Логическая игра
Шрифт:
Всегда любящий тебя Ч. Л. Д.
Крайст Черч, Оксфорд
30 октября 1885 г.
Дорогая Эдит!
Наконец, пришли автографы. Посылаю тебе в письме твои автографы. Я написал об этом Лотти и послал ей её автографы, попросив, чтобы она показала письмо тебе — это избавило бы меня от необходимости писать об одном и том же дважды.
Не помню, сколько раз я говорил о тебе мисс Терри, но не думаю, чтобы я упоминал в разговоре о твоей работе в колледже (иначе мисс Терри не думала бы, что ты и Лотти ещё «маленькие дети!»), поэтому точность замечания «о тех, кто думает и т. д.» чисто случайная.
Интересно, какое заключение тебе удастся вывести из трёх посылок:
«Ни один здоровый англичанин не отшельник»,
«Все сильные отшельники здоровы»,
«Все здоровые англичане сильны».
Должен честно признаться, что
Я по-прежнему ищу всякого рода «математические изюминки», хотя отнюдь не уверен, что мне удастся объяснить их.
Твой любящий дядя Ч. Л. Доджсон
Крайст Черч, Оксфорд
13 декабря 1885 г.
Дорогая Эдит!
В последнее время логические задачи причиняют мне немалые страдания. Я окончательно запутался с вопросом о смысле общеутвердительных утверждений, так как в обычных книгах по логике говорится, что «все х суть у» и даже намёком не указывается на существование какого-то х, а свидетельствует лишь о нерасторжимости соответствующих качеств: всякий раз, когда существует х, должен существовать и z. Что же касается утверждения «некоторые х суть z», то они хранят упорное молчание, а ныне здравствующие авторитеты, в том числе и наш профессор логики, придерживаются противоположных взглядов! Одни говорят, будто свойства настолько связаны между собой, что если бы какие-то х существовали, то некоторые х должны были бы быть z. Другие усматривают в утверждении «все х суть z» только совместимость, т. е. считают, что какие-то х могли бы быть z, и продолжали бы утверждать с неколебимой верой в истинность своих слов, будто «некоторые сапоги сделаны из бронзы», даже если бы перед ними выстроить все сапоги в мире и им было бы достоверно известно, что ни одна пара не сделана из меди по одной лишь причине: утверждение о том, будто сапоги тачают из бронзы, внутренне непротиворечиво. Разве это не удивительно? Мне придётся упомянуть об этом в моем большом трактате по логике, но я собираюсь проводить линию «каждый автор может вкладывать в фразу любой смысл, какой ему заблагорассудится, если он объяснит его заранее». Но я не рискну утверждать «некоторые сапоги сделаны из бронзы» до тех пор, пока не раздобуду пару бронзовых сапог! Профессор логики заходил ко мне однажды побеседовать обо всем этом, и у нас вышел длинный и горячий спор с результатом х — х. Эту величину ты сумеешь вычислить сама.
Ч. Л. Доджсон
Крайст Черч, Оксфорд
8 февраля 1886 г.
Дорогая Марион!
Получишь ли ты наибольшее удовольствие от историй, собранных в этой книге [49] , или вдоволь намучаешься с задачами, испытаешь ли ты удовлетворение при мысли, что твой старый друг все ещё помнит тебя, или ощутишь разочарование, обнаружив, насколько он забыл твои вкусы, если вздумал послать тебе книжку вместо сдобной булочки с изюмом, — вопрос (или вопросы), решить которые я не в силах. Кстати, я вдруг задумался над тем, решаем ли мы вопросы? В том, что мы решаем ответы, нет ни малейшего сомнения, но не кажется ли тебе, что вопросы решают нас? Ведь, как ты знаешь, собака машет хвостом, а не хвост собакой. Например, вопрос «Увижу ли я когда-нибудь ещё раз Марион?» решил, что я должен ответить: «Вряд ли. Почти все время, пока ты находишься в Истберне, она в школе, а небольшие каникулы, когда те, наконец, наступают, она проводит у своих родных в деревне.» А вопрос «Обрадуется ли она, если я когда-нибудь увижу её снова?» решил, что я должен ответить: «К тому времени она станет особой гигантского роста, необычайно чванной и такой учёной, что три обыкновенных оксфордских профессора понадобятся для того, чтобы держать свечу перед ней!» Поэтому я остаюсь (содрогаясь при мысли о вольности, которую я допускаю, подписываясь так)
49
Л. Кэрролл послал Марион Ричард свою книгу «История с узелками». — Примеч. пер.
