Линия Грёз

Лукьяненко Сергей

Гипертуннель сработал, и в кабинете возник меклонец. Чтобы вместиться в габариты переходной зоны, он встал на задние лапы, превратившись во что-то вроде памятника вздыбленному меклонцу. Артура он прижимал к груди, и Кей опять ощутил укол боли при взгляде на бледно-жёлтое лицо.

– Пороетесь в машинах? – спросил он сразу и меклонца, и киборга.

Кас/с/ис отошёл на шаг и ответил:

– Я не рискну.

– Я тем более, – отозвался Андрей. – Мы ещё дальше от причала, чем раньше, но отсюда ведёт очень хороший коридор.

Гипертуннель

сработал в последний раз. Боевик остался на месте, что было вполне разумно, – оставаясь в приёмной зоне, он блокировал проход.

– Разоблачаемся, – опуская Томми на пол, сказал Кей. – Кас/с/ис, работай с дверью.

Броня была чертовски тяжёлой, и хоть они и помогали друг другу, но было потеряно семь драгоценных минут. Прежде чем вылезти из своего «Серафима», Кей глотнул из подведённой ко рту трубочки. Жидкость была вяжуще-горькой и обладала тошнотворным гнилостным запахом, но «боевые коктейли» никогда не брали первых мест на конкурсах напитков.

– Теперь у меня есть два часа, – сказал Кей.

– Этого хватит и умереть, и скрыться, – счёл нужным прокомментировать меклонец, свободной лапой укрепляя на груди эмблему руководства СИБ. – Исходя из плана, здесь будут ещё три комнаты, в последней возможна охрана. Затем транспортный терминал номер восемь и коридор к причалам.

Кей оправил мундир. Сшитый сутки назад, он не производил впечатления нового, но это и требовалось. Капитанские погоны и планки медалей «Слуга Империи» четырёх степеней прекрасно дополняли картину.

Боевик стал сержантом, а киборг рядовым сотрудником СИБ. У Томми под бронёй оказалась лишь блеклая серая пижама, сильно напоминавшая ту, в которую был облачён Артур. Кей похлопал мальчика по щекам, но никакой реакции не последовало.

– Пошли, – закидывая «Эскалибур» на спину, сказал Кей. – Время. Андрей, возьми Томми.

Они вышли в послушно распахнувшуюся дверь. Броня четырьмя сизыми кучками осталась на полу. Возможно, Кей и сказал «спасибо» безмозглым пластинам из металлокерамики, но даже он не был настолько сентиментален, чтобы произнести это вслух.

* * *

Ян Думбовский остался на второстепенном посту не потому, что считался плохим солдатом. В самом скором будущем ему светили сержантские нашивки и перевод в элитный первый полк, подчинённый лично Лемаку.

Только то, что он ещё не заработал на аТан, и лишило его удовольствия штурмовать тюремный блок. За три года службы, при почти полном отсутствии трат, Ян мог обеспечить своё бессмертие, но его родители жили на нищем Хаксиа. Деньги сына, которому посчастливилось завербоваться в армию, позволяли им как-то существовать на планете, давно уже признанной неперспективной.

Пятнадцать килограммов лёгкой брони Ян носил с такой лёгкостью, словно это была рубашка из настоящего шёлка, которую он себе позволить не мог. Импульсный лучемет, пристроенный на сгибе локтя, казался продолжением правой руки.

В

общем-то Ян был вполне доволен собой и не считал особым преступлением, что, отправляя вечером письмо родителям, расскажет о происшествии с террористами так, словно сам участвовал в их захвате. Пост Думбовского размещался перед апартаментами Лемака. Ян топтался в стенной нише, обеспечивающей ему и хороший обзор, и некоторое укрытие, когда дверь распахнулась. В коридор неторопливо вышел незнакомый капитан, отряхивая рукав мундира.

Ян подобрался. Он заступил на пост два часа назад и не знал, есть ли кто-то в комнатах Лемака. Адмирал часто работал по ночам.

Но лучемет на незнакомца он всё же нацелил. Тот нахмурился.

– Документы, – нейтральным тоном произнёс Ян. Капитан молча полез в карман кителя. Протянул удостоверение – Ян взял его свободной рукой, мельком глянул и сказал: – Простите, мистер Шиваки. Чрезвычайное положение.

Ниязо Шиваки, специалист по ведению допросов, приписанный к эндорианской группировке, спрятал документы и спросил:

– Что, заварушка ещё длится, солдат?

Обычно Ян не выносил таких офицеров – снисходительно-благожелательных по отношению к рядовым. Однако сейчас ему хотелось выговориться.

– По общей сети передали, что террористы блокированы в тюремном блоке. Сам Лемак там.

Шиваки покачал головой, явно не одобряя стремления адмирала быть в гуще событий. Доверительно сказал:

– Не успели прилететь и сразу вляпались… Как пройти в лазарет? Эти щенки расклеились от первей ампулы…

– Третий ярус, – ответил Ян. Он начал нервничать. Документы капитана были в порядке, но…

– Эй, сержант!

Из двери показался светловолосый парень с бледным безэмоциональным лицом.

– Тащите мальчишек, они загнутся, прежде чем мы дождёмся адмирала.

Вслед за парнем показался человек-киборг, с обмякшим детским телом на руках, и меклонец, точно с таким же грузом. На парне была форма СИБ, у чужого поблёскивал на грудной чешуе служебный жетон.

– Я должен проверить документы, – сказал Ян. Ему вдруг стало нестерпимо холодно, а по спине почему-то пробежала струйка пота. Все знали, что задержан подросток, обладавший секретной информацией, но Лемак не занимался допросами в своём кабинете, и среди нападавших, как объявляли, был меклонец.

– Проверяйте, – согласился капитан. Почему-то Ян был уверен, что документы окажутся в порядке у всех, даже у чужого, и они пройдут мимо него, не в лазарет, конечно, а в транспортную капсулу, которая доставит их к причальной палубе за две минуты.

Ещё Ян подумал, что если плюнуть на устав и пропустить их (предупредив пост у терминала), то его не отдадут под трибунал, а просто уволят за нарушение правил караульной службы. Он снова будет работать на шахтах Хаксиа, а братишке придётся бросить колледж и через год-другой присоединиться к нему. Ян нажал на спуск.