Ливонская война
Шрифт:
Того же лета, октября в 29-й день, царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии положил свою опалу на боярина на князя Дмитрия Курлятева за его великие изменные дела: а велел его и сына его, князя Ивана, постричь в чернецы и отослать на Коневец в монастырь, под начало; а княгиню князь-Дмитриевну Курлятева и двух княжон велел постричь в Оболенске, а после пострижения велел вести их в Каргополь, в Челмской монастырь.
Того же лета, ноября в 22-й день, писал к царю и великому князю Ивану Васильевичу всея Русии из Юрьева Ливонского боярин и воевода Иван Петрович Фёдоров, что прислала к нему в Юрьев польского короля Жигимонта Августа [277] рада — епископ Виленский Валериан, да виленский воевода пан Миколай Миколевич Радивил, да воевода Троцкий Миколай Юрьевич Радивил, [да] пан Троцкий Григорий Александрович Хоткевич и вся королевская рада — гонца своего, Сеньку Алексеева; а сказывает [Сенька]: послан в Москву к Макарию, митрополиту всея Русии, и ко царёвым и великого князя боярам — к князю Ивану Дмитриевичу Бельскому, да к Данилу Романовичу Юрьину-Захарьину и к иным боярам — с грамотами о том, чтобы они государю своему били челом и на то его наводили, чтобы он с братом своим, королём Жигимонтом-Августом, захотел в добром согласии пребывать, и послам бы королевским дал свою опасную грамоту [278] . И гонца того Сеньку Алексеева с грамотами в Москву прислал. И царь и великий князь велел гонцу литовскому быть у Макария, митрополита всея Русии, митрополиту же велел отказать ему, что-де митрополитовы вещи — церковные, а о делах земских [пусть] ссылаются епископ Виленский и королевская рада со царёвыми и великого князя боярами. А гонцу литовскому велел быть у боярина у князя Ивана Дмитриевича Бельского на дворе его, и грамоты его [велел] у него взять. А боярам, князю Ивану Дмитриевичу Бельскому и Данилу Романовичу, царь и великий князь дал для послов королевских опасную грамоту, а в опасной грамоте царь и великий князь
277
Жигимонт Август — Сигизмунд II Август (1520-1572), польский король с 1548 года (формально с 1530), великий князь Литовский с 1529. Рада — высший орган власти в Речи Посполитой.
278
Опасная грамота — охранная грамота, гарантирующая безопасность для послов враждебного государства.
279
Поминки — подарки.
Той же зимой, ноября в 28-й день, царь и великий князь отпустил из Москвы в Крым, к царю Девлет-Гирею, крымских гонцов — Ян-Магметя с товарищами, семь человек; а были они задержаны в Ярославле с крымским послом, с Ян-Болдуем, лет за семь-за восемь [до того] из-за царёвой Девлет-Гиреевой неправды, а царь за ними никого не присылал. А писал царь и великий князь к царю Девлет-Гирею с Ян-Магметем: если захочет царь с царём и великим князем в дружбе и братстве быть — как был дед царя и великого князя, князь великий Иван Васильевич всея Руси [280] , в дружбе и братстве с дедом его, царём Менгли-Гиреем, — то прислал бы царь к послу своему, Ян-Болдую, свой полный наказ, или прислал бы иных своих постов, как ему в том дружбу утвердить; а если не хочет царь с царём и великим князем дружбы и братства, то он поста бы своего, Ян-Болдуя, вётел к себе взять. А татар своих служилых царь и великий князь в Крым, к царю, с Ян-Магметем не послал вот почему: какие татарские станицы были посланы в Крым к царю с грамотами, и тех служилых татар царь у себя в Крыму задерживал и назад их в Москву к царю и великому князю не отпускал.
280
Великий князь Иван III.