любящим тебя другом Чарлзом Л. Доджсоном
Крайст Черч, Оксфорд
21 марта 1886 г.
Дорогая Лотти!
Задача, что ты мне задала, принадлежит к числу тех, которые могут быть решены только с помощью строжайшего и неукоснительного следования правилам логики.
Прежде всего совершенно невероятно, чтобы два различных человека почти в одно и то же время послали ручки с перьями Эди и тебе. Поэтому мы с достаточным основанием можем предположить, что ручки посланы одним и тем же лицом. Мы можем также смело считать это лицо вашим другом, поскольку враги никогда не делают ничего подобного.
Следующий вопрос: кто отправитель, леди или джентльмен? Поскольку ты не слышала о таинственном незнакомце (или незнакомке) решительно ничего, ясно, что это никак не могла быть леди. Ни одна женщина не в состоянии хранить секрет: если бы какая-нибудь леди послала тебе писчие перья, она непременно уведомила бы тебя письмом за несколько лет до самого события о том, что тебя ожидает, или дала бы объявление в специальной колонке газеты «Тайме». Поэтому я заключаю, что перья тебе послал джентльмен.
Следующий вопрос: ты с ним едва знакома или он тебя хорошо знает? Человек, который случайно познакомился с тобой, не мог бы догадаться, что такой подарок был бы тебе приятен, так как не знал бы, умеешь ли ты читать или писать. Отсюда я заключаю, что отправитель знал тебя в течение какого-то времени.
«Стар он или молод?» — ещё один вопрос. Компания по выпуску авторучек «Стилограф» — а именно такой авторучкой написан твой адрес — требует, чтобы деньги высылались одновременно с заказом.
Ни один молодой человек не платит по счёту вперёд: если он и платит лет через сто, то и тогда считает, что делает великое одолжение. Поэтому мы можем считать твёрдо установленным, что отправитель — джентльмен в возрасте, который поддерживает с тобой и с Эди дружеские отношения.
Наконец, нет ли какой-нибудь зацепки, которая позволила бы нам составить суждение о его характере? Единственное его деяние, о котором нам известно, это дароприношение, и только в этом направлении мы можем устремить свою мысль в надежде испытать его характер. Щедр он или жаден? Вопрос тонкий, но я сумел докопаться до истины. Он жаден, так как, должно быть, сказал себе: «Я должен подарить девочкам что-нибудь, но терпеть не могу транжирить деньги. Что бы мне такое подарить им подешевле? Подарю-ка я им по пёрышку: дёшево и мило!»
«Но если он такой жадный, — возразишь ты, — то зачем ему вообще нам что-нибудь дарить?» Боюсь, что тут, милая Лотти, я вынужден буду сдаться. Эта задача принадлежит уже к тому непонятному разделу логики, который известен под названием «женская логика» и с которым я не знаком. Могу только добавить, что остаюсь
всегда преданным тебе Ч. Л. Доджсоном
Крайст Черч, Оксфорд
25 октября 1886 г.
Дорогая Эва!
(Не моя вина, как ты знаешь, что мне приходится начинать так письмо. Как ты сама можешь засвидетельствовать, я сделал все, что мог, не выходя за рамки вежливости, дабы избежать знакомства с тобой и твоими товарищами по несчастью [50] .) Я весьма признателен тебе за адрес и дни рождения. Нелли Флетчер не значится в твоём списке, но её день рождения я могу узнать от её сестры, которая находится здесь. День рождения Кати Мартимер написан весьма неразборчиво и заставляет теряться в догадках. Ты написала дату так: 2оо декабря (по крайней мере так можно передать эту закорючку, которая стоит после двойки: написанное можно прочесть и как 2, и как 20, 23, 26 или 29. Если я когда-нибудь вздумаю послать ей бриллиантовый браслет в подарок на день рождения, то мне придётся основательно поиздержаться, да и упаковать 6 браслетов будет довольно хлопотно, зато я буду уверен, что она непременно получит подарок в свой день рождения. (Начав письмо так, как я начал, я считаю совершенно необходимым закончить его так, как я закончу, чтобы не впасть в противоречие. Ведь если мы впадаем в противоречие, то мы ничто. Если бы в начале письма я обратился бы к тебе, как к «мисс», то закончить его я должен был бы: «Искренне Ваш…» Но возможна ли искренность в подобных обстоятельствах? Поэтому я кончаю письмо.)
50
Соученицами Эвы Пиндер по школе миссис Кук. — Примеч. пер.