Лимб

Лим Юлия

На второй учебный день свободных мест в классе стало больше. Лукавый заметил, что Костя сидит один.

– Я думаю, что нам не помешает перетереть, – сказал Лукавый, отодвинул стул и сел рядом со старостой.

– Тут занято…

– Урок через минуту начнется, а я никого не вижу. С последней парты трудно заниматься, знаешь ли, так и тянет ничего не делать, – Лукавый с хлопком положил учебник, тетрадь и пару ручек. Повесив рюкзак на крючок, он повернулся к Косте, облокотившись на спинку стула. – Что за банда тебя прессует?

– Неважно.

– Если хочешь от них избавиться, нельзя вечно убегать. Они теперь и на меня въелись, спасибо твоему бездействию.

–Сделай вид, что ничего не было, – Костя взял учебник, начал листать страницы.

Лукавый отобрал у него книгу, заставляя посмотреть на себя.

– Одного эти придурки легко побьют, но теперь нас двое. Не хочешь постоять за себя как мужик?

– Да он не мужик, – протянул парень в очках с задней парты. – Он делает все, что мамочка велит. Такой у нас староста. Его никто не уважает. Я Стас, кстати.

Они с Лукавым пожали друг другу руки.

– Тебе тоже не стоит его уважать. Он за тебя не вступится, если почувствует угрозу, – Стас поправил очки. – Я уже проходил через такое. Мы еще друзьями были. Ну, я так думал…

– Я тебя не кидал, – буркнул Костя.

– Наверное, это мои пятки тогда в коридоре сверкали.

– У тебя какие-то проблемы? – спросил Лукавый. Староста повернулся, чтобы ответить, но увидел, что тот смотрит назад.

– У меня? Никаких. Просто хочу, чтобы ты знал, на что идешь, заводя дружбу с этим маминым сыночком, – сказал Стас.

– Я не сужу о людях с чужих слов, но спасибо за заботу, – Лукавый кивнул ему и повернулся к Косте. – После уроков продолжим.

Закупившись апельсиновым соком и пирожками с картошкой на большой перемене, Лукавый подсел к Косте. Тот сделал вид, что не замечает его.

– Не думал, что староста может быть изгоем в классе.

– Я не изгой.

– Я так понял, что эти парни не первый раз тебя трясут. Почему никто из класса за тебя не заступится? Почему ты не попросил помощи у них или у учителей?

– Я не стукач, – процедил Костя, повернулся к Лукавому и с вызовом добавил: —Какой-то вшивый второгодник будет меня жизни учить!

– Ого! – Лукавый присвистнул. – Ты, оказывается, умеешь давать отпор.

– У меня и без тебя проблем хватает, – староста с ненавистью воткнул ложку в подсохшую гречку и быстро ее доел.

Лукавый вздохнул, вставил трубочку в сок, выпил половину одним глотком.

– Я вообще-то тебе помощь предлагаю, – сказал он.

– Мне не нужна помощь. Просто оставь меня в покое. В день я трачу на себя двадцать минут. Я не могу раскидываться временем и общаться с таким, как ты, – Костя взял поднос, вышел из-за стола и сдал грязную посуду девочкам-дежурным. «Неужели он действительно просто маменькин сынок?» – подумал Лукавый. Ему стало любопытно, что скрывается под образом старосты-изгоя.

Глава 15

После уроков Лукавый остался в классе. Староста с ним не разговаривал – мыл доску. Зазвонил мобильник, Костя взял трубку:

– Да, мам? Ладно. Я заберу ее. Конечно, куплю продуктов. Не волнуйся, – он убрал мобильник в карман брюк и тяжело вздохнул.

– Мамка на шею приседает?

Костя вздрогнул, повернулся.

– Ты еще здесь?

– Я смотрю, ты часто витаешь в облаках, – сказал Лукавый.

– Чего ты от меня хочешь? Денег? Давай я отдам тебе эти чертовы полторы тысячи, – Костя нервными движениями достал бумажник из рюкзака.

– Эй, я же не гопник. Мне твои деньги не нужны.

Староста нахмурился, убрал кошелек.

– Деньгами дело не ограничится. Мы с тобой по уши вляпались в проблемы, – сказал Лукавый.

– Тебя никто не просил мне помогать.

– Верно, но это был мой выбор. Я же не трус.

Они буравили друг друга красноречивыми взглядами.

– Что предлагаешь? – сдался Костя.

– Давай их отфигачим. Я могу позвать своих корешей. Устроим стрелку, покажем мелким их место.

– У меня нет на это времени. Я…ну, я каждый день кручусь, как белка в колесе. Если они украдут скрипку, дома мне устроят скандал. Если родители заметят, что у меня куда-то исчезают деньги, они придут в ярость. А если я сейчас задержусь с тобой и не заберу сестру вовремя, мать заставит меня музицировать целыми днями. Мой мир ограничен, в отличие от твоего.

От слов Кости Лукавого затошнило. Он вспомнил свое состояние, когда только вышел из комы. «Мой мир ограничен» отозвались слова в его голове.

– Поверь, я знаю, что такое ограниченный мир. Ты когда-нибудь бывал в коме? – спросил Лукавый.

Его глаза наполнились болью. Костя виновато отвернулся, стирая с доски последние разводы мела.

– Я не это имел в виду, – сказал он.

– Я понял. Хочешь, я скажу то, что изменит твое мнение о замкнутом мире?

Костя кивнул.

– Твоя мать, может, и контролирует тебя вне школы и по телефону, но внутри школы она за тобой не следит.

Староста нерешительно замер, держа стул навесу.

– И что?

– Здесь ты можешь говорить с одноклассниками о том, что для тебя важно. Начни, например, с меня. Можешь есть то, что нравится, приударь за какой-нибудь девчонкой. Ты же староста! У таких, как ты, в школах особые привилегии.

Костя покачал головой, выключил свет и кивнул на дверь. Когда они вышли, он закрыл кабинет на ключ.

– Не уверен, что осилю это. На общение с другими уходит много времени, а его у меня нет…

– Посчитай на досуге, сколько часов ты проводишь в школе. И подсядь уже к кому-нибудь в столовой, хватит изображать волка-одиночку, – сказал Лукавый.

Они вышли из школы.

– Куда сейчас? – спросил Лукавый.

– Вызову такси и поеду за сестрой.

–А че не на автобусе?

– Моя мать ипохондрик, а мне одному в соцтранспорте ездить не приходилось.

– Соцтранспорт? – Лукавый рассмеялся. – Мне поехать с тобой?

– Нет, – честно ответил Костя. Его глаза сузились, мешки под ними морщинисто сжались. Лукавый увидел признаки недосыпа.