Линкольн
Шрифт:
Грант продолжал двигаться к Колд Харбору. Оттуда почти виднелись шпили зданий Ричмонда. Грант предпринял фронтальный штурм и в течение 22 минут потерял 3 тысячи человек. В ночь на 3 июня 7 тысяч солдат Гранта были убиты или ранены; потери конфедератов не превышали 1 500. Грант позже писал: «Я всегда сожалел, что предпринял эту атаку у Колд Харбора». Прошло уже 30 дней, как он переправился через Рапидан и навязал Ли ряд последовательных боев. Никогда еще армия Северной Виргинии не была вынуждена сражаться ежедневно и беспрерывно отступать под напором потомакской армии, которая не знала ни отдыха, ни остановки.
Что сулил новый триумвират: Грант в Виргинии, Шерман в Джорджии и Линкольн в Вашингтоне?
Ли уже не мог больше выходить в открытое поле и посылать свои колонны на штурм потомакской армии. Ричмондское правительство почти исчерпало все свои резервы. Офицеры Ли задумывались над одним вопросом: «Неужели эта битва никогда не закончится?» Зачем бесконечно убивать, если армия все равно отходит все дальше на юг? Офицеры Гранта решали другой вопрос: «Почему должны мы все время терять вдвое, втрое больше людей, сражаясь против окопавшегося противника, заставляющего нас атаковать с невыгодных позиций?»
Неожиданно Грант полностью изменил свой способ ведения войны. В то время как Ли ждал открытых действий и кровавых фронтальных атак, Грант передвигался ночью в полной тайне от всех, кроме нескольких высших командиров, и никто не знал, куда направляется армия. На следующий день после боя у Колд Харбора разведчик» Ли сообщили ему, что траншеи врага пусты. Грант исчез. Длительный переход и переброска через широкую реку Джеймс привели армию Гранта к оборонительным линиям Питерсберга под Ричмондом. В четырехдневном штурме войска Союза потеряли 10 тысяч человек, а конфедераты — только половину этого числа. 19 июня Грант сообщил в Вашингтон, что атаки им прекращены — армии дается отдых. На пути от пустыни Спотсильвании до Колд Харбора Грант потерял 54 тысячи человек, почти столько же, сколько было во всей армии Ли, но прибывшие подкрепления все время держали наличный состав на том же уровне, как и при переходе через Рапидан в начале мая.
Сигел в Шенандоа не оправдал надежд Гранта. Батлер на реке Джеймс промедлил и упустил почти все возможности на успех. Зато Шеридан достиг многого, и Шерман настойчиво продвигался к Атланте. Предстояло еще серьезно потрудиться. Смогут ли Грант и Шерман продвинуться настолько, чтобы соединить свои армии? Если это удастся, война будет закончена. «Я уже это вижу», — телеграфировал Линкольн Гранту.
18 мая в 4 часа утра, перед самым пуском в печать, все нью-йоркские газеты получили обращение к народу, якобы написанное президентом: 26 мая назначалось днем поста, смирения и молитвы. Одновременно объявлялась мобилизация 400 тысяч новобранцев в армию. Тон обращения был достаточно траурный, и создавалось впечатление, что война проиграна.
«Ассошиэйтед Пресс» передала редакторам «Геральд», «Трибюн» и «Таймс» те же размноженные копии обращения, что и редакторам «Уорлд» и «Джорнэл оф коммерс». Сомнительное вступление обращения: «Сограждане Соединенных Штатов» — вызвало подозрение редакторов. «Геральд» напечатала его только в одном первом выпуске, но в продажу этот выпуск все же не пустила. А две последние газеты, наиболее резко оппозиционные к президенту, напечатали обращение как дополнение к неоднократно помещавшимся сообщениям о сильно пошатнувшемся здоровье президента.
