Лирелии - цветы заката
Шрифт:
– Господин Дэймос все же будет зол из-за вашего побега, хоть он уже и не любит вас той любовью, что раньше. Ваш уход, без сомнений, заденет его мужское эго.
– Так ему и надо, - ответила ей Алатиэрэ с саркастичной ухмылкой. – Он предал меня. Растоптал мою любовь. В ответ я растопчу его самооценку. Проедусь по ней паромобилем. Дэймос преподал мне важный жизненный урок - если любовь уничтожает твое самоуважение, то это уже не любовь, а повозка с бешеной лошадью, несущая тебя в пропасть. Да, я все еще его люблю, но понимаю, что в нашей паре эта любовь осталась лишь у меня. Самое большое заблуждение человечества – это вера в то, что можно быть счастливым, живя с тем, кто позволяет себя любить. Это не счастье. Это
Лаэра что-то ответила ей, но что, мы уже не услышали. Вокруг нас все потемнело на несколько секунд, в течение которых мы успели взяться за руки, а когда вновь стало светло, мы находились уже на Эсфире на территории городского кладбища Альтарры. Здесь когда-то еще до моего рождения были похоронены мамины родители. Нас окружали каменные кресты, означавшие в нашей культуре четыре стороны горизонта, величественного вида готические усыпальницы и склепы. Ветер шумел в зеленых кронах вековых деревьев. Где-то совсем близко звенела птичья трель. Буквально в пяти шагах от нас около небольшого белокаменного склепа внезапно возник Иллинторн с каким-то мужчиной. Судя по слегка заостренным ушам, тот мужчина тоже был эльфом.
– Иллинторн, ты в своем уме?
– Абсолютно. Он убил мою мать, а значит, теперь у меня есть еще одна веская причина положить конец его существованию, от которого столько бед.
– Торни, очнись! Сколько уже полегло таких вот героев! Адаил – демон! – выпалил мужчина, с негодованием глядя на Иллинторна.
– Мой отец – нефилер.
– Кто, прости?
– Не-фи-лер, - по слогам повторил Иллинторн.
– Носитель частицы ангельской крови. Нефилеры населяют Стимарис – мир, в котором я родился и прожил первые полгода своей жизни. Хоть я его не помню, как и своего отца, и знать не желаю, в моих жилах течет кровь ангелов. Ангел против демона, по-моему, неплохой ход. Очень символично, ты так не считаешь?
– Это самоубийство, - покачал головой эльф.
– Мне так не кажется, - ответил ему Иллинторн.
– А мне кажется.
– Я убью Адаила. Найду его и сражусь с ним. И никто меня не остановит, и даже ты, друг мой, - произнес Иллинторн тоном, не терпящим возражений.
Дальнейший их разговор нам досмотреть не дали. Значит, Иллинторн посчитал, что самое важное мы уже узнали. Нас снова со всех сторон окутала темнота, и когда она рассеялась, мы опять стояли посреди коридора нашей Академии, где нас и настигло видение. Только сейчас коридор пустовал. Интересно, как долго мы тут простояли, и куда подевались все адепты? В коридоре теперь царила тишина и порядок, а мы так и стояли втроем спиной друг к другу, держась за руки.
К нам тут же подошел господин ректор вместе с несколькими преподавателями, среди которых были магистр Кэллман, профессора Иолари и Кирали, и Делайл, которого в стенах Академии мы на публике называли профессором Даркмуном.
– Юные леди, вы меня слышите? С вами все в порядке? Как вы себя чувствуете? – заговорил с нами ректор.
– Нормально, вроде бы, - ответила я за всех, и подруги согласно закивали.
– А мы что, так и стояли здесь все время? – спросила у него Марьяна.
– Именно, - подтвердил ее мысли магистр Лийсарран. – Просто стояли, подобно трем изваяниям. И глаза у вас снова были белые.
– А крылья были? – прозвучал вопрос от Эмилии.
– Нет, крылья на сей раз не фигурировали, - ответил ей ректор. – Но и без них, поверьте, зрелище было, в некотором роде, эпичным.
