«Лимонка» и пять «лимонов»
Шрифт:
— Нам и без ментов хана, — заметил Гнутый.
— Он будет мочить нас по одному, — словно не слыша их, выдавил Савик сквозь зубы. — Мочить, пока не останется никого.
— Может, кто-нибудь объяснит мне, о ком речь? — робко поинтересовалась Кристина.
— А хрен его знает о ком, — не оборачиваясь, буркнул Савик.
— И что же делать будем? — спросил Рябой.
Внятного ответа на этот вопрос не мог дать никто. Браткам оставалось лишь материться и сыпать угрозами в адрес неведомого «гниды».
День
— Жратву надо экономить, а то неизвестно, сколько придётся здесь торчать, — говорил он, разрезая его на тоненькие куски.
Но как только Кристина принесла кастрюлю с отваренной картошкой, бандиты забыли про экономию и набросились на еду с такой жадностью, что за пять минут была съедена не только вся картошка, но и почти весь хлеб. Андрею с полковником перепали жалкие остатки.
В самом конце трапезы Гнутый вдруг встрепенулся.
— Погоди, — сказал он, обернувшись к Кристине. — А тушёнки чего не дала? На кухне пять банок лежат!
— Пять банок тушенки? — Савик чуть не подавился.
— Ну да, — подтвердил Гнутый. — Вчера мы с Рябым шмонали по дому, и я своими глазами видел в столе тушёнку. Я ещё подумал, какой тут запасливый народ.
— В каком столе? — спросила Кристина.
— В кухонном, каком ещё.
— Нет там тушёнки. Утром мы с Жанной всё осмотрели. Тушёнки нет.
Гнутый в сопровождении полковника и Кристины отправился на кухню и осмотрел всё досконально. Вернулся он разочарованный.
— Так, — сказал Савик, увидев на его постное лицо. — Гнида нас и тут обскакал!
У него дрожали руки, когда он в десятый, наверное, раз проверял патроны в обойме своего «Макарова».
— Лучше подохнуть от мины, чем загнуться с голодухи, — проскрежетал он.
— Шеф, ты что, хочешь идти в лес? — забеспокоился Гнутый. — Уже темнеет. Переночуем здесь!
— А может, попробовать вступить с минёром в переговоры? — предложил полковник. — Например, пообещаем ему часть денег с условием, что он разминирует дорогу.
Савик с минуту раздумывал, поигрывая пистолетом.
— Гнутый, — сказал наконец он. — Пойди, напиши на стене так: платим пятьсот тысяч, если разминируешь дорогу и мы выйдем отсюда в посёлок. Как передать деньги — пусть напишет сам.
Гнутый кивнул и, доставая пистолет, вышел из комнаты.
Через несколько минут из гостиной донёсся глухой звук, как будто что-то упало, и взрыв яростных ругательств. Рябой с полковником бросились туда. За ними поспешил Андрей. Смертельно бледный Гнутый озирался, глядя куда-то наверх и наставив туда пистолет.
— В меня кинули кирпичом! — крикнул он. — Вон оттуда, — браток показывал на площадку на втором этаже, куда вела лестница — Гнида смылся на чердак! Я слышал, как он бежал!
Рябой с пистолетом взлетел по лестнице и быстро прошёл по площадке. Площадка переходила в короткий коридор, куда выходили двери двух верхних комнат. Дальше коридор сворачивал и упирался в чердачную дверь.
— Точно, на чердак ушёл! — крикнул Рябой, увидев, что дверь приоткрыта.
На чердак он, однако, сунуться не рискнул. Вернулся назад.
Анатолий Михайлович осмотрел обломок кирпича.
— Кажется, такие валяются у гаража, — сказал он Гнутому. — Когда мы с вами выходили утром, я видел их там.
— Он меня чуть не угнобил, — сдерживая ярость, шипел бандит. — Вот здесь пролетел… — Он показал на плечо. — Хорошо хоть только кожу содрал, а то мог и без тыквы оставить…
Бандит поднял выроненный им кусок угля и продолжал выводить на стене:
«Дадим 500 тысяч баксов чтоб уйти в посёлок! Без туфты! Пиши здесь, когда и где передать бабки».
Когда он закончил писанину, все вернулись в хозяйкину комнату и заперлись в ней.
Глава 30
Наружный свет, сочившийся сквозь прорези ставень, постепенно угасал. Световые полоски от прорезей сместились на самый край стены и стали бледнее. В комнате зажгли свечи.
Савик с угрюмым видом лежал на кровати, положив руку на лежащий рядом чемодан. Взгляд его казался остановившимся, губы то и дело начинали шевелиться.
— Пусть гнида не радуется, — прислушавшись, уловил Андрей в его шёпоте. — Бабок не получит никогда… Пристрелю падлу…
— На измор хочет взять, — негромко сказал Гнутый.
Савик вздрогнул, поднял голову, посмотрел на раненого.
— Дышит ещё?
— Дышит, — отозвался Гнутый.
Савик снова откинулся на подушку.
Кристина дремала, свернувшись калачиком в кресле.
Рябой зажёг ещё одну свечу. Свет свечей сразу переборол бледное сияние ставенных полосок, но светлее в комнате не стало. Наоборот, от этого мрачноватого гнойно-жёлтого подрагивающего света стало казаться, что уже наступила ночь.
Андрей сидел у стены, привалившись к ней спиной, и чутко прислушивался к звукам за дверью. Ему чудились какие-то скрипы и шорохи, словно кто-то ходит по лестницам и коридорам старого дома. Вместе с этими шорохами в его душу снова закрался страх. Он пытался отогнать это совершенно, кажется, ни из чего возникшее чувство, но мурашки упорно ползли по спине, а лоб покрывался липким потом.
Гнутый заворочался на диване. Он всё никак не мог успокоиться после брошенного в него кирпича.
— Ничего, пусть только попадётся мне, — хрипел бандит.