Лирелии - цветы заката
Шрифт:
Тысяча лет… Боги, это же десять веков! Тогда мне даже страшно было подумать о том, что можно столько жить. Если бы только рядом была она…
– Я дождусь тебя, Ингерд. И найду, где бы ты ни была. Только вернись. Если же ты не вернешься, эта тысяча лет ожидания потеряет всякий смысл. Как и вся моя вечная жизнь, - говорил я с ней как с живой, неотрывно наблюдая за пламенем погребального костра.
Как ни парадоксально, но, даже находясь в Небесном мире все эти сотни лет, супруга придавала смысл моей жизни, вдохновляла меня и вселяла надежду. В минуты невыносимой печали я думал о том, что это нужно пережить ради того, чтобы однажды мы снова были вместе. Осваивая новые ремесла, я думал о том, что моя Ингерд сказала бы на это. Понравилось
Одно лишь огорчало меня – с некоторых пор Ингерд перестала мне сниться. Если быть точным, то около двадцати лет назад. Эти сны были подобны ниточке, связывающей нас даже сквозь миры и годы, и мне всегда казалось, что некая часть ее души всегда где-то рядом. Но когда она перестала являться мне во снах, эту ниточку словно обрубили. Я безумно скучал по этим встречам и терзался мыслями, почему же так произошло. Неужели ее душа чем-то обижена? И в тот момент, когда меня переполняли боль и горечь, от которых хотелось бежать на край света, случилось чудо – Ингерд не просто приснилась мне, как раньше. Она позвала меня! Позвала по имени, и сказала: «Я здесь!» И сон был вовсе не сном, а словно какой-то параллельной реальностью, в которой встречаются наши души, пока мы спим.
Пробуждение мое после этого необычного то ли сна, то ли видения было самым дивным за многие годы. Даже не припомню, когда это я в последний раз просыпался с невероятным трепетом в душе и волнительным предвкушением чего-то прекрасного, будто ожидавшего меня за порогом. Нетерпеливо перебирая пальцами уже изрядно обтрепавшийся листочек с той самой запиской, я ходил туда-сюда по комнате, как тигр по клетке, вспоминая детали видения с Ингерд. С тех пор я не сомневался, в том, что ее душа звала меня. Так вот о чем она говорила тогда перед смертью! «Я буду звать тебя, услышь мой зов». Вот значит, какой это зов! Но ведь прошло только восемь столетий со дня ее смерти, а она в своем пророчестве говорила о тысяче лет. Неужели Боги позволят нам воссоединиться раньше срока?
Сумасшедшие по своей силе эмоции распирали меня в то утро – волнение, радость, ожидание и маленькая толика страха, что все это может оказаться лишь бредом моего воспаленного сознания, но я старательно гнал прочь эти мысли. Значит, моя супруга жива и находится сейчас… Где же она находится? В памяти вновь возникла извилистая узкая река с расходящимися в стороны ручьями, уютные беседки в японском стиле, террасы для любования природой, каменные садовые фонари необычных форм и клены, охваченные багровым пожаром листьев. Праздничный фонарь из тыквы у нее в руках. Черт, да это же парк Эриналлин в столице Южной империи в осеннюю пору! О, Боги, неужели моя Ингерд теперь живет в Альтарре?
Решение переместиться на Эсфир прямо в парк пришло мгновенно. Недолго думая, наскоро одел тонкие летние брюки и рубаху с летним колетом, чтобы не выделяться в парке земной одеждой, и начал настраивать портал для перехода. Через пять минут я уже стоял на площадке прибытия недалеко от входа в парк. Если в Петербурге время перевалило за полдень, то здесь было утро. Августовское солнце слегка припекало, но зной не был столь изнурительным, благодаря близости моря, соленый аромат которого витал в воздухе, смешиваясь с ароматом цветов и зелени. С упоением вдохнул тонкий шлейф магнолий, растущих около площадки прибытия. Мне не пришло лучшего решения в голову, как не спеша пройтись по парку. Мало ли, вдруг я встречу здесь ее. От этой мысли сердце забилось быстрее, и эйфория разлилась по венам живительным эликсиром. Я ненавязчиво вглядывался в лица прохожих девушек, в надежде увидеть Ингерд, но этого не случилось. Что бы я сделал, если бы все же
Из задумчивости меня вывел знакомый голос, позвавший меня по имени. Обернувшись, увидел знакомые лица – мой близкий приятель Мариус и оборотень по имени Свенельд, с которым мы несколько раз пересекались в доме Мариуса еще на Земле, и однажды на концерте группы «Кино» в восемьдесят восьмом году.
