Лисичка будет танцевать!
Шрифт:
По мнению Славчика интересными были, похоже, все. А он сам – тем более. Митя удивлялся тому, как Славчик с такими идеями до сих пор не влип ни в одну по-настоящему серьезную неприятность. Впрочем, Славчик был таким хорошеньким, таким по-настоящему славным, что, видимо, ни у кого рука не поднималась обидеть это беззлобное создание. Славчик летал по жизни со счастливой улыбкой на лице и полном осознании своей удивительной привлекательности. Он и правда был чудо как хорош: высокий, прекрасно сложенный (со всеми выпуклостями и впуклостями там, где они требуется, и даже всеми кубиками
Слачику тоже завидовать не получалось. Он был слишком милым, легким и совершенно естественным в своей детской непосредственности. Митя про себя знал, что так не умеет, и поэтому не видел смысла вздыхать из-за того, что у него самого нет такого рельефного тела или таких вот огромных карих глаз.
Митя был рыжеватый, но не яркий, как многие рыжие, а будто бы выцветший. Каждый раз, глядя на себя в зеркало, ему хотелось как бы подкрутить тона до большей насыщенности. Узкие глаза, переходящие в его семье по наследству вместе с высокими азиатскими скулами, были не карими, а скорее мутно-коричневыми, веснушки не подчеркивали их, а только добавляли ряби бледной коже, тонкие губы же – единственное яркое пятно на лице – всегда казались то ли накрашенными, то ли обветренными. Петко, говоря, что у него необычная внешность, в целом был прав, только Митя давно уяснил про себя, что по жизни он не эксклюзивный экземпляр, а просто странная фигня.
Петко приходил регулярно. Он всегда садился за стойку и всегда требовал, чтобы его обслуживал исключительно Митя и никто другой. Это странное внимание действовало Мите на нервы. Славчик верно подметил, что Петко мужик загадочный, вот только Митя не видел в этом никаких плюсов.
Он попробовал на досуге даже поискать Петко в соцсетях, но не нашел никакого подходящего профиля. Вероятно, такие вот бандиты не стремились к публичности. В целом Петко не делал ничего противозаконного, только пил пиво и смотрел на Митю. Но одних этих взглядов хватало, чтобы понять, какой именно интерес он преследует, коротая ночи в стриптиз-клубе. Мите этот интерес не нравился.
Он попробовал было пожаловаться Дениске, но тот, внимательно его выслушав, только пожал плечами:
– Он же не делает ничего плохого, только смотрит. Смотреть на барменов не запрещено.
– Он разговаривает со мной!
– Делает неприличные намеки? Снова предлагает танцы у шеста?
– Нет, говорит иногда, что-то в стиле…
Митя задумался. Ему не приходили в голову никакие компрометирующие Петко замечания, которыми можно было бы удивить Дениску. Максимум, что тот себе позволял – это фривольное «котенок» в конце фразы пару раз за вечер.
– Мне он не нравится! – выдал в итоге Митя с раздражением. – Он ходит сюда не ради девочек!
– Ради тебя, это понятно, – кивнул Денис, – но это не запрещено.
– Будет поздно запрещать, если он
– Когда удушит, тогда и приходи.
Иногда Дениска бывал очень и очень гадким.
***
– Мне не нравится такое обращение, – выдал Митя спустя какое-то время, когда стало понятно, что Петко не собирается исчезать из его рабочей жизни.
– Какое?
– Котенок, – Митя поставил перед Петко очередное пиво, – прошу вас не обращаться ко мне так. Это неуместно.
Петко взял стакан, немного отпил, окинул Митю внимательным взглядом, от которого немедленно захотелось прикрыться, хотя форма барменов была обычной – поло и джинсы.
– Ты прав, – будто бы неохотно сообщил Петко, – лисенок подходит больше.
Этого Митя уже никак стерпеть не мог. Он перегнулся через стойку и, еле сдерживая себя от злости, прошипел Петко прямо в лицо:
– Слышь, мужик, никакой я тебе не котенок, не утенок и не лисенок, блять! Иди – гуляй по другим зверинцам, здесь тебе ловить нечего!
Петко неожиданно хлопнул ладошами по стойке и громко расхохотался, чуть не проливая пиво.
– В чем дело? Я сказал что-то смешное?! – Митя чувствовал, как злость в нем закипает все больше.
– Нет, – отсмеявшись, Петко снова немного отпил и глянул на Митю. – Но мне нравится.
– Что именно? – уже совершенно не скрывая своего раздражения. поинтересовался Митя.
– Мне не просто нравится, я бы сказал: «наконец-то», – выдал спокойно Петко, потирая свой жуткий шрам. – Наконец-то ты показываешь мне себя, а не бармена.
– Что?!
– Ты вовсе не милый и обходительный, как предстаешь здесь перед всеми, – сообщил Петко с усмешкой, – ты – злобная язвительная тварь с острыми коготками. И наконец я вижу тебя, а не глупую маску, плохо копирующую твоего друга. Мне нравится.
– Я не… – Митя закусил губу. – Нравится, когда с тобой говорят грубо? – он вопросительно дернул бровью.
– Нравится, когда со мной говорят люди, – поправил его Петко. – Ты человек, говори по-человечески.
– Что это значит?
– Ты сам знаешь, ты ведь еще и умненький.
Спорить с этим Митя точно не собирался. Он окинул Петко презрительным взглядом, пожал плечами, не говоря тем самым ни да ни нет, и отошел к Славчику.
«Говорить по-человечески? Ну, как скажешь, шрамоголовый», – подумал он, чувствуя плечом обжигающий взгляд Петко.
– Что у вас там произошло? – поинтересовался Слава. – Я видел, ты с ним говорил, а он смеялся.
– Кажется, этот урод любит чмор, – хмыкнул Митя.
– Это когда на тебя говно откладывают, что ли? – ахнул Слава.
– Нет, когда с тобой не любезничают бармены, – покачал головой Митя. – Этот хрен каким-то образом понял, что я – не самый приятный человек в мире, и хочет теперь это испытать на себе.
– Ты очень даже приятный, просто усталый, одинокий и… – начал было Славчик.
– Не начинай, – Митя скривился, – ты и сам знаешь, какой я.
«А теперь это узнаешь еще и ты», – мстительно добавил он про себя, бросив быстрый взгляд на Петко.