула на него в упор.
– - Леарза, нам просто необходимо посоветоваться с профессором Квинном. Дальше так продолжаться не может.
– - Нет!
– - закричал он; его лицо в один момент изменилось, исказившись, он взмахнул руками, сделал шаг, испугав ее. Волтайр попятилась от него.
– - Нет, -- повторил Леарза, -- ты ничего не понимаешь! Если он узнает... и ты не смей говорить ему, поняла? Не смей!
– - Леарза, -- воскликнула женщина.
– - Прекрати это!
– - Что? Что тебе прекратить?
– - заорал он, принялся ходить
– - Теперь ты чувствуешь, куда это все идет? К чему это приведет меня? Эти сны! Ты все время повторяешь, что я просто слишком много думаю об этом, что сны пройдут, что темного бога нет -- неправда, он есть! Он здесь, в моей голове! Он хочет все разрушить!
Она стояла, напугавшись, опустив руки, и только беспомощно следила за ним глазами. Ярость охватывала его, и ему хотелось схватить женщину за плечи и встряхнуть как следует, как бездушную куклу.
– - Не думай, будто это не беспокоит меня!
– - наконец перебила его Волтайр, вся сжавшись в комок, будто боялась, что он подойдет и ударит ее.
– - Я хочу тебе помочь, Леарза, иначе я бы не предлагала тебе!..
– - Ты!
– - он так стремительно обернулся на нее, что она вскрикнула и отшатнулась.
– - Это все пустые слова! Все вы одинаковы! Все бездушны! Все лгут и обманывают!
– - Мы тоже умеем чувствовать, -- безголосо возразила женщина.
– - То, что ты называешь чувствами, лишь блеклое подобие настоящих чувств, -- заорал он.
– - Если я на твоих глазах вспорю себе живот, ты даже остановить меня не попытаешься!
– - Неправда!
– - И ты, и твой брат, все вы!.. Машины сожрали ваши души, и вы теперь сами как автоматы, всего лишь изображаете из себя людей!
– - Леарза!..
– - Я на грани безумия, -- продолжал кричать он, не сводя с нее бешеных глаз, -- а ты только и можешь, что предложить мне чаю! Да, конечно, чай спасет меня!
Она сглотнула, стиснула губы.
– - Ничего удивительного, что твой ребенок умер у тебя на руках! Ты небось и теперь думаешь, как все они, что не стоит рабски поддерживать существующую жизнь, лучше позаботиться о зачатии новой!
Женщина продолжала молчать, но ее глаза почернели. Леарза не замечал этого; гнев полыхал у него внутри, мешая дышать, мешая видеть.
– - Успокойся, -- ровным, бесчувственным голосом наконец сказала она, заставив его осечься. Он замолчал и уставился на нее.
– - Ты ведешь себя, как мальчишка. Ты совершенно нелогичен. Возьми себя в руки, сейчас же.
На кухне воцарилась тишина.
Они стояли и смотрели друг другу в глаза, казалось, целую вечность. Время остановилось в единственном истинном моменте.
Лицо Волтайр теперь было невероятно похоже на лицо ее брата; такое же окаменевшее, с застывшими под кожей желваками, глаза ледяные, губы плотно сжаты. В одно мгновение Леарзу уколол легкий страх: ему показалось, что перед ним стоит равнодушная машина.
Космическим холодом окатило его.
Он сделал шаг назад, отодвинувшись от нее. Она продолжала стоять.
– - Я ухожу, -- тихо сказал он.
Она молчала.
Он развернулся и почти выбежал с кухни; он лихорадочно собирался, швыряя вещи, которых, казалось бы, было у него так много,
Он уже стоял на пороге, когда все-таки решился оглянуться.
Ее глаза по-прежнему были полны льда. Он скривился и вышел, хлопнув дверью.
Из окна кухни видно было, как всколыхнулись старые яблони, когда в небо взмыл аэро. Леарза уже не мог знать, что после этого Волтайр вернулась на кухню, остановилась у окна и смотрела в темноту; потом будто что-то сломалось у нее внутри, и она резко сгорбилась и заплакала навзрыд.
10,01 пк
– - Его многие обвиняют в бесчувственности, но вместе с этим нельзя упускать из виду, что часто вычислители вроде меня тоже этим страдают, из-за того, что нам приходится в голове обрабатывать огромное количество информации, делать сложные расчеты, да и в целом наша деятельность опосредованно связана даже с машинами, -- вот, из-за этого как-то перенимаешь будто некую бездушность цифр, которые прокручиваешь в уме, и... я этого молодчика определенно где-то видел. О, это же никак господин Кандиано и его знаменитый телохранитель. Господин Кандиано!
– - Он не слышит.
– - Господин Кандиано, сюда!..
– - ...Добрый день, молодые люди. Не ожидал вас здесь встретить в такой ранний час, я полагал, молодежь в это время еще спит?..
Дандоло рассмеялся. Его нельзя было бы назвать неотразимым красавцем, черты его лица были далеки от совершенства, и вместе с тем улыбка совершенно меняла его, превращая в сияющее солнышко, так что собеседник его в этот момент поневоле начинал чувствовать к нему расположение. День, к тому же, выдался ясный, суровая степная зима наконец-то стала поддаваться более теплому времени года, и сам цвет неба над головой вызывал желание улыбаться. Чуяли это и люди, и животные; лошади четверых всадников бодро трясли головами, фыркали.
Они встретились на залитой утренним светом улице, час был ранний: прохожих не было видно. Орсо Кандиано был одет в черный плащ, солнце выбелило его и без того обильно сдобренные сединой волосы, отчего только еще темнее и пронзительней казался его взгляд; за ним следовал его телохранитель, не слишком уверенно державшийся в седле здоровой каурой лошади, но по-прежнему совершенно невозмутимый на вид. Ледяной взгляд Моро скользнул по его фигуре. Мераза-то первым и углядел Дандоло, и вот они уже негромко переговаривались, нагнав Кандиано и его верного спутника.
– - Виченте вообще ранняя пташка, -- то ли пожаловался, то ли похвастался Теодато в ответ на вежливый вопрос Кандиано, -- он и вытащил меня на утреннюю прогулку по городу. Говорит, на свежем воздухе ему лучше думается, ха!
– - Совершенно здравая мысль, -- благодушно согласился Кандиано, переведя взгляд на двоюродного брата Дандоло. Сам Дандоло, несмотря на все свое солнечное обаяние, все же неизбежно напоминал ему о том, чего он сам мог бы достичь, но не достиг: природа обделила его.