На следующее утро, по словам Николаи и Хэя, был написан приказ, утвержденный Линкольном, генерал-майору Джону Диксу, коменданту Нью-Йорка: «Принимая во внимание, что сегодня утром в нью-йоркских газетах «Уорлд» и «Джорнэл оф коммерс» злостно и вероломно было напечатано ложное, поддельное обращение… якобы подписанное президентом… настоящим вам предписывается немедленно
Дикс телеграфировал Стентону, что он отправил некоего Джозефа Хоуарда, автора поддельного обращения, в крепость Jla Файета. «Он — газетчик… откровенно сознался в том, что это сделано в интересах биржевых спекулянтов». Президент указал, что, хотя редакторы не имеют права ссылаться на неосведомленность или отсутствие преступного намерения, он не хочет «мстить или наказывать их», и уполномочил Дикса вернуть им предприятия.
Джо Хоуард, находясь в каземате крепости Ла Файета, размышлял о шалых деньгах, которые должны были прийти к нему и его соучастникам-биржевикам в результате повышения цен на золото после опубликования подложного обращения. Газеты вспомнили, что это был тот самый «Хоуард… который написал выдуманную историю о бегстве мистера Линкольна в шотландском берете и длинном военном плаще». Хоуарда освободили из тюрьмы через несколько недель по приказу президента.
За три предшествовавших месяца толпы юнионистов разгромили редакции газет «Конститюшн энд Юньон» в Фэйрфилде, штат Айова; «Нортамберленд демократ» и «Санбери демократ», штат Пенсильвания; «Мэхонинг сентинел» в Янгстауне, «Эмпайр» в Дейтоне, «Демократ» в Гринвилле, «Игл» в Ланкастере, «Демократ» в Возионе, штат Огайо; «Демократ» в Лапорте, штат Индиана; «Пикет гард» в Честере и «Демократ» в графстве Галатин, штат Иллинойс; «Фолксблат» в Белвилле и «Луизиана Юньон», штат Миссури. Во всех этих случаях толпа уничтожила конторы и типографии, с тем чтобы газеты больше нельзя было выпускать. В Колумбусе, Огайо, редактор «Крайсиса» был схвачен и брошен в тюрьму. Редактор «Мэхонинг сентинел» был на волоске от смерти. В нескольких городах схватили редакторов и крепко их помяли. Двухдневное запрещение двух нью-йоркских газет отвечало настроениям масс в первой половине 1864 года.
В утро опубликования фиктивного обращения Линкольна цены на золото резко подскочили, и нью-йоркскую биржу залихорадило. Для спекулянтов золотом, принявших обращение за чистую монету, это означало, что Грант проигрывал войну и что цены на золото еще больше поднимутся. Махинации и жадность биржевиков незадолго до этого подверглись резким атакам в конгрессе. Линкольн спросил губернатора Кэртина:
— Каково ваше мнение об этих парнях на Уоллстрите, спекулирующих на золоте в такое тяжелое время?
— Это стадо акул.
Линкольн ударил кулаком по столу.
— Если бы это зависело от меня, я бы каждому из этих дьяволов снес голову с плеч.
Линкольн в сопровождении Теда спустился на белом пароходе по реке Потомак и по реке Джеймс. 21 июня он сошел по сходням на берег, пожал руку своему главнокомандующему и похвалил его. Линкольн побеседовал с Грантом в штаб-квартире и затем посетил штабы Батлера и Мида. Он отправился верхом на коне в черном шелковом цилиндре, черных брюках и сюртуке. Хорэйс Портер описал поездку: «Когда он, наконец, приехал в расположение войсковых частей, на Линкольне был густой слой пыли, и цвет его одежды вместо черного стал серым — конфедератским… брюки приняли вид гармошки и обнажили лодыжки. У него был вид фермера из глубинки, приехавшего в город в своем праздничном костюме. Однако войска пришли в такой восторг от его посещения, что они не обратили внимания на комическую сторону ситуации. По рядам быстро прошла весть, что «дядя Эйби» записался в армию, и все подразделения встречали его приветственными криками, полными энтузиазма. Со всех сторон слышались привычные, знакомые, даже ласковые слова».