Той же зимой, в ноябрю, царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии, посоветовавшись с отцом своим Макарием, митрополитом всея Русии, и с братом своим, с князем Юрием Васильевичем, и с князем Владимиром Андреевичем, и со всеми боярами, призвав на помощь Бога и Пречистую Богородицу и великих чудотворцев, приговорил идти на недруга своего Жигимонта, короля Польского и великого князя Литовского, за многие его неправды и неисправления, а более всего горя сердцем о святых иконах и о святых храмах освящённых — о том, что безбожники литовские, отвергнув поклонение святым иконам, святые иконы расщепили и многое поругание святым иконам учинили, и церкви разорили и пожгли, и веру христианскую и закон отвергли и попрали, и лютеранство приняли; и не только миряне, но и игумены, и чернецы, и попы, и диаконы христианскую веру греческого закона отвергли, и, по хотению своему, избрали себе и приняли лютеран и ложное их учение; а кто из немногих христиан втайне держался веры христианской, то и те, страшась тех безбожных лютеран, святых икон не держали из-за поругания святым иконам — а такого поругания святых икон ни в сарацинской вере, у турок, ни среди басурманских народов не слыхано. А неправды и неисправления короля таковы: в грамотах своих пишет к царю и великому князю с укоризною многие непригожие слова; а царское имя, что ему, государю, дал Бог и что обрёл он от своих прародителей извечной своей стариною, то имя король сполна [в грамотах своих] не пишет; да он же, король, вступается в извечную царёву и великого князя вотчину, Лифляндскую землю: что царь и великий князь гнев свой на тех изменников, ливонских немцев, простёр, и города ливонские, город Юрьев, город Вильян [Феллин], город Ракобор, город Ругодив и иные многие города в Ливонской земле, захватил, и магистра Ливонского, Вилима Ферстенберга, и епископа Юрьевского Гармана пленил, и Ливонскую землю за их неправду пленить велел; а оставшиеся немцы ливонских городов изменою перешли на сторону польского короля Жигимонта, и король Польский в Лифляндской земле, в остальных городах, посадил своих людей, и называл Лифляндскую землю своею землёю; а воевода Троцкий Миколай Юрьевич Радивил, со многими людьми придя, царёв великого князя город Тарвас взял: людей побили и воеводу, князя Тимофея Кропоткина, со товарищи с остальными людьми свели; а к Крымскому царю король многие поминки посылает, и всегда на кровопролитие христианское поднимает, и пишет к Крымскому царю, чтобы никогда не переставал воевать украины Московские. И царь и великий князь многократно короля Жигимонта Августа через своих послов и посланников и через его послов и посланников предупреждал, чтобы он кровопролития христианского не хотел, и в тех делах исправился, и в искони вечную его [царя и великого князя] вотчину, в Лифляндскую землю, не вступался, и за изменников бы, ливонских немцев, не стоял; а король Жигимонт Август ни в чём том исправиться не захотел, но больше того: в гордости своей хотел кровь христианскую проливать.
Того же лета, ноября в 30-й день, царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии входит во святую соборную церковь Успения Пречистой Богородицы, и молебны совершив, к чудотворному образу Пречистой Богородицы Владимирской прикладывается, и у великих чудотворцев Петра и Ионы и у прочих святых милости испрашивает. Также и в прелестном храме Архангела Михаила, и у прочих святых приложился, и у гроба отца своего, и у гробов прародителей своих поклонился и простился; также и в [монастыре] Чуда Михайлова у Архангела Михаила и у чудотворца Алексея молебны совершил. Отцу же своему и богомольцу Макарию, митрополиту всея Русии, и Никандру, архиепископу Ростовскому, и епископам, и архимандритам, и игуменам со всем освящённым собором повелел идти к святым страстотерпцам Борису и Глебу на Арбат с крестами и с чудотворным образом Пречистой Богородицы милостивой — а тот чудотворный образ Пречистой был с прародителем его, с великим князем Дмитрием Ивановичем, когда победил великий князь Дмитрий безбожного Мамая на Дону. Сам же царь и великий князь, и дети его, царевич Иван и царевич Фёдор, и брат его, князь Юрий Васильевич, и многие бояре, и вельможи, и всё воинство, которое с государем, шли за крестами пеши; и слушал государь у святых страстотерпцев у Бориса и Глеба на Арбате обедню и молебны совершил. И с великим молением бил челом отцу своему и богомольцу Макарию, митрополиту всея Русии, и архиепископу, и епископам, и всему освящённому собору, чтобы молили Бога и пречистую Богородицу и великих чудотворцев о нём и о его воинстве, и о всём православном христианстве, чтобы ради святых молитв их даровал Господь Бог путь ему мирен и безмятежен и победу над врагами его; и чтобы здесь сохранил Бог дом Пречистой Богородицы, и град Москву, и все грады государства его, и всех, живущих в них, от всякого злого навета. К тому же и многое другое говорил отцу своему Макарию, митрополиту всея Русии, и всему освящённому собору — чтобы все блага на пользу ему испросили у Бога. И, взяв благословение у отца своего и богомольца митрополита Макария, и у архиепископа, и у епископов, пошёл царь и великий князь в Можайск, а дети его, царевич Иван и Царевич Фёдор, провожали его до первого стана, до Крылатского. Повелел же царь и великий князь взять с собою непобедимую воеводу — чудотворную икону Пречистой Богородицы, называемую Донской, которая прежде того стояла в соборном храме Успения Пречистой на Коломне, да Пречистую Богородицу чудотворную Колоцкую и иные многие чудотворные образа и кресты.
