Листья травы (Leaves of Grass)
Шрифт:
Пусть в церкви проповедует поп!
пусть ораторствует адвокат на
суде и судья выносит
приговоры!
Камерадо, я даю тебе руку!
Я даю тебе мою любовь, она
драгоценнее золота,
Я даю тебе себя самого раньше
всяких наставлений и заповедей;
Ну, а ты отдаешь ли мне себя?
Пойдешь ли вместе со мною
в дорогу?
Будем ли мы с тобой неразлучные
до последнего дня нашей
жизни?
НА БРУКЛИНСКОМ
<>
1
<>
Река, бурлящая подо мной! Тебе
смотрю я в лицо!
Вы, тучи на западе, ты, солнце
почти на закате, вам
также смотрю я в лицо.
Толпы мужчин и женщин, в
будничных платьях, как все вы мне
интересны!
И тут, на пароме, сотни и сотни
людей, спешащих домой, вы все
для меня интересней, чем это
кажется вам,
Вы все, кто от берега к берегу
будете год за годом переезжать
на пароме, вы чаще в моих
размышленьях, чем вам
могло бы казаться.
<>
2
<>
Неощутимую сущность мою я
вижу всегда и во всем.
Простой, компактный,
слаженный строй, - пускай я распался
на атомы, пусть каждый из нас
распался, - мы все -
частицы этого строя.
Так было в прошлом, так будет и
в будущем,
Всечасные радости жизни - как
бусинки в ожерелье -
при каждом взгляде, при
каждом услышанном звуке, везде,
на прогулке по улицам, при
переезде реки,
Теченье, так быстро бегущее,
спешащее вместе со мною туда,
далеко,
И следом за мною - другие, и
связь между ними и мной,
Реальность этих других, их жизнь
и любовь, и слух, и зренье.
Другие взойдут на паром, чтоб с
берега ехать на берег,
Другие будут смотреть, наблюдая
теченье,
Другие увидят суда на севере и
на западе от Манхаттена,
и Бруклинские холмы на юге
и на востоке,
Другие увидят большие и малые
острова,
Полвека пройдет, и на переправе
их снова увидят другие,
и снова солнце увидят, почти
перед самым закатом,
И сто лет пройдет, и много еще
столетий, и все это снова увидят
другие,
И будут радоваться закату, и
спаду прилива, и обнажившему
берег отливу.
<>
3
<>
Ничто не помеха - ни время, ни
место, и не помеха -
пространство!
Я с вами, мужчины и женщины
нашего поколения и множества
поколений грядущих,
И то, что чувствуете вы при виде
реки или неба - поверьте, это
же чувствовал я,
И я был участником жизни,
частицей живой толпы, такой же,
как всякий из вас,
Как вас освежает дыханье реки,
ее широкий разлив - они и меня
освежали,
Как вы стоите над ней, опершись
о перила, несомые быстрым
теченьем, так сам я стоял,
уносимый,
Как видите вы, так видел и я
неисчислимые мачты,
широкоствольные трубы
больших пароходов я видел.
Я сотни раз пересекал эту реку и
видел солнечный диск почти
перед самым закатом,
Я видел декабрьских чаек, я
видел, как на недвижных крыльях
они парят над водой, слегка
покачиваясь в полете,
Я видел, как желтый луч
зажигает их оперенье,
но часть его остается в
глубокой тени,
Я видел медлительные круги,
друг за дружкой бегущие борозды
от кораблей, направлявшихся
к югу,
Я знаю, как небо, по-летнему
синее, отражается в тихой воде,
Я знаю, как ослепляет
сверкающий солнечный след,
Как выглядит ореол из лучей,
подобных тончайшим
центростремительным
спицам, вкруг тени, упавшей
от моей головы на воду,
искрящуюся под солнцем,
Я любовался прозрачной
дымкой, окутывающей холмы на юге
и юго-западе,
Смотрел на дымы, косматые,
словно овечье руно,
и чуть отливавшие
фиолетовым,
Смотрел на внешнюю гавань и на
входящие в порт корабли,
Следил, как приближались они, и
на них были те, кто мне близки,
Я видел белые паруса плывущих
шлюпок и шхун и видел суда
на якоре,
Матросов, крепящих снасти,
карабкающихся на мачты,
И круглые мачты, и зыбкие
палубы, и змейками вьющиеся
вымпела,
Большие и малые пароходы, и
лоцманов в лоцманских будках,
И белый след за кильватером, и
колеса, дрожащие в быстром
вращенье,
Я флаги всех наций видал, я
видел, как опускают их на закате,
Как черпают землю со дна
машины, и волны бегут кружевами,
крутя и дробя свои белые
гребешки,
Пространства, бледнеющие
вдали, и в доках гранитные серые
стены портовых складов,
И ввечеру, на светлой воде -
темнеющие буксиры, прижавшиеся