Лишнее Золото-2
Шрифт:
— А у нас все такие, — хмуро брякнул я, — остроумные…
— Кстати, Поль, — тихо спросил Шайя, — а что это за допуск такой?
— Карим, — укоризненно протянул я. — ты опять служебные документы не читал?
— Оно мне надо?! — возмутился он. — Это ты у нас начальник охраны, тебе и карты в руки.
— Вот бродяга! В нашем случае, это категория оружия и амуниции, которую мы может взять со складов Ордена для нужд поисковой партии. Если коротко, то: «всё, что угодно, но не более, чем…». Взрывчатые вещества, под эту категорию не попадают. Чамберс их получит по отдельным документам.
— И что полагается нашему,
— Допуск «B1», это автоматическое, короткоствольное и гладкоствольное оружие, а так же боеприпасы к ним, — подал голос Гершман. Он говорил медленно, будто диктовал текст ученикам. — Гранаты для подствольников и ручные гранаты, проходят по нашим документам как амуниция. Их вы получите без проблем и волокиты. Единственное, что может вас расстроить, — в «B1» есть ограничение на калибр оружия. Не более десяти миллиметров! Конечно, за исключением короткоствольного и гладкоствольного. Взрывчатка, детонаторы, запальные шнуры и прочая пиротехника, если она, не дай бог потребуется, будет выдана лично мистеру Чамберсу.
— Смотри ты, как строго! Ещё и калибр ограничили…
— Увы, но крупнокалиберный пулемёт Браунинга взять не получится. А вам оно надо? Вы едете воевать или искать приключений? Поверьте мне на слово, что для приключений будет достаточно пулемёта M-3 или советского РПК.
— Вот что, ребята, пулемёт я вам не дам! — ответил цитатой из фильма Карим и довольно усмехнулся.
— Ладно, давай посмотрим, что у них есть, — предложил я и пошёл к ящикам.
Минут сорок вы рассматривали оружие, боеприпасы и прочие, нужные в дороге вещи. Не скажу, что ассортимент был очень богатым, но нам этого и не требовалось. Некоторые модели оружия, лежащие в ящиках, искренне удивили. Вот скажите, зачем в арсенале Ордена лежит несколько десятков ящиков с винтовками Мосина? Новых, в масле. Или американские M1-Garand? Нет, я бы понял, если это предназначено для продажи поселенцам. Дешево и сердито. Но этот арсенал открыт исключительно для «служебного пользования» и гражданским сюда хода нет.
Через полчаса мы добрались до более современных образцов, где и остановились. Старик служитель прав: «не воевать едем». Ещё через час, ему надоело ходить за нами следом.
— Молодые люди, я, если вы ещё не заметили, всё ещё здесь. Скажу больше, — вы молоды и можете себе позволить питаться когда вам вздумается.
— Причём здесь обед? — покосился на него я.
— У меня скоро обеденный перерыв и я не хочу совместить его с ужином. Это вредно для здоровья и нервов! Если первое ещё может вытерпеть чашку кофе и булочку, то моя жена не может! Она обязательно закатит скандал. Это испортит мне аппетит, настроение и нервы. Вот я и прикидываю, что лучше: хороший обед или два сомнительных юмориста, на пустой желудок и семейный скандал в придачу? Выбирайте ваши игрушки и попрощаемся.
— Эх, мсье, — вздохнул Шайя и отложил в сторону очередную железку, — нет в вас ни капли романтики!
— Романтики? — развернулся к нам мужчина, блеснув толстыми линзами очков. Он слегка картавил, отчего вопросительных знаков в голосе прозвучало в несколько раз больше. — Вы сказали: «романтики»? Ох, молодой человек! Когда вы, ещё только учились попадать струей
— И что, ради этого стоило переселяться в Новый мир? — пробурчал Карим, разбирая очередной автомат. — С тем же успехом могли сидеть в Старом свете.
— Нечто похожее мне говорили мои коллеги. Вы, по молодости лет, про них и не слышали, — покачал головой старик. — а жаль… Очень жаль! Это великие люди! Трешников, Романов, Чилингаров…
— Трешников? — перебил я служителя. — Простите, вы сказали Трешников? Руководитель Арктического научно-исследовательского института?
— Да, — удивлённо протянул Михаил. — Вы что, были с ним знакомы?!!
— Увы, — развёл руками я. — Всего лишь читал.
— Да, да, конечно, — покачал головой служитель. — Откуда вам знать этого человека! Эх, куда ушли эти времена, которые создали таких людей? Куда ушла эпоха великих открытий? Исполины! Титаны! Я вам скажу даже больше! Я скажу честно и откровенно — таких людей больше не делают и секрет их изготовления утерян! Навсегда!
Карим с удивлением наблюдал за нашим разговором, а после следующей фразы вообще впал в ступор, где и оставался следующие полчаса.
— Мсье Гершман, — обратился я к мужчине, — как вы считаете, а не пообедать ли нам в соседнем ресторанчике? Позвоните жене, извинитесь. У вас, дома, установлен служебный телефон, не правда ли? Скажите, что обед, в конце-концов, можно подать и к ужину. Вы, как я понимаю, много повидали. Чертовски интересно было бы послушать… Мы молодые, что греха таить, иногда забываем посоветоваться со старшими. Набиваем шишки на ровном месте. А всё потому, что вовремя не попросили совета! А оружие… да чёрт с ним, с этим железом! Его можно выбрать и после обеда.
Гершмана мы решили подождать на улице. Ему сейчас не позавидуешь — предстоит нелёгкий разговор с женой. Но что такое небольшой семейный скандал, по сравнению с удовольствием быть выслушанным! Рассказать о своей бурной молодости и людях, которые были рядом.
— Если честно, Поль, — Шайя посмотрел на меня, — то я ни хрена не понял…
— Карим, — ухмыльнулся я, — если тебе кто-нибудь скажет, что «мир тесен» — плюнь ему в глаза. Мир не просто тесен, — в нём не протолкнуться!
19
5 год, по летоисчислению Нового мира
Ангар Nr. 39, Порто-Франко
Мы засиделись почти до самого вечера. Михаил оказался прекрасным рассказчиком. И куда только делись его сухость и педантизм?! Он был из тех людей, кто несколькими штрихами способен нарисовать картину и она оживёт, послушная его разуму. Картины прошлого, как живые вставали перед нами. Нет, здесь не было рассказов про героизм. Оставим это журналистам. Здесь были люди. Их повседневные дела, заботы и радости. И суровая северная природа, — всего лишь декорация. Опасная, подчас жестокая, но декорация. Как северное сияние. Михаил будто помолодел. Он выпрямился, в глазах появился упрямый огонёк. Как мало нужно человеку. Внимание и слушатели. Если честно, то мне стало немного стыдно. Хотел получить информацию о человеке, а передо мной раскрыли душу. Хреновый из меня детектив.