Когда же замыслил боголюбезный царь и великий князь идти на отступников христианской веры, на безбожную Литву, тогда был в его царской казне крест Полоцкий, украшенный золотом и камением драгоценным. Написано же на кресте том: «Сделан сий крест в Полоцке, повелением княжны Ефросинии, и поставлен в церкви Всемилостивого Спаса, да не изнесёт его из той церкви никто же; егда же кто его из церкви изнесет, да приимёт с тем суд в день судный». Рассказывают же так: прежде некогда держали у себя смоляне и полочане государей, князей, по своей воле: и воевалм смоляне с полочанами между собой, и тот крест честной взяли смоляне в Полоцке во время войны и привезли в Смоленск; а когда благочестивый государь князь великий Василий Иванович всея Русии взял вотчину свою, Смоленск, тогда тот честный крест и был привезён в царствующий град Москву. Царь же и великий князь повелел тот крест обновить и украсить и взял с собой тот честный крест, чтобы, имея надежду на милосердного Бога и на крестную силу, победить врагов своих, что и произошло.
Взял же с собой епископа Коломенского Варлаама, да архимандрита Чудовского Левкия, да игумена Иосифова монастыря Леонида, да из иных монастырей священников с чудотворными образами. А пришёл государь в Можайск декабря в 5-й день, а с ним царь Александр Сафа-Гиреевич Казанский. А князь Владимир Андреевич со своими детьми боярскими собирался в своей отчине, в Старице; а царь Симеон Касаевич Казанский со своими людьми собирался в государевом пожаловании, в Звенигороде; а церевичи — Тохтамыш-царевич, Бекбулат-царевич, Ибак-царевич, Кайбула-царевич —
Той же зимой, декабря в 3-й день, приехал к царю и великому князю из цесаревой Римской Фердинандовой области от магистра Фрянцовского Вулф-Янка немчин Иван Вагнер с грамотой; а царь и великий князь в то время пошёл на своё дело к Полоцку, и велел ему быть у себя в Можайске; и был тот у государя в Можайске. А в грамоте своей магистр Вулф-Янка писал, чтобы государь его пожаловал: позволил ему прислать к себе больших послов об освобождении магистра Ливонского Ферстенберга и о предоставлении заодно Прусской и Ливонской земель, которые за королём Литовским. И царь и великий князь к магистру Вулф-Янку отписал с Вагнером, чтобы тот своих больших послов присылал и что, когда будет к государю его челобитие, тогда-де по его челобитию и ответ ему будет. И отпустил Вагнера в Ругодив, и велел ему зимовать в Ругодиве, пока морской путь не откроется; а весною из Ругодива отправлен был.
Той же зимою, декабря в 17-й день, царь и великий князь пошёл из Можайска в Торопец, а из Торопца к [Великим] Лукам, а в Луки пришёл 5 января. И тогда же, 5 января, пришли в Луки к царю и великому князю князь Владимир Андреевич со своими детьми боярскими да царь Симеон Касаевич. И царевичи, Тохтамыш-царевич и Бекбулат-царевич и иные царевичи, и царёвы и великого князя бояре и воеводы со всеми людьми к тому же времени в Луки пришли. И расписал государь бояр, и воевод, и детей боярских по полкам, и голов [281] с людьми, и сторожи [282] , и дозорщиков, и все чины полковые служебные устроил, как ему, государю, подобает: и запасы для себя и для коней повелел всему воинству с собою иметь, чтобы хватило на всю зиму и до весны — потому что идти им до Полоцка местами пустынными, трудными и непроходимыми. И дорогу велел перед собой расчищать, а для наряда [283] велел мосты через реки мостить к городу Невелю, а от Невеля к Полоцку — чтобы ему, государю, можно было со многими полками идти, и наряд за ним провезти, потому что дорога та лесистая и трудная.