– Не ожидал встретить тебя здесь, - сказал приятель, пожимая мне руку. – Какими судьбами?
– Недвижимость захотел здесь приобрести, - на ходу соврал я. – Что-то меня потянуло на Эсфир, в тепло, к морю.
– Ничего себе, новость! – воскликнул удивленно Мариус. – Как говорит моя Эми: «В лесу сдохло что-то крупное, не меньше динозавра»! Даже не верится, что ты решил покинуть свой любимый Питер.
– Как-то засиделся я. Захотелось перемен.
– Ах, вот оно что! Как однажды пел наш с тобой любимый Виктор Цой, помнишь? «Перемен требуют наши сердца!» Ну что ж, если сердцу угодны перемены, значит, переменам быть! – сказал Мариус с улыбкой. – Уже успел присмотреть варианты? На чем-нибудь остановился?
– Пока нет, - ответил я.
– Ну, времени у тебя полно, спешить некуда. Если вдруг узнаю или услышу о продаже усадеб, я тебе напишу. А мы тут, кстати, со Свеном о тебе говорили. Я рекомендовал тебя в качестве опытного ювелира.
– Дело в том, - заговорил Свенельд, - что у моей сестры в самом конце октября день рождения. Круглая дата, двадцать лет. И мы с женой хотим сделать ей подарок – комплект из тиары-венца и сережек. Вопрос цены для нас не столь важен. Золото и камни для комплекта у нас уже есть.
– Тогда присылай мне письмо по портальной почте с материалами и указанием всех пожеланий к заказу. Может, даже наброски какие, эскизы, если таковые имеются. Плюс немного расскажи о сестре – чем занимается, что любит, самые яркие черты ее характера. Вся эта информация поможет мне сделать украшение, которое будет особенным.
– Договорились! – просиял довольный Свенельд и предложил нашей небольшой компании посидеть в уютной маленькой таверне напротив парка.
Я охотно согласился, и пока мы сидели и общались, ловил себя на мысли, что мне нравится в Альтарре. Хотя, может быть, причиной была вовсе не волшебная цветущая атмосфера столицы, а моя Ингерд, которая сейчас, возможно гуляла где-то по улицам города. Отчего-то во мне зрела уверенность, что это так. Прощаясь со Свеном и Мариусом, я снова подумал о том, что мне не хочется уходить. На следующий день я снова наведался в парк Эриналлин, и снова ходил по нему в надежде встретить Ингерд. А потом я стал ходить туда практически ежедневно, хоть потом и вспомнил, что парк в моем сне, где меня звала Ингерд, был осенним. Судя по праздничному фонарю из тыквы в ее руках, середина или конец октября. Это показалось мне не случайным. Значит ли это, что наша встреча произойдет глубокой осенью?
Незаметно украдкой столица Южной империи меня затянула. Для меня самого это стало полнейшей неожиданностью. Каждый раз я неохотно покидал Альтарру, а возвращаясь, чувствовал радость и легкую эйфорию, и посему выходило, что моя ложь насчет поиска недвижимости стала правдой. Мысль о переезде из Санкт-Петербурга в Альтарру созрела само собой, и сейчас, наблюдая из окна своих петербургских апартаментов за косым ливнем, я решил, что если в ближайшую пару недель подходящий мне вариант усадьбы или хотя бы особняка так и не найдется, то я переберусь в арендованный дом. А уже там, на месте рано или поздно что-то да попадется подходящее. Мои мысли были прерваны пронзительной трелью мобильника. На экране высветился номер Стефана – моего Созданного, спасенного от смерти вместе с его возлюбленной почти сто лет назад. Ольга и Стефан, так же как и я в свое время, очаровавшись городом на Неве, решили остаться здесь жить.