– И долго мы тут столбачим втроем? – спросила я у Иденхарда.
– Почти два с половиной часа.
Мы пораженно переглянулись с подругами.
– С ума сойти, - промолвила под нос Эмилия. – А казалось, что прошло не
– Что произошло с вами? – задал нам вопрос Делайл.
– А нам Иллинторн показал кусочек своей жизни на Стимарисе, - промолвила Эмилия будничным тоном.
– Где, где? – удивился магистр Лийсарран. – На Стимарисе?
– А вы раньше уже слышали про этот мир?
– Только на уровне легенд и мифов, которых катастрофически мало, и все они не подтверждены фактами. Сам Иллинторн не любил говорить о своей Родине, поэтому в литературе не упоминается мир, где он был рожден, - ответил ректор.
– Все, что мы знаем – Иллинторн родился на другой планете, очень далекой отсюда, что даже прямых порталов между нашими мирами не существует. Но через полгода после его рождения его мать Алатиэрэ бежала вместе с ним на Эсфир, который был ее родным миром. А попала она на этот самый Стимарис благодаря тому, что отец ее был странником миров, то есть, путешествовал между мирами. А как он осел на Стимарисе и каким образом нашел там свою смерть, история уже умалчивает. Об этом мире известно очень и очень мало по той причине, что жители его предпочитают максимально изолированную от других миров жизнь и браки заключают только внутри своей расы. Порой даже близкородственные. Для сохранения чистоты крови. Это все, что нам известно.
Я скривилась при упоминании близкородственных браков. Всегда относилась к этому с изрядной долей отвращения.
– Предлагаю нашу дальнейшую беседу перенести в мой кабинет, - предложил магистр Лийсарран, с чем мы и согласились.
– А что стало с тем человекообразным кустом, который тут бегал? – спросила у него Марьяна по ходу в его кабинет.
Мне и самой было интересно, что здесь творилось, пока мы совершали внетелесное путешествие по воспоминаниям Иллинторна.
– Разгулявшуюся из реактивов магию нам удалось нейтрализовать, - сообщил нам ректор. – А вот с кустиком оказалось сложнее. Полноценным живым существом он не является. Вроде бы. Но это и не в полной мере растение. Или правильней было бы назвать это нечто разумным растением. Адепт Маджио будучи сильным магом земли совместно с группой магов жизни решили немного поэкспериментировать, и в какой-то момент эксперимент вышел из-под контроля. И случилось, собственно то, что случилось, - Иденхард хохотнул. – Мы осмотрели результат эксперимента и пришли к выводу, что это растительное существо совершенно не опасное. Теперь этот кустик, как вы его называете, будет находиться у нас сразу на двух кафедрах – у магов жизни и магов земли. Там найдутся для него дела. Зачем же уничтожать такой интересный результат, когда есть возможность пронаблюдать за ним и исследовать эту любопытную рукотворную форму жизни.
– И вы не исключите Тайлира и его сообщников? – спросила Марьяна.
– Сообщники, ах-ха-ха! Ну что вы, леди, исключить такие яркие умы? Да ни за что! Это же будущие ученые! Какой полет научной мысли! Плохо, конечно, что они проводили такие эксперименты в обход преподавательского контроля, и за это они, конечно получат наказание. Но наказание это будет для них только на пользу. Месяц отработки в лаборатории Академии с возможностью проводить исследования в области жизни флоры. Будут выполнять все поручения леди Тэринали.
– Фух, ну слава милостивому Аш-Таару! – выдохнула Мари. – А то я уже переживала за этого оболтуса.
Магистр в ответ лишь посмеялся, пропуская нас вперед в свой кабинет.
Эрик
– Я переезжаю.
Брови Вальгарда удивленно взметнулись вверх.
– Ты покидаешь свой обожаемый Санкт-Петербург? Неожиданно. Хотя, я, наверное, даже рад. Давно уже говорил, что пора тебе на Эсфир. Перебирайся сюда, в Торндхольм. Здесь так хорошо, ничуть не хуже, чем в твоем Питере. Поживешь пока у нас, а потом найдем тебе приличную усадьбу.