281
Головы — начальники.
282
Сторожа — передовой, разведывательный отряд, разведка.
283
Наряд — артиллерия.
В январе же, в 10-й день, в воскресенье, совершив молебен в Луках, в соборной церкви Воскресения Христова, царь и великий князь отпустил вперёд себя воевод своих — чтобы не выходить всему воинству из Лук в один день, и чтобы не было из-за того воинским людям затора и утеснения, и чтобы шли все полковые люди в своих полках, в которых им велено идти, а коши [284] бы их за ними шли, а в иных полках не оставались бы. И в тот день отпустил царь и великий князь из Лук ертаул [285] свой — полк князя Андрея Петровича Телятевского да Ивана Андреевича Бутурлина, да в ертауле же ногайские татары, которые пришли к царю и великому князю от её князя Исмаиля в посольство, Бекчюра со товарищи, да астраханские князья, и мурзы, и казаки. А на следующий день, 11 января, в понедельник, отпустил воевод, передовой полк, — царевича Тохтамыша, да царевича Бекбулата, да царёвых и великого князя бояр и воевод — князя Василия Михайловича Глинского, Ивана Васильевича Большого Шереметева, Алексея Даниловича Басманова; да в передовом же полку ногайские мурзы — Тахтар-мурза, Темир-мурза. Булат-мурза, Бебезян-мурза, Уразлыевы дети, и иные многие мурзы, и казаки ногайские и крымские, которые государю елужат, а с ними Григорий Иванов, сын Нагово; да в передовом же полку воевода князь Юрий Петрович Репнин, а за ним казанские, и свияжские, и чебоксарские князья и мурзы и казаки, горные и луговые. А января в 12-й день, во вторник, отпустил из Лук царя Симеона Касаевича, а с ним бояр своих и воевод правой руки. А января же в 13-й день, в среду, отпустил князя Владимира Андреевича, а с ним бояр своих и воевод большого полка. А января же в 14-й день, в четверг, царь и великий князь совершил молебен в соборной церкви Воскресения Христова, и у чудотворного образа Пречистой Богородицы Донской, и у иных чудотворных образов; и повелел Варлааму, епископу Коломенскому, с архимандритами, и игуменами, и со всем освящённым собором идти с крестами из города провожать непобедимую воеводу, чудотворный образ Пречистой, в путешествие. Сам же царь и великий князь проводил из города честные кресты и чудотворные образы за город и пошёл на своё [государево] дело из Лук к Полоцку. А января в 15-й день велел идти из Лук боярам и воеводам с нарядом. А января в 16-й день, в субботу, велел идти из Лук воеводам левой руки, а сторожевому полку — января в 17-й день, в воскресенье.
284
Коши — обозы.
285
Ертаул — авангард. Русское войско обычно включало в себя большой полк, полки правой и левой руки, передовой полк, сторожевой полк и ертаул. Отдельно следовал наряд (артиллерия); обычно он распределялся между отдельными полками.
