Лодка за краем мира
Шрифт:
Вересковые пустоши сменились на бескрайние степи, поросшие фиолетовой ковыльной травой. Затем трава поредела, исчезая в камнях. Из-за изгиба крутого поворота показалась высокая белая башня маяка и небольшой домик смотрителя. Стекло дороги оборвалось, под колесами зашуршал гравий, и проехав еще с полмили, колея закончилась, упершись в пару валунов, брошенных неведомо кем у самого подножия длинной каменной косы, ведущей на пустынный маяк.
– Вот мы и приехали, Аррила, – сказал Мэйрен, нажимая рычажок автоматического открывания дверей, механизм щелкнул, накачивая сжатый воздух, пневмозатворы двери поползли вверх. Упругий океанский ветер ворвался в салон резким запахом йода и влаги. Серый шарф Аррилы развернулся в воздухе, словно хвост доисторического змея.
– Ну же, Ваша Светлость, – искорка пробежала в ее глазах, – Пойдемте скорее в дом, пока нас тут окончательно не затопила эта буря, я уже почти вся промокла.
Они быстро выбрались из машины, прикрылись тонким плащом, раздуваемым ветром, и побежали к дому.
Когда-то давно в нем постоянно жил смотритель, но с тех пор, как на маяке поставили автомат, управляющий его работой, дом пустовал. Старый герцог купил его Мэйрену в подарок, когда тот был еще совсем мальчишкой. Тогда для юного наследника это было настоящее потрясение. Он много читал в юности, и это место было окружено особой романтикой.
Больше двух сотен лет тому назад у этого мыса произошло знаменитое морское сражение, именуемое ныне Битвой у Лиловых скал. Тогда Уния Островов, еще не ставшая Торговой Республикой, вела кровопролитную войну за присоединение острова Канеи. Два флота сошлись неподалеку, битва была тяжелой и только взрыв пороха от случайного ядра, на флагмане канейской эскадры принес победу униатам.
Входной замок чуть приржавел, и Мэйрен провозился две минуты, пока наконец дверь не отворилась с недовольным скрипом.
– Входите же смелее, не бойтесь, – сказал он, включая свет.
Обстановка внутри домика было по-спартански проста: камин, сложенный из необработанного камня, плетенная из ивовых прутьев мебель да дубовый овальный стол с шестью стульями вокруг него.
– Хотите согреться, Арилла? Тут есть восхитительное луэнское вино тридцатилетней выдержки, – предложил он.
– Конечно, с удовольствием, – с благодарностью согласилась гостья.
Достав из серванта два хрустальных фужера тонкой работы, Мэйрен разлил рубиновую жидкость с терпким ароматом и подал один из бокалов Арилле. В несколько глотков они пригубили вино, глядя друг другу в глаза.
– Арилла, Вы когда-нибудь видели бушующее море с высоты маяка, когда волны почти захлестывают его? – внезапно спросил Мэйрен.
– В детстве я мечтала об этом, – улыбнулась девушка. – Это возможно?
– Тогда идемте со мной, – решительно сказал герцог, – Только возьмите этот плащ.
Он нащупал потаенную панель, замаскированную между камнями камина, потом потянул на себя ручку одного из шкафов. Давно не использовавшийся механизм заскрежетал, открывая замаскированный лаз в стене. Из чрева подземелья пахнуло морем и высохшими водорослями. Взяв с каминной полки масляную лампу, герцог зажег фитиль и первым шагнул в темноту. Держась за скользкий поручень, Арилла последовала за ним.
Через туннель они дошли до мрачного подвального этажа под маяком и затем поднялись по узкой винтовой лестнице на круглый балкончик под прожектором. Еще не стемнело, но день уже клонился к концу. Серые тучи неслись над морем, дождь то усиливался, то стихал.
Ветер бушевал в нескончаемых попытках свалить непокорную башню маяка, возведенную человеком против воли природы на этом бесплодном мысу. Серые громады волн, увенчанные белыми барашками, разбивались о подножье скал, поднимая фонтаны водяной пыли и солено-горьких брызг, щедро осыпая ими подножье башни. Даже сам герцог, не раз с детства видевший это зрелище, был заворожен мощью морской стихии. Арилла же не могла вымолвить ни слова, потрясенная силой воды разверзнувшейся у ее ног.
За те минуты, пока они стояли на маяке, вечерняя темнота сгустилась, и они собрались уже было спускаться вниз, когда ее внимание привлекла странная световая дорожка из двух параллельных лучей, едва видных под поверхностью воды. Лучи зажигались по очереди с интервалом в несколько секунд, после чего исчезли так же внезапно, как и появились. Ее наблюдения прервал голос герцога:
– Идемте же скорее в дом, иначе Вы совсем промокнете!
Ничего не сказав, Арилла быстрым шагом последовала за ним. Они вернулись в комнату, через тот же мрачный туннель, которым прошли на маяк. Мэйрен помог ей снять плащ, подошел к старинному музыкальному аппарату, вложил пластинку с фортепианными вальсами в боковой проем устройства. Механизм зашуршал, заскрипела иголка звукоприемника и помещение наполнилось чудесной переливающейся музыкой.
– Хотите еще немного вина? – предложил Мэйрен.
– С удовольствием, после такой прогулки это было бы блаженство, – согласилась она.
Герцог наполнил бокалы и подал один из них девушке.
– Ваше здоровье! – он поднял бокал и, боясь посмотреть в ее глаза, сделал несколько глотков.
– И Ваше, герцог, – она улыбнулась уголками губ.
– Пожалуй, я зажгу огонь, уже вечер, а ночи в этих местах холодны.
Он оставил бокал на столе и присев у камина, попытался запалить дрова, сложенные слугой в дровницу еще до их приезда. Ветер гудел в дымоходе, поленья дымили, не желая заниматься, и Мэйрен провозился несколько минут, пока наконец оранжевые языки пламени не запылали. В комнате повеяло запахом дыма и теплом разгоревшегося пламени.
Пока он занимался огнем, Арилла рассматривала развешенные вдоль стены картины.
– Ой, – воскликнула она, – Это же, похоже, настоящий Лериан. Обожаю его пейзажи, особенно сельские. И, конечно, морские тоже. У него такая интересная гамма цвета! А Вы любите живопись, Мэйрен?
Он замялся:
– Пожалуй, да. Хотя я, конечно, не могу назвать себя специалистом в искусстве. В Холленверде или Троттердакке бывают интересные художественные выставки. Порой, когда бывает скучно, я их посещаю.
Положив еще дров из дровницы в огонь, герцог посмотрел на молодую женщину через плечо. Серое платье подчеркивало изящную стройность фигуры, гладкие черные волосы блестели на плечах. Она внимательно смотрела на картины. "Похоже, она и в правду интересуется искусством", – подумал он.
– На нашей вилле в Троттердакке очень много пейзажей. Я иногда сама езжу по галереям и покупаю картины, – продолжила Арилла.
Наконец, осмотрев все работы, она грациозно села в кресло, медленно положила ногу на ногу, поправила юбку, как будто случайно обнажив точеные ножки, и мечтательно посмотрела на огонь. Отблески пламени блестели в ее расширенных черных зрачках, словно оно горело не вовне, а внутри ее глаз. Взяв бокал двумя пальчиками, девушка слегка пригубила вино. Ее взгляд незаметно пробежал по Мэйрену, словно она оценивала действие своих чар.