Литконкурс Тенета-98

Автор неизвестен

— Чем могу служить? — сипло спросил Эрхард и прокашлялся.

— Вы, очевидно, господин Макфинли? — спросила посетительница.

— Да, ах, простите, — он кивнул в сторону остальных мужчин, — это господин Хенинкс, адвокат, а это — лейтенант полиции, Ронни Логарт.

— Очень приятно, господа, — улыбнулась всем по очереди женщина, после чего приступила к цели своего визита, — дело в том, что мой муж, Джонатан Пирс, как вы знаете, присутствовал при пожаре на вилле местного ученого.

— Вы имеете в виду Охо? — вставил Хенинкс.

— Вот именно, — Александра

немного помолчала, а потом продолжила, — честно говоря, мы с мужем были в полной уверенности, что после того как Охо сошел с ума, а приборы были уничтожены, угроза мировой цивилизации исчезла. Но ряд статей о событиях в вашей долине заставили нас сомневаться в этом, пока мой муж не вспомнил о том, что последним его чувством здесь была жалость к этому прибору, что и позволило, как мы теперь понимаем, сохраниться этому изобретению. Кроме того, смерч, которым я имела возможность полюбоваться с высоты горной дороги, показал мне и место пребывания прибора, и человека, против которого направлено его действие. — Женщина оглядела лица присутствующих и поняла, что оценки ее верны, после чего она закончила свой маленький спич вопросом, — насколько вы сознаете ту опасность, перед лицом которой оказались?

— Позвольте кое-что уточнить, госпожа Пирс, — вмешался адвокат.

— Пожалуйста.

— Что это за прибор, о котором вы говорите?

— Это — "Демиург один", волшебная палочка, исполняющая любые желания.

— Совершенно любые? — уточнил Хенинкс.

— Более того. Причина сумасшествия Охо заключается в том, что прибор материализовывал и бессознательные импульсы.

— Ага! Благодарю вас. Продолжайте, пожалуйста.

— Проблема в том, что прибор этот — аномалия, появившаяся потому, что в момент ее открытия Земля преодолевала место пересечения силовых линий Галактического и Вселенского Солнц, степень напряжения которых в пространственно-вакуумных желобах непостижима даже для Солнечного Логоса. Проще говоря, прибор может уничтожить даже Солнце или создать еще парочку. Все зависит от уровня фантазии его обладателя.

— Так в чем же опасность? — задал традиционно тупой вопрос Макфинли.

— В разрывности эволюции, — несмотря на глупость собеседника, стала отвечать ему гостья, — в мире все должно быть сбалансировано. Если в одном месте, некто прорвавшийся сознанием далеко вперед, решает искусственно изменить порядок в менее развитых мирах, то эти миры будут подвержены революциям со всей их кровью, ошибками и возвратами назад. И вместо трансформации мы получаем скачок в неведомое для тех, кто в происходящем ничего не понимает. Разве крестьяне, работающие на ваших пастбищах, обратилась она к Эрхарду, — готовы к тому, чтобы владеть землей? Знают ли они экономику, финансы, бухгалтерию, наконец, чтобы по хозяйски грамотно вести свое дело?

— Нет, конечно, — откликнулся хозяин дома, — их образование оставляет желать лучшего.

— Это тоже плохо, — сказала гостья, — и не снимает с вас ответственности за такое отношение к людям, но «Демиург» сделает еще хуже, если вдруг бросит их в хаос свободы и собственности, потому что эти понятия неразрывны с ответственностью.

— Что

же нам делать? — спросил, мало, что понявший из этого монолога, Макфинли.

Неожиданно женщина посмотрела в пустое пространство кабинета и сказала:

— Фабио, ты согласен со мной? — собеседники изумленно вытаращились на нее, не понимая, как она узнала о невидимом присутствии здесь еще одного человека, но Александра не собиралась им объяснять, что такое интуиция.

Возникла небольшая пауза, а потом мальчишеский голос тихо выдохнул:

— Да.

— Я предлагаю тебе следующее: клад уже твой. Это я знаю из новостей. Значит, твоя семья теперь богата. Но я знаю, что ты хочешь вернуть отца, это так? — она снова подождала, пока услышала тихое «да», и продолжала, — мы выполним это твое желание вместе с «Демиургом», но потом ты должен позволить мне уничтожить прибор.

— Разве это возможно? — раздалось в комнате.

— Ты же видел в лаборатории Охо лужицу жидкого металла.

— Ну?

— Это был "Демиург два". Его уничтожил мой муж.

— Но ведь силу, о которой вы говорили невозможно просто так уничтожить.

— Никто и не говорит о простоте, но я могу это сделать.

— Кто же вы такая? Откуда вы все знаете? О Галактическом и Вселенском солнцах, о том, что я хочу вернуть отца, о переменах в долине, которые я задумал? Кто вы?

Александра немного помолчала, а потом улыбнулась:

— Я все еще не знаю ответа на этот вопрос, малыш.

Снова пауза, которую прервал детский голос:

— Никто еще меня так не называл.

— Но ведь ты сам зовешь себя так?

— Да.

— Так, мы договорились?

— Я согласен.

— Постойте, постойте, — воскликнул Макфинли, — вы-то какое отношение имеете к прибору, что собираетесь его уничтожить?!

За Александру ответил Хенинкс:

— Эрхард, не будь смешным. Ты к этому прибору и вовсе никакого отношения не имеешь.

— Как это? Он был сделан на моей земле.

— Вы — действительно глупец, господин Макфинли, — жестко отчеканила Александра, — и земля, о которой вы говорите, ваша лишь номинально, да и то на очень короткий срок оставшейся вам жизни.

— Я согласен с госпожой Пирс, — поддержал женщину адвокат, пока Эрхард ловил ртом воздух, — такая игрушка как «Демиург» не по карману человечеству.

— Конечно, пока у тебя не было миллиона долларов, такая искренность тебе тоже была не по карману, — и неожиданно обратился к лейтенанту, — задержите эту даму за нарушение границ частной собственности и за оскорбление личности.

Рони Логарт опешил, но двинулся вперед, однако Александра спокойно сказала:

— Дело сделано, господа. «Демиург» уничтожен, а малыш Фабио сидит на коленях у своего отца.

— Что? Как? Когда? — оторопел Макфинли.

— Только что.

Логарт что-то забубнил в рацию, и через минуту сказал:

— Все верно. Отец Фабио вернулся, а в сарае обнаружена лужица жидкого металла.

— Проклятье! — выругался Макфинли, — я этого так не оставлю.

— Неужели так хотелось поуправлять миром? — иронично спросила гостья.