Шрифт:
Александр Хургин
Лишняя десятка
СОДЕРЖАНИЕ
Отстрел
Дурацкий случай
Дочка Шура
Цветная рубашка
Острый живот
Свет в кухне
Дом Лишняя десятка
Ноль градусов
Батальная пастораль
Тетрадка
Равнобедренный треугольник
ОТСТРЕЛ
На мехзаводе раз в году отстреливали собак. Обычно к Октябрьским. Потому что их разводилось больше чем надо. Собак заведующий материальным складом держал, чтоб охраняли социалистическую собственность от народа, а они, собаки, плодились. К началу осени уже и на проходной жили, и в гараже. Целая стая. В воскресенье по заводу не пройти -
А в этом году дедок уволился. Сказал:
– Старый я стал работать. Буду на пенсии жить, - и уволился.
Теперь никто собак отстрелять не брался. Охранники сказали:
– Мы вам охранники, а не живодеры.
А на улице давно декабрь. А собаки все бегают. За машинами гоняются, на людей гавкают.
К этому дедку домой сходили, попросили помочь родному заводу. Но он отказался. Сказал:
– Хватит с меня, пострелял на своем веку!
– сказал: - Вызывайте будку.
А на место дедка в охрану устроился Савельин из кузнечного. Ему около года до пенсии оставалось - до пятидесяти лет то есть, - он и устроился. Заработок у него средний - хоть за какие пять лет возьми - за триста был. Чего ж ему не пойти в охрану? Тем более сил у него стало мало. Правда, начальник цеха отпускать его не хотел. Говорил:
– Где я такого машиниста молота найду?
Савельин ему объясняет, что силы у него уже нету так пахать выработался. А он слушать даже не хочет. Говорит:
– Ты на свою рожу посмотри.
А что рожа? Рожа у Савельина красная. Что да, то да. Сосуды у него так расположены. Капилляры.
Пошел, короче говоря, Савельин к самому замдиректора по кадрам и быту. У них Гунидов Петр Петрович замдиректора работал. Пришел к нему Савельин, так и так, объясняет, здоровья нету - на молоте в горячем цехе, разрешите, говорит, до пенсии доработать охранником. А Гунидов говорит ему:
– Что это вам, Савельиным, все сего-то надо? Сын твой из кабинета не вылезает - инвалид труда, понимаете ли, - теперь вот еще и ты. Тебе молоко выдают?
– Выдают, - Савельин говорит.
– Ну и работай. А если больной - неси документ, рассмотрим.
Дочка дома увидела Савельина и спрашивает:
– Чего злой?
– А ничего, - Савельин говорит.
Он дочку-то свою не жаловал. Она тоже на мехзаводе работала, в конторе, ну и путалась с Полупаевым - с директором. Причем в открытую путалась. Было - прогуляла после выходных, в понедельник, начальник ее раскричался:
– Пиши объяснительную, - кричит, - я с тебя за прогул премию сниму и тринадцатую сниму, все, короче, сниму!
Ну, она и написала, что я такая-то и такая-то, находилась тогда-то и тогда-то с тов. Полупаевым Л.А. на его личной даче, редиску пропалывала. В чем и подписуюсь. Начальник проверил - точно, не было Полупаева в понедельник. Секретарша сказала - вызывали на совещание в обком партии. Прием трудящихся по личным вопросам отменять пришлось.
За эти дела Савельин и не жаловал дочку. А тут или выговориться ему захотелось, или, может, само прорвалось, но он ей взял и рассказал все. И про то, что силы не стало совсем, и про
– Так что ж ты сразу не сказал?
– дочка говорит.
– Я Ленику шепну, это полупаева она так, Леником звала, - он тебя куда хочешь переведет.
Савельин думал, треплется его дочка, когда - нет. Завтра нашла в цехе и говорит:
– Пиши заявление. Леник сейчас подпишет - и иди в кадры, оформляйся.
За один день Савельин перевелся. И стал на проходной работать. Охранником. Сутки работает - трое дома. Ночью вполне вздремнуть можно - они по четыре человека дежурили, - а днем тоже не надорвешься. Нормальная работа. Особенно если здоровье плохое. Платят не густо, но Савельину и не надо больше. Дети взрослые, обеспечены, и на книжке у него немного есть. В общем, нормальная работа. Сиди, пропуска проверяй или ворота открывай-закрывай, кнопкой. Простая работа, хотя тоже свои нюансы имеет. Савельин по неопытности быстро напоролся. То есть он прав был, он же при исполнении, а машина подъехала к воротам и сигналит - открывай. Савельин проверил кузов, а там доски. Струганные - одна в одну.
– Пропуск давай, - Савельин говорит, - тогда открою.
А шофер ему:
– Открывай, хуже будет.
На это Савельин, конечно, уперся. Старшему охраннику доложил, что акт надо составлять. В это время шофер Гунидову позвонил. Гунидов старшего охранника к телефону позвал и говорит:
– Выпустите машину, олухи!
Старший охранник отвечает:
– Есть!
А Савельин стал на своем и стоит. Пусть пропуск дает. И настоял. Пропуск выписали и подписи все поставили по закону, и печать. Что на строительство детского комбината машина доски везет, написали. Савельину ничего не оставалось. Выпустил он машину. А старший охранник говорит ему:
– Дурак ты, дурак, Савельин. Это ж Полупаеву на фазенду доски, для сауны. А ты лезешь.
– Надо ж тебе, - Савельин думает, - ну что хотят, то делают. И на гласность эту кладут, и на все. Собаки!
А назавтра после этого происшествия собрание открытое проводили. Савельина тоже загнали для количества. Ему все равно, время рабочее - пошел.
Сначала там все как всегда было. Выступали, выступали, аж в сон всех кидать стало. А потом, в конце уже, встал из президиума Полупаев и говорит:
– Товарищи!
– говорит.
– Я хочу обратить ваше пристальное внимание на неудовлетворительную работу наших заводских охранников. Мало того, что ночью они все поголовно спят, вместо того чтоб работать, так еще и собак на проходной держат бешеных. Стаю. А вчера просто отличились. Машина везет материалы на детский комбинат, который мы обязались подарить нашим детям еще к празднику Великого Октября, а охранник Савельин ее не выпускает. Ему заместитель директора приказывает, а он не подчиняется. И вообще я не знаю, посмотришь на наших охранников - их против танков пускать можно, а они на проходной сидят, жиреют в то время, как другие, не жалея...
– ну и все такое прочее и тому подобное.
И в заключение речи Полупаев пообещал собранию, что он этого так не оставит. Потому что это уже совсем...
Вышел Савельин из актового зала, когда собрание объявили закрытым, сел в дежурке и смотрит в окно на собак. А собаки грызутся между собой, рычат, лают. Савельин и говорит тогда старшему охраннику:
– Выдавай, - говорит, - мне карабин. И две обоймы выдавай.
– Ты чего это?
– старший охранник спрашивает.
– А чего?
– Савельин говорит.
– Собак отстрелять надо?