Лирика Древнего Рима
Шрифт:
Или осмелилась ты очи Паллады хулить?
Нет, не умеете вы, красавицы, сдерживать речи:
Вот как вредна красота, вот как опасен язык!
15 Но для тебя, что снесла так много превратностей в жизни,
Вместе с последней зарей час утешенья придет.
В юности телкою став, Ио мычала и воду
Нила пила, а теперь стала богиней она.
И молодая Ино, скитаясь, по свету блуждала;
20 К ней, к Левкотее, теперь
Чудищам моря была обещана встарь Андромеда,
И достославной женой стала Персею она.
По аркадийским полям Каллисто бродила медведем;
Ныне ночным парусам путь указует звездой.
25 Если бы даже судьба поспешила тебя успокоить,
То погребения день будет твоим торжеством:
Сможешь Семеле открыть, что за зло красоте угрожает:
Эта поверит тебе, беды сама испытав.
Первое место займешь ты среди героинь меонийских,410
30 И никогда и ни с кем ты не разделишь его.
Ныне же сердце смири пред судьбою, насколько сумеешь:
Сжалится бог над тобой, черный развеется день.
Даже Юнона-жена отпустила б твои прегрешенья:
Горько Юноне, когда женщине гибель грозит.
Вот и волчок перестал вертеться под звуки заклятий,
И на потухшем уже лавр не трещит очаге;
И не желает Луна с небес многократно спускаться,
И погребальную весть карканье ворона шлет.
5 Но на ладье роковой любовники верные вместе,
Темный парус подняв, к водам подземным уйдут.
Не об одной я молю — двоих пощадить умоляю:
Будет жива — буду жив; если умрет — я умру.
За исполненье мольбы я священную песнь обещаю:
10 «Милую спас, — напишу, — вышних владыка богов».
Жертву тебе принося, у ног твоих она сядет,
Сидя расскажет про все долгие беды свои.
Пусть, Персефона, твоя с ней милость останется; ты же,
О Персефоны супруг,411 грозную ярость смири!
Боги подземные, вы много тысяч красавиц пленили,
Пусть же из них хоть одна здесь, на земле, расцветет.
5 Там ведь Иола412 у вас, Тиро белоснежная с вами,
С вами Европа, и там грех Пасифаи сокрыт.
Все, что цвели красотой в Ахайе древней и в Трое,
В царстве погибшем, где Феб правил и старец Приам,
С ними бесчисленный сонм красавиц римских, которых
10
Нет, не бессмертна краса, и счастие длится не вечно:
Рано иль поздно, но всех ждет беспощадная смерть.
Ты же, мой свет, избежав теперь опасностей грозных,
Ты учреди хоровод, дар свой Диане воздай,
15 Бдение ты учреди Изиде — бывшей телице,413
Да уж и мне заплати должные десять ночей…
Свет мой, когда я бродил вчерашнею ночью, подвыпив,
И не хранила меня верная свита рабов,
Вдруг повстречалась со мной малорослая стая мальчишек
(Сколько — того не скажу: страх помешал сосчитать);
5 Факелы были у них, у других же в руках были стрелы,
Третьи, почудилось мне, цепи несли для меня.
Все на подбор нагишом. Из них один побойчее
Крикнул: «Держите его! Он вам отлично знаком!
Он — тот самый, кого подруга в сердцах отдала нам».
10 Молвил — и тотчас аркан шею мою затянул.
Кто-то меня приказал тащить в середину, и слышу:
«Пусть тот погибнет, кто нас не признает за богов!
Ждет ежечасно тебя голубка твоя, недостойный,
Сам же невесть ты каких ищешь, безумец, дверей.
15 Лишь на сидонском чепце, на ночном, она ленты распустит,
Только раскроет глаза, отягощенные сном,
Как на тебя аромат повеет не трав аравийских,
Но фимиам, что возжег собственноручно Амур…
Братцы, простите его: он крепко любить обещает,
20 Мы же до цели дошли — вот и указанный дом».
Снова накинувши плащ мне на плечи, так они молвят:
«С миром ступай и учись дома сидеть по ночам!»
Близилось утро, и мне поглядеть захотелось, одна ли
Спит моя милая. Да, Кинфия, вижу, одна.
Замер я весь: мне еще она не казалась ни разу
Краше, ни даже когда, в пурпур одетая, шла
5 Девственной Весте свои рассказывать сны, вопрошая,
Не принесут ли они бедствия ей или мне;
Как же прекрасна была она тут при самом пробужденье,
Право, чарует сильней прелесть без всяких прикрас!
«Что ж ты чуть свет, — говорит, — подглядывать стал за подругой?
10 Или считаешь меня нравом похожей на вас?
Вовсе не ветрена я: одного мне любовника хватит,