А шёл государь из Лук к Полоцку полками. С царём и великим князем в полку — царь Александр Сафа-Гиреевич и многие бояре, и воеводы, и княжата, и дети боярские его полка. В большом полку князь Владимир Андреевич, а с ним царёвы и великого князя бояре и воеводы — князь Иван Дмитриевич Бельский, князь Пётр Иванович Шуйский, князь Василий Семёнович Серебряный; да в большом же полку князь Семён Дмитриевич Палецкий, а с ним сеиты, и князья, и мурзы, и казаки Городецкие, и двор царя Шигалея, и темниковские князья, и мурзы, и казаки. В [полку] правой руки царь Симеон Касаевич Казанский, а с ним царёвы и великого князя бояре и воеводы — князь Иван Фёдорович Мстиславский, князь Андрей Иванович Ногтев-Суздальский, князь Пётр Семёнович Серебряный; да в правой же руке у царя и у воевод Василёк, князь Черкасский, с черкасскими людьми, а с ними Роман Плещеев; да в правой же руке служилые татары, а с ними Федец Фёдоров сын Нагово. В передовом полку царевич Тохтамыш, да царевич Бекбулат, да царёвы и великого князя бояре и воеводы — князь Василий Михайлович Глинский, Иван Васильевич Большой Шереметев, Алексей Данилович Басманов; да в передовом же полку ногайские мурзы — Тахтар-мурза, Темир-мурза, Булат-мурза, Бебезян-мурза, Уразлыевы дети, — и иные многие мурзы и казаки ногайские и крымские, которые государю служат, а с ними Григорий Иванов сын Нагово; да в передовом же полку воевода князь Юрий Петрович Репнин, а с ним казанские, и свияжские, чебоксарские князья, и мурзы, и казаки, горские и луговые. В [полку] левой руки царевич Кайбула да царёвы и великого князя бояре и воеводы — князь Иван Иванович Пронский, князь Дмитрий Иванович Немой, Иван Васильевич Меньшой Шереметев; а с царевичем князь Юрий Фёдорович Борятинский; да в левой же руке князья, и мурзы, и казаки кадомские, а с ними Елизар Ржевский. В сторожевом полку царевич Ибак да царёвы и великого князя бояре и воеводы — князь Пётр Михайлович Щенятев, князь Андрей Михайлович Курбский, Иван Михайлович Воронцов; а с царевичем Ибаком князь Александр Иванович Ярославов. Ертаулы — князь Андрей Петрович Телятевский, Иван Андреевич Бутурлин; да в ертауле же ногайские татары, которые пришли к царю и великому князю от Исмаила-князя в посольство, Бекчюра со товарищи, да астраханские князья, и мурзы, и казаки. А в дворовых воеводах у царя и великого князя боярин Иван Петрювич Яковлев да князь Пётр Иванович Горенский-Оболенский. У наряда бояре князь Михайло Петрович Репнин да Михайло Иванович Вороново-Волынский; да у наряда же с ними Борис Иванович Сукин да дьяк Шестак Воронин. А наряд царь и великий князь повелел из Лук взять с собой средний и лёгкий для того, чтобы с большим нарядом в том походе людям и истомы и промедления не было; а большой наряд повелел после себя из Лук к Полоцку везти. Путешествие же царя и великого князя было трудное и медленное, потому что царь и великий князь со всеми полками шёл на Полоцк одной дорогой и заповедь великую положил: велел, чтобы, перейдя рубеж, никакой человек ни из какого полка ни за кормом, ни за какой иной добычей отпущен не был — чтобы из-за того малого дела большого дела не потерять. От множества же собравшихся воинов полковые люди и коши в заторах в лесах смешивались: в теснинах же иных полков людей с кошевыми людьми не разобрать. Царь же и великий князь много о том скорбел, что продвижение его медленно, и потому на многих станах дневал; и ездил сам царь и великий князь с избранными своими людьми по всем полкам воеводским, и боярам своим и дворянам из своего полка велел в заторах людей разбирать и пропускать каждого в свой полк, чтобы не смешивались полковые люди из разных полков и из-за того продвижению его и делу его промедления не было. Тогда же изменил царю и великому князю Богдан Микитин сын Хлызнёв-Колычев: побежал с дороги из полков воеводских в Полоцк и сказал полочанам о походе царя и великого князя к Полоцку с великим воинством и многим нарядом. Полочане же великой гордостью преисполнились и не поверили ему; но только затворились во граде и в остроге со всеми людьми всего Полоцкого повета [286] . Царь же и великий князь посылал грамоты от себя с полоцкими языками в Полоцк, к воеводе полоцкому Двойне, и к новонареченному владыке Арсению Шишке, и к шляхте, и к ротмистрам, и к ляхам — предлагая им государево жалование, службу государеву, а государь-де их пожалует на всей воле их, какое жалование сами пожелают. Воевода же, и владыка, и все полочане не только государева жалования и службы государевой не захотели, но и посланного к ним с теми грамотами повелели смертною казнью казнить.
286
Повет — административная единица Речи